ойдет.
В моих дневниках учитывалось все - состояние дорог, соответствие количества весняков налоговым спискам, демографический разрез населения, богатство жителей, их желание идти на воинскую службу, размер посевных площадей, перечень сельскохозяйственных культур, используемых в местном растениеводстве, и прочие нюансы, необходимые для управления княжеством.
Дни стояли длинные, и я до вечера старательно выцарапывал цифры на белой коре, подытоживая статистическую информацию, полученную сегодня, и стараясь ничего не упустить. Никто мне не мешал. Воеводы и сами знали, как расставлять палатки и организовывать караульную службу, а Ярик игрался под присмотром Сбыси. Поэтому я немного удивился, когда услышал приближающийся топот копыт.
Обернувшись, я изумился уже по-настоящему. Это вернулся Егорка, одвуконь, что было вполне ожидаемо, но в седле перед собой он вез молоденькую крестьянку, чего я никак не ожидал.
- Эхм? - Попробовал грозно спросить я. - Это кто такая? Откуда взялась?
- Гавриил, это Млава. - Виновато, но в то же время решительно ответил Егор. - Я захотел на ней жениться.
Хм, а мордашка у девчонки симпатичная и, кажется, я ее уже видел. А, ну точно! Это же бывшая холопка, освобожденная из басурманской неволи благодаря бдительности ординарца. Ну что же, я сам вчера подтвердил, что эта группа людей получила свободу, а значит, никаких препятствий матримониальным замыслам Егорки не имеется. Конечно, ее родителей могли и не спросить, но они же обычные смерды, а Егор - княжеский отрок, да еще доверенное лицо главного боярина. Так что, говоря современным мне языком, он играет совсем в другой лиге. Поэтому смердов ему спрашивать незачем, они и так будут счастливы оказанной им чести.
- Ну ладно, - уже совсем не сердито проворчал я. - Наряжайте свадебную телегу. Завтра с утра… нет, вечером сыграете походную свадьбу и отдашь Милку под командование Сбыславы. Ну и это… Палатку отдельную вам выделим. А теперь иди, пока я не раздумал.
Счастливые молодожены умчались в закат, в буквальном смысле слова, а я отложил записи и задумался. То, что отрок решил остепениться, совершенно нормально. В эти времена юноши взрослеют быстро, а бегать тайком по девкам не годится, да и времени у него на это нет. А вот я почему еще не женат? Раньше, в двадцать первом веке, Служба категорически не рекомендовала спасателям жениться, пока не уйдем с полевой службы в инструкторы.
Но теперь времена другие и наверняка многие “доброжелатели” шепчутся, дескать, почему никто о Гавриловой жене никогда не слышал. Врать, что у меня есть семья где-то далеко, не хочется. Да и в самом деле, мне уже, считай, четвертый десяток пошел. Чего еще ждать?
Итак, жених согласен, осталось лишь выбрать невесту. Но с этим возникли небольшие трудности. Во-первых, как княжеский советник я не могу взять девицу из простонародья. Нет, боярских дочек на выданье в Козельске, Переяславле, Городце да Муроме пруд пруди, с этим проблем нет. Но почти все они мне совершенно не знакомы. Да, можно устроить смотрины и выбрать красавицу да умницу. Первому богачу края никто не откажет. Но я все-таки человек цивилизованный и мне хочется сердечных отношений, а не так, что стерпится - слюбится. А вдруг, не слюбится? Не всем же так везет, как Ярику с Алсу, которые словно два голубка воркуют.
От таких рассуждений у меня даже заболела голова, и тут я вспомнил о Сбыславе. А что, знаю я ее преотлично, рода она знатного, раз ей доверили княжича, ума ей тоже не занимать, и разговаривает со мной Сбыся всегда мило да с улыбкой.
Придя к такому решению, я решил не откладывать дело в долгий ящик. Пошарив в палатке, я нашел холщовый мешочек с финиками, который намедни купил для детей, быстро нарвал каких-то блеклых цветочков, потом, подумав, плеснул на лицо воды из фляжки, чтобы смыть дорожную пыль, и решительно отправился искать Сбыславу.
Сбысю я нашел быстро. Она сидела на мягком покрывале, накинутом на телегу поверх соломы, и читала книгу, время от времени посматривая на воспитанника, упражняющегося в фехтовании. Вопроса, где девушка раздобыла фолиант, у меня не возникло. Конечно же в княжеском походном книгохранилище. Все знали о моей любви к разным рукописям, как древним, так и современным, да и Ярик под моим влиянием тоже стал питать уважение к книжной премудрости, не ставив ее, впрочем, выше практических умений. Так что наша полевая библиотека составляла уже сотни томов и постоянно увеличивалась, и все больше бояр начинали потихоньку брать из нее книги и почитывать на досуге.
