Более того, этот конфликт между спартанцами и прочими греками с одной стороны и персидскими ордами с другой был столкновением между свободой и рабством и воспринимался как таковое самими греками как в те времена, так и в последующие. Фактически, этот конфликт весьма правдоподобно описывался как центральное событие в мировой истории. «Ход всей мировой истории висел трепеща на волоске», — как ориентированный на мировую историю немецкий теоретик Гегель выразительно сформулировал его. Ставкой в нем были не больше и не меньше, как ранние формы монотеизма, концепция глобального государства, демократия и тоталитаризм. Короче говоря, битва при Фермопилах явилась поворотной точкой не только в истории Древней Греции, но и во всей мировой истории, как Востока, так и Запада.
Итак, здесь мы имеем дело с самым ранним из двух гигантских столкновений культур и цивилизаций, способствовавших становлению самобытности как Древней Греции, так и, следовательно, природы нашего собственного культурного наследия. Ученые и прочие профессионально заинтересованные стороны все еще спорят, было ли завоевание Александром Персии благом или злом. Меньше скептиков относительно сопротивления, которое оставшиеся верными греки оказали планировавшемуся персами завоеванию 480–479 гг. Но даже и в этом случае находятся те, кто утверждает, что завоевание и поглощение Персией материковой Греции не было бы неизбежной культурной катастрофой, как любят настаивать европоцентристские историки старой «ориентальной» школы. Мы, профессиональные историки, по крайней мере все согласны с тем, что, как это представляется нам по прошествии двух с половиной тысяч лет, Греция — классическая Греция — является одним из основных истоков нашей Западной цивилизации. И не столько в смысле непрерывной преемственности прямого наследования, а скорее в смысле сознательного выбора принять классическую античность в качестве наших «предков» в ключевых культурных аспектах — выбора, сделанного в Византийскую эпоху, в эпоху по преимуществу итальянского Ренессанса, в эпоху Просвещения и в период империализма девятнадцатого столетия.
Тем не менее история, которую я предлагаю вашему вниманию, не упрощенно черно-белая, как хотелось бы любителям стереотипов идеологической поляризации, как древним, так и современным. Не все без исключения греки были невинны, как младенцы, и, вероятно, сердца персов не были так уж презренно черны. «Вероятно» — потому что, к сожалению, персы не оставили нам таких взвешенных, самоаналитичных сравнительно-культурологических литературных источников, как это блистательно сделали греки. Афористически выражаясь, у персов не было Геродота, и, если то, что я читал о персидской культуре эпохи Ахеменидов второй половины шестого и начала пятого века до Р.Х., в целом верно, то и не могло быть. С другой стороны, более чем достаточно свидетельств того, что Персидская империя была чем-то значительно большим, нежели просто жестокая восточная деспотия.
Действительно, были греки, жившие в силу необходимости там, куда их переместили в наказание за их или их предков политическую ненадежность — далеко в глубине иранской территории или на другом, роковым образом чуждом берегу — на берегу Персидского залива. Но среди многих тысяч персидских подданных этой обширной азиатской империи было значительное число греков, проживавших в своих давно образованных общинах вдоль анатолийского побережья, от Халкидона на севере (на противоположной от Византии, ныне Стамбула, стороне пролива Босфор) до побережья напротив северных берегов Родоса и Кипра на юге. По большей части их никто не трогал, коль скоро они платили казне налоги и подати. С другой стороны, были греки, которые, по-видимому, по доброй воле предпочитали служить персам за плату — будь то в качестве ремесленников или наемников.
Было даже некоторое количество греков, проперсидски настроенных из идейных соображений, вовлеченных в самый центр событий и допущенных к участию в принятии решений Великим царем, где бы он в данный момент ни базировался. Это могло быть в Сузах, главном административном центре, или Персеполе (как греки впоследствии назвали его) в глубине юго-восточной части Ирана (современного Фарса), или дальше на север Ирана в Эктабане (Хамадане) в древней Мидии, и даже дальше на северо-запад, в одной из столиц провинций, или сатрапий, на которые империя была поделена из административных соображений — например, в лидийском Сарде, на границе с греческой Ионией, который был присоединен к империи очень рано, даже раньше, чем Вавилон, или во фригийском Даскилие неподалеку от берегов Черного моря. Многие из этих «азиатских», или «восточных» греков вольно или невольно оказались на стороне персов в этом состязании между Востоком и Западом, которым мы будем в основном заниматься. Фактически, почти определенно в 480–479 гг. больше греков сражалось за или по крайней мере на стороне Ксеркса, чем против него.
Что касается «верных» греков, то есть тех немногих, кто был в состоянии набраться мужества противостоять персидскому вторжению в материковую Грецию в 480 году, то эта книга будет трактовать самым широким образом решающий вклад спартанцев, чье необычное общество и цивилизация с недавних пор стали объектом весьма примечательного внимания как со стороны академических кругов, так и общественности. Были выпущены в эфир три телевизионные серии, одна из них более чем в пятидесяти странах по историческому каналу, и две другие по 4-му каналу Соединенного Королевства. Состоялось не менее шести дискуссий на международных конференциях ученых: одна в Штатах, другие в Шотландии, Италии и Франции, и две были проведены в самой современной Спарте или поблизости. Одна из них была организована греческими учеными, включая членов Греческой археологической службы, работавшими там, а другая — Британской школой в Афинах (которая была тем или иным образом связана со Спартой и Лаконией с 1904 года и сейчас предпринимает усилия к тому, чтобы основать в этом городе исследовательский центр) совместно с местными управлениями византийских, доисторических и классических исследований Греческой археологической службы. Что еще можно сказать касательно того, что заслуживает сосредоточенного внимания СМИ и прочих организаций к Древней Спарте?
Цель данной книги — дать ясный ответ или ряд ответов на этот вопрос, не в последнюю очередь обращая внимание на тему поддержки Спартой свободы (или наоборот) как у себя дома, так и за границей. События 11 сентября в Нью-Йорке и теперь 7 июля в Лондоне придали этому проекту еще большую безотлагательность и значение в рамках более широкого культурного взаимодействия между Востоком и Западом. Как бы то ни было, я в любом случае написал бы этот рассказ о Фермопилах, который здесь вам предлагается. Просто эта история слишком хороша, чтобы ее не рассказать, культурная тема, которая слишком важна, чтобы к ней не обратиться еще раз.
Благодарности
В своей книге об Александре я постарался охватить все возможные основания, чтобы воздать должное всем моим многочисленным друзьям и коллегам, тем или иным путем внесшим вклад в мое становление как историка Греции и Ближнего Востока в последнюю четверть века. Я не буду повторять эти слова благодарности, но должен добавить имена двух друзей. Первый из них, Том Холланд (Tom Holland), не является моим коллегой в техническом смысле, тем не менее он квалифицированный историк, от которого на протяжении последнего года или около того я получил немало важной информации с тех пор, как мы встретились на вечере по случаю публикации книги об Александре в замечательном книжном магазине Daunt's на улице Marylebone High Street в Лондоне. Его книга «Персидский огонь» (Persian Fire) также, надеюсь, зажгла во мне несколько дремлющих искр вдохновения, а также во многих тысячах его читателей. Второй, Питер Грин (Peter Green) — историк древности, которому нет равных и чей диапазон тем, острота суждений и живость выражения равно поразительны.
Я также должен повторить с удовольствием и гордостью, насколько я обязан обоим моим издателям по обе стороны Атлантики: Pan Macmillan и Overlook Press of New York City в лице Джорджа Морли, Кейт Харви и Ребекки Льюис (Macmillan) и Питера Мейера (Overlook). Мне также доставляет удовольствие выразить восхищение искусной работой над книгой об Александре Эндрю Миллеру из издательства Vintage (Нью-Йорк), а также над изданием в мягкой обложке моей предыдущей книги «Спартанцы». В эту же плеяду я включаю моего агента и друга Джулиана Александера, без которого (почти) все из вышеизложенного было бы невозможно. В более личном ключе я должен поблагодарить свою сотрудницу по исследованиям Лаконии и друга диктора Беттани Хьюз и д-ра Джанет Паркер из Open University, археолога, критика и специалиста по классическим штудиям, которая еще раз оказалась самым идеальным из идеальных читателей. За щедрую помощь в понимании того, как современная иранка может относиться к доисламскому наследию своей страны, я в долгу перед Фарой Найери из Bloomberg Corporations.
Я должен также поблагодарить мэра и Совет современного демоса (муниципалитета) Спарты за оказание мне огромной чести предоставления почетного гражданства. Меня отрезвляет та мысль, что, если бы я был гражданином Древней Спарты, я бы подлежал обязательной воинской повинности, но, к сожалению, недостаточно стар, чтобы избираться в почетный управляющий орган Спарты герусию (сенат; минимальный возраст — 60 лет; двадцать восемь рядовых члена и два царя, избираемых пожизненно).
Следующие по порядку благодарности связаны с Эпилогом, оригинальная устная версия которого была произнесена 6 февраля 2003 года в Большом зале Королевского колледжа в Лондоне на Тринадцатой лекции памяти (Сэра Стивена) Рансимана. Я глубоко признателен Матти и Николасу Эгонам, образцам просвещенной благотворительности, за приглашение прочитать лекцию и за блистательное радушие, которым оно сопровождалось. За прочие услуги, связанные с этой лекцией, я должен самым теплым образом выразить благодарность моим друзьям и коллегам профессору Джудит Херрин, бывшему директору Центра эллинистических исследований при Королевском обществе, ее преемнику Кариму Арафату и, не в последнюю очередь, его и моему бывшему научному руководителю в Оксфордском университете профессору Сэру Джону Бордману, выдающемуся специалисту по классической Греции и Ахеменидской Персидской империи. Подобным же образом Приложение 3 восходит к устному изложению: оно было впервые представлено 19 мая 2005 года в Музее истории Афинского университета, расположенном в Плаке непосредственно под Акрополем. За любезное приглашение помочь в презентации по столь памятному случаю книги очерков о Геродоте, выпущенной под эгидой группы