Понимаете, не обо всем могу рассказывать. Футболисты знают: есть вещи, которые можно передать через доктора или массажиста, а есть то, о чем должен быть в курсе только главный тренер. Знаю много вещей, которые больше не известны никому. И не будут известны, потому что это наш личный разговор – футболиста и мой. Если один раз где-то об этом расскажу, то потеряю доверие не только этого игрока, но и команды, и всего футбольного мира.
Но у отправки в дубль Титова, Калиниченко и Моцарта не имелось никаких внутренних, скрытых подтекстов. Было поражение 1:5 от ЦСКА. Не думаю, что эти трое в той неудаче были непосредственно виноваты. Такие персональные обвинения – вообще не мой образ мышления. Иначе после 1:1 с тем же ЦСКА в предыдущем сезоне, когда мы пропустили на 95-й минуте, а атака армейцев началась с поперечной передачи Калиниченко, мне не хватило бы гибкости похлопать его в раздевалке по плечу и сказать: «Поезжай на три дня домой, выпей с женой по фужеру вина, поговорим после». А потом Максим несколько решающих мячей забил – с Нальчиком со штрафного и так далее. И поставить Паршивлюка на «Амкар» после двух ошибок с «Химками» тоже гибкости бы не хватило.
А там, с армейцами, дело было не в чьей-то вине. Но скажите – вправе ли был тренер ожидать от футболиста и капитана Титова лидерства? Это не означает, что он должен был каждый день в шесть утра приезжать в Тарасовку и в десять вечера из нее уезжать. Он не должен был всех шнурками друг к другу привязывать, чтобы объединить. Не нужно делать ничего искусственно, такие вещи должны происходить автоматически. А здесь у меня было ощущение, что они уже не происходят. То же самое касалось и таких опытных игроков, как Калиниченко и Моцарт. А Павлюченко, когда ему была доверена капитанская повязка, таким лидером сразу себя проявил…
В матче с ЦСКА почувствовал, что мне надо делать следующий шаг, принять решение. И что это – шаг необходимый, коль скоро собираюсь строить новую команду. И ранее задумывался над тем, что в том сезоне «Спартак» без Титова набрал больше очков, чем с ним. Но, естественно, не кричал об этом на всю ивановскую. Однако именно та игра против ЦСКА – и не только ее содержание, а еще и нюансы в реакции игроков до игры, после нее – стала для меня определяющей.
Вот потом играли матч с «Локомотивом», мы к перерыву 0:2 проигрывали. Многое не получалось, но ощущение, что футболисты хотят – было! И в раздевалке спокойно сказал:
– Ребята, вы хотите. Пока не получается. Но если будете так же хотеть во втором тайме – обязательно получится.
Когда вижу желание – как могу их ругать? И получилось. А с ЦСКА этого желания не было. Что не отменяет моих собственных просчетов при подготовке к той игре. Лично недоработал тогда. Предыдущую встречу мы проводили в Грозном, в два часа дня, при тридцати градусах в тени, на старом некачественном синтетическом поле. У всей команды уже в перерыве на ногах появились кровавые мозоли. У Ковальчука их, по-моему, было шесть или восемь. Первый тайм команда в порядке была, а после перерыва ног не чувствовала и проиграла.
Но дело даже не в этом. Мой просчет заключался в том, что футболистов, игравших на чемпионате Европы и к тому времени неделю тренировавшихся, не надо было на эту игру ставить. Они должны были подойти свежими к ЦСКА. И в тренировочный процесс после того «мозольного» матча надо было внести определенные коррективы. Не открою Америки, сказав, что любое поражение – это какая-то недоработка тренера. Но должно быть и отношение игроков. К таким матчам, как против армейцев, – тем более.
Я не первый и не последний тренер, вынужденный принимать решения, которые никому не нравятся. В том числе и мне самому. В «Спартаке» и у Бескова были такие случаи, и у Романцева. И неправильно рассуждать, что они к тому времени уже многое со «Спартаком» выиграли.
Сегодня ты занимаешь этот пост – главного тренера «Спартака». И независимо от того, сколько у тебя титулов, ты должен принимать решения, которые помогут команде развиваться и выходить на новый уровень. Если же думаешь только о себе – хорошо ли, красиво ли, поймут ли? – значит, ты не то место занял. Человек чувствует, что сначала он должен девять раз чемпионат выиграть или Кубок УЕФА завоевать? С таким менталитетом он даже первенство двора не выиграет.
Могут сколько угодно судачить, что это решение было принято Федуном, а мною лишь озвучено, – мне все равно. Отправить футболистов в дубль решил я, и только я. И только мне за это отвечать. А с Леонидом Арнольдовичем мы встретились уже постфактум, объяснил ему свою позицию. Содержание того разговора останется между нами, но мы час сидели и обсуждали, как из этой ситуации выходить. И ни с его стороны, ни с моей не было по отношению к людям негатива. Федун говорил: «Нужен прощальный матч – ради бога, устроим». А к решению моему отнесся так: вы – главный тренер, отвечаете за результат и имеете право на такие шаги.
Ни в одной фразе вы не почувствуете с моей стороны к Титову и Калиниченко негатива. Потому что его нет: отношусь к этим людям с большим уважением. Что не отменяет необходимости принятия трудного решения – ведь надо строить новое. И сказал им, что с сегодняшнего дня они будут во втором составе. А спустя пару недель поговорим.
Потом с ними встречался. Сам. Заметьте – не что-то через кого-то передавал. Они должны были видеть меня – и это опять же свидетельство моего уважения к ним. Как бы мне тяжело ни было им что-то в лицо говорить. Как и тогда, когда перед строем игроков объявил им об отправке в дубль. Не знаю, кстати, почему придается такое значение, что при всех это сказал. Что оскорбительного в игре за дубль? Я тоже там играл, и не только в качестве молодого, но и будучи ветераном. Это профессиональный спорт, где нет места сантиментам.
Есть великолепные стихи Андрея Макаревича: «Не стоит прогибаться под изменчивый мир, пусть лучше он прогнется под нас». Знаю, что это тяжело. И не хочу, чтобы мир под меня прогибался – боже упаси! Но нужно оставаться самим собой и делать вещи так, как ты считаешь нужным – тут с поэтом полностью согласен.
Не люблю слово «если». Не должно его быть у тренера. Поэтому и не понимаю вопрос – осознавал ли тогда, что решением по Титову и Калиниченко лишаю себя права на ошибку и если оступлюсь, то мне не сносить головы? А если бы Веллитон не выстрелил? А если бы Павленко, которого вернул из «Шинника» и поставил на место Титова, не заиграл? Решая что-то, не имеешь права думать о «если».
При моем участии и Веллитон в команде появился (хотя, конечно, это была работа и тогдашнего скаута Дмитрия Попова, и решавшего технические детали Евгения Смоленцева), и Ананидзе, и Яковлева мы подтягивали… Тогда этого никто не замечал, а сейчас выясняется, что правильные были решения.
Возьмем Павленко. Легче было купить кого-нибудь за десять миллионов, но у меня был другой путь: дал молодому спартаковцу шанс заиграть, и этим шансом он воспользовался. Саша за полгода до сборной дошел, готовился к чемпионату Европы до последнего дня. Хиддинк случайного человека перед Евро не вызовет. Посмотрите на его тогдашнюю статистику и поймете это. А кто, если не мы, тренерский штаб «Спартака» (именно мы, а не я!), довели его за считаные месяцы от «Шинника» до сборной?
Кстати, о Хиддинке. Кто-то говорил о наших якобы разногласиях, когда я не хотел отпускать игроков на февральский сбор. Но недаром у нас с Гусом сохранились отличные отношения – он как профессиональный тренер прекрасно понимал, что имелось в виду. Это не Черчесов говорил, а главный тренер ФК «Спартак»! Нанятый на работу, чтобы представлять интересы «Спартака»!
Я забил в колокол, только узнав, что у них в Турции не будет игры. Нам оставалось всего ничего до матчей Кубка УЕФА с «Марселем». И выходило, что, уехав в сборную, игроки пропускали контрольный матч и не получали игровой практики. А мне нужно было знать, что у них силы в ногах на девяносто минут хватит. И если бы тогда не выступил против – получалось, что находился не на своем месте. Это не был конфликт, это была защита интересов своей команды. До сих пор не сомневаюсь, что поступил правильно. И с Хиддинком мы потом общались, и не раз.
А после Евро Павленко ввиду болезни у нас выпал. Как и Веллитон. Это были два наших ключевых игрока весной 2008-го: один – лучший ассистент, другой – первый снайпер. И мы одновременно и надолго лишились обоих! Ко всему прочему выбыл из строя еще и Майдана, который пусть до конца и не раскрылся, но обладал нужными команде качествами.
Потеряв этих троих, «Спартак» лишился скорости. И это, считаю, сыграло с нами в июле, в играх с ЦСКА и Киевом, роковую роль.
У нас и так-то в 2008 году качество игры было не ахти. И это можно было предположить. Последний матч Кубка УЕФА в 2007-м мы сыграли 19 декабря. 13 февраля – первая игра с «Марселем». Людям надо отдохнуть, потренироваться, форму набрать. А в январе – Кубок Первого канала! В результате первая минута матча первого тура с «Зенитом» – Ковач «ломается», и далее – травма за травмой…
Если брать очковый баланс, то шли мы нормально. Но изюминки, которая радовала бы глаз, у нас той весной не было. А летом часть игроков с Евро вернулась, а трое самых быстрых выбыли.
Команду постоянно критиковали. Один футболист мог на это спокойно реагировать, а другой – нет. К журналистам отношусь лояльно и знаю, что можно что-то написать, элементарно не зная, как все обстоит на самом деле. А на пресс-конференции этого рассказать не могу, поскольку это наше, внутреннее. Лучше завтра объясню самому футболисту истинную причину замены, чем сегодня объявлю о ней во всеуслышание. Потому что это – мой футболист. Но, поскольку отшучиваюсь и причин не объясняю, критика продолжается и даже усиливается. Замкнутый круг, а поделать ничего нельзя. Ведь у меня есть правило – публично футболистов не критиковать. Только внутри команды.
Думаете, не видел, что мы не играем так, как хотелось бы? Да видел прекрасно. Но, пусть ведущие игроки травмированы, больны, а результат-то давать надо. А с учетом имеющегося состава и тактику строить приходится. Пусть осторожнее, чем в 2007-м, но без Веллитона, Павленко и Майданы (да еще и у Быстрова спина постоянно болела) по-другому нельзя было. И в конечном счете очки-то мы давали.