Заслышав знакомую кошачью походку, по крайней мере, я льщу себя мыслью, что хожу тихо, как охотник, Сбыся подняла голову и рассмеялась:
- Гавша, ты почему цветочки в руке несешь, словно веник? Их положено за пояс затыкать. Или хочешь, чтобы я себе веночек сплела?
- А, ну да, это, - попробовал я сформулировать связный ответ. - Сплети. И посмотри, что у меня есть. Это для тебя.
Девушка с любопытством открыла горловину мешочка и вытащила горсть длинненьких ягод со сморщенной кожицей.
- Ух ты, финики! - Обрадовано воскликнула Сбыся. - Я пробовала их один раз, они сладкие.
- Ага, финики, - подтвердил я, усаживаясь рядом. - А что ты читаешь?
- “Наставление Ярослава сыновьям”.
- О, полезный текст, - наконец-то нашел я тему для беседы. - Пригодится для воспитания Ярика. Кстати, я все “Поучение Ярослава” наизусть помню.
- Неужто? Вот это тебя строго воспитывали. И на, погрызи финик, он такой вкусный.
- А, финик - это еще что, вот когда построим большие корабли, то привезем из Китая апельсины, мандарины и арбузы. Это такие сладкие сочные ягоды, вкуснее не бывает.
- А из Гаврилии что привезешь?
- Оттуда ананасы. Растет в земле, как репа, но на вкус слаще груши. А еще тыквы и потаты, из них каши превосходные выходят. Когда рожь или пшеница не уродятся, все будут потаты есть. И еще начнем сажать подсолнухи. Из них такое масло превосходное можно выжимать, получше льняного или конопляного. А ты кушай, кушай. Небось, умаялась за день.
- Отчего мне уставать? - Удивилась Сбыслава. - Вот раньше, помню, пока у отца в тереме жила, так вставала до зари, чтобы коров подоить да пастуху выгнать. Дворовым же девкам молоко не доверить. Потом завтрак работникам наготовить, и весь день без остановки - птицу кормить, за коровами навоз убирать, пироги печь. Муку, конечно, сама не молола, для того холопка имелась. И прясть… - Сбыся вздохнула. - Смотря по времени года - шерсть, лен, пеньку. И ткать, и вышивать. А тут - какие дела? Даже завтрак готовить и то не приходится. Вот и взялась за книжку.
Так, это все очень познавательно, но мне хотелось перевести разговор в нужное русло:
- Сбыся, Сбыслава, - я от волнения чуть кашлянул и принял официальный вид. - Аннушка, я вот хотел сказать…
- Да? - Девушка чуть подалась вперед и подняла лицо, встретившись со мной глазами. А глаза у нее были чарующие - светло-голубые, ласковые и добрые.
- Знаешь, знаешь…- никак не мог я найти нужные слова.
- Ну?
- В общем… - подходящие фразы все не приходили на ум, и я решил идти в обход. - Сегодня Егорка жениться решил. Девушки тут такие красавицы, вот он и не устоял. А у тебя жених есть?
Сбыся вдруг помрачнела, улыбка с ее лица мгновенно исчезла, и она, раздраженно хлопнув ладонью по тележному борту, соскочила на землю.
- Да, есть! - вскричала заслуженный педагог княжества и, схватив мешочек, хотела запустить им подальше. Впрочем, Сбыся все-таки пожалела дорогое заморское лакомство и аккуратно положила его на землю. Но лицо ее пылало алым цветом, споря по яркости с разгоравшейся зарей, а глаза метали молнии. Девушка, приподняв полы сарафана, собралась было резво убежать, но напоследок остановилась и прокричала так, что княжич прекратил тренировку и недоуменно посмотрел на свою воспитательницу:
- И никакой Гаврилии за океаном нет! Небылица это. Никто о ней сроду не слышал, и в книгах о такой земле не пишут!
После этой яростной тирады Сбыся развернулась и умчалась прочь из становища. Ох, время меня побери! Почему мы учили столько наук, защищали кандидатские по нескольким темам, а женскую логику не проходили? Впрочем, ответ лежит на поверхности. Разыскивая летописи и выуживая всяческие сведения о старине глубокой, мы часто имеем дело с сильными мира сего - боярами, купцами да игуменами, и почти все они мужчины. А вот общаться с молоденькими девицами, кроме как спросить дорогу или попросить воды напиться, спