Армия Спарты была всегда готова к бою. И война могла начаться в любой момент. Но для этого, как выяснилось, сначала народное собрание вместе с эфорами и царями должно было принять решение об объявлении войны. А этого пока не происходило, хотя слухи крепли.
Однажды вечером, ближе к концу сесситии, проходившей уже вполне раскованно, – спартиаты ели, пили, смеялись и шутили как обычно, отдавая дань армейскому юмору, – пентекостер положил руку на плечо стоявшему у дверей Гисандру. И, подождав, пока все выйдут, сказал, став неожиданно серьезным:
– Гисандр, скоро мы начинаем войну. – И, подождав, пока тот осознает новость, продолжил: – Но это еще не объявлено. Завтра утром ты возьмешь половину своей эномотии и отправишься в Амиклы к Леонту, нашему полемарху, с посланием. А обратно вернешься тогда, когда он тебе разрешит. Либо с новым посланием, либо вместе с войском, которое он приведет. А до тех пор будешь находиться в Амиклах и подчиняться его приказам.
– Все исполню, – поклонился Тарас.
– Завтра на рассвете будь здесь вместе со своими людьми. Получишь послание к Леонту, за которое отвечаешь головой. А теперь иди, отдыхай, ты свободен.
Выйдя на улицу, Тарас окликнул еще не разошедшихся спартиатов и приказал пятнадцати из них быть утром у здания сесситий в полном вооружении.
– Мы отправляемся в небольшой тренировочный поход, – скупо пояснил он свое приказание.
– А что случилось? – все же поинтересовался Архелон, выпивший сегодня на глоток вина больше, чем следовало.
– Завтра и узнаешь, – осадил его Тарас, внезапно став серьезным оттого, что впервые затевалось нечто важное. Если Креонт не пошутил над ним, а на это было не похоже, то скоро предстояла настоящая война. Но начиналась она уже с завтрашнего утра, когда следовало доставить какое-то сообщение военачальнику.
Однако по дороге домой Тарас повеселел. Эта оказия выпала очень кстати, ведь в Амиклах жила Елена, которая приглянулась ему еще на Гимнопедиях. Конечно, обещание жениться висело над ним, как дамоклов меч, но и без него девушка Тарасу запала в душу. Она была прямой, жизнерадостной, но не такой навязчивой, как Гелона, победившая ее в борьбе. «Надо будет улучить минутку и наведаться в гости, – подумал новоиспеченный командир эномотии, – разыскать девушку и познакомиться поближе. Вдруг повезет и она меня еще не забыла».
Правда, вспомнив о том, кем служит ее отец, Тарас немного погрустнел. Закрутить без последствий легкий роман с дочкой некоего Автония, который учил эфебов биться на мечах, представлялось маловероятным. Могли отрубить самое дорогое. «Но, с другой стороны, – подумал Тарас, – я же с самыми чистыми намерениями. Папаша приказал жениться, надо выполнять. Да и холостяков здесь не уважают. А то ведь ушлют на войну, а там одни боги знают, что случится».
Вернувшись домой по темной дороге, которую освещала только луна, Тарас разделся при помощи своего управляющего и завалился спать. Ежедневные физические нагрузки выматывали, но способствовали хорошему сну.
На следующее утро пятнадцать спартиатов, облаченных в доспехи и шлемы с красными гребнями, не считая еще пятнадцати оруженосцев, стояли, выстроившись в две шеренги у здания сесситий. Тарас, некоторое время назад определившийся, что на роль его оруженосца больше подходит Этокл – не такой умный, – был шестнадцатым. Здание сесситий иногда использовалось пентекостером для совещаний. Был в Пеллане и «штаб армии», как его называл Тарас, – небольшое, но помпезное здание с многочисленными колоннами у входа, в западной части города, – но туда его приглашали не часто. Не того уровня был еще командир.
Несмотря на то что они собрались в указанный срок, Креонт не появлялся, а высившиеся у дверей охранники, которые здесь появлялись только по особым случаям, хранили молчание. И Тарас уже начал беспокоиться, не случилось ли за ночь чего-нибудь непредвиденного. Но в этот момент приземистая дверь со скрипом отворилась, и появившийся на пороге Креонт сделал ему знак приблизиться, а затем войти в здание.
Там, кроме него, Тарас обнаружил сидящими за столом еще двоих хорошо знакомых офицеров. Одним из них был Теламон, а другим сам Хрисид. Командир лоха выглядел невыспавшимся и усталым. На его бородатом скуластом лице явно читалось недовольство.
На столе дымило несколько огарков свечей и стоял кувшин с водой, а также плошка с сыром и оливками. «Да у них тут, похоже, военный совет был, – догадался Тарас, осмотревшись, – значит, Креонт не пошутил».
– Вот твое сообщение, – протянул ему пентекостер плоский предмет, заигравший в отблесках свечей.
Это была небольшая медная табличка, точнее две таблички, повернутые лицевой стороной внутрь и спаянные по краям, так что прочесть ее содержимое можно было, лишь поработав предварительно зубилом и молотком. Размерами она значительно уступала «документу на недвижимость» и едва закрывала ладонь.
– Отправляйся немедленно, – произнес Хрисид, – ты должен доставить ее не позднее, чем за трое суток.
– Но и не раньше, – добавил лохаг, напустив тумана.
– Все исполню, – ответил Тарас, прижав руку к груди, после того, как спрятал табличку под панцирь.
– Что делать после того, как доставишь ее в Амиклы, ты знаешь, – напутствовал его пентекостер, хлопнув по плечу.
Когда Тарас вновь оказался снаружи, то с жадностью вдохнул свежий воздух, – в помещении сесситий дышать было трудно от дыма свечей. И, осмотрев свое войско, отдал приказ выступать.
– Выдвигаемся на дорогу в сторону Спарты, – объявил он, а вспомнив, что Амикл требовалось достичь немного быстрее, чем позволяла пешая прогулка, добавил: – Бегом.
И встав во главе колонны, первым побежал вниз по центральной улице, ведущей к воротам. С того момента, как он оказался вне лагеря эфебов, ему, как и всем, было разрешено носить сандалии, что оказалось очень кстати. Как ни тренируй свои стопы, они все же мягче острых древесных иголок, сучков и камней, попадавшихся на проселочной дороге. Впрочем, через некоторое время дорога, которая шла от Пелланы вниз к долине Эврота, соединилась с мощеной «магистралью», выстроенной параллельно течению главной реки Спарты. И бежать по ней стало еще легче.
За первые часы этой пробежки спартиаты преодолели приличное расстояние, и Тарас был вынужден перейти на шаг, чтобы тащившие на себе щиты и копья оруженосцы смогли хотя бы приблизиться к своим хозяевам. Поскольку они, как ни старались, не поспевали за тренированными спартиатами.
– Привал, – разрешил остановку Тарас, увидев источник, бивший из небольшого холма у дороги, – пусть илоты догонят нас наконец. А то мы рискуем прибежать в Амиклы без оружия.
Хохот расположившихся вокруг воды спартиатов был ему ответом. Сняв шлем, Тарас уселся на придорожный камень и несколько минут разглядывал поросшие пахучими травами холмы, пока илоты, гремя оружием, не остановились рядом, чтобы перевести дух. Но никто из них не снимал с себя ношу, выжидательно поглядывая на командира эномотии. Даже раб, который тащил средней величины котел и мешок с вяленым мясом, из которого они должны были готовить похлебку в пути.
– Можете скинуть оружие и попить воды, – смилостивился Тарас, скользнув взглядом по изможденным лицам рабов. – Скоро мы побежим дальше.
Илоты с радостью опустили на траву щиты и копья, сгрудившись вокруг источника, где уже было свободно.
– Эти твари слабы и ленивы, как сонные мухи, – заметил Халкидид, подходя к разомлевшему Тарасу.
– Ты прав, – кивнул командир эномотии, – но ведь их никто не тренировал так, как нас. Они просто крестьяне.
– Если мы возьмем их на войну, – продолжал делиться сомнениями Халкидид, усаживаясь рядом, – то рискуем оказаться в нужный момент без своих копий.
– Ничего, – отмахнулся Тарас, – они уже бегают лучше, чем три месяца назад. Еще пара таких переходов, и они смогут удержаться за нами на должном расстоянии.
Халкидид промолчал, изучая фыркавших от удовольствия илотов, которые жадно пили воду, отталкивая друг друга от источника.
– Или мы будем носить свое оружие сами, – ухмыльнулся Тарас.
Посидев еще пару минут, он встал, заканчивая «перекур». Оглядел всех отдыхавших и громко объявил:
– Построиться. Бегом за мной.
И отряд вновь затрусил в сторону Спарты, которой они достигли утром второго дня. Пробегая мимо «отцовского» имения, Тарас невольно вспомнил про жаркие объятия Хилониды, но отогнал от себя эти мысли. Как ни крути, он собирался уже чуть ли не предложение делать, и надо было настраиваться на серьезный лад. Но это было не так просто – горячая рабыня никак не выходила из головы.
А вечером третьего дня отряд Гисандра был уже в Амиклах. Почему следовало прибыть не позже, но и не раньше назначенного срока, Тарас не знал, но и не особенно напрягался. В конец концов, не его это дело. Начальству виднее. А Гисандр, как командир эномотии, должен был всего лишь выполнить несложный приказ. После того, как они прошли быстрым шагом поворот на еще не забытый лагерь эфебов, дорога стала забирать круто вправо и вскоре вновь пошла в гору. Несколько часов они поднимались вверх. А когда за очередным холмом показались ворота крепости, чуть ли не единственной настоящей крепости в Спарте, с нормальными воротами и не совсем обвалившимися стенами, за которыми виднелось множество каменных зданий, Тарас смог расслабиться. Задание было почти выполнено. А до заката еще оставалась время, чтобы разыскать полемарха Леонта.
Еще на подходе к столице Тарасу бросилась в глаза резко возросшая активность – им постоянно попадались небольшие отряды вооруженных спартанцев, сновавшие по дороге в обе стороны. «Видимо, такие же, как мы, посланцы, – усмехнулся Тарас невольному сходству и даже пожалел правительство, – тяжело без спецсвязи, приходится гонцов рассылать во все концы страны».
А у самих Амикл, служивших, как выяснилось, едва ли не главной военной базой после Спарты, гонцы с охраной стали попадаться вдвое чаще. У ворот города, открытых по обыкновению, отряд Тараса впервые остановили, допросив, к кому он следует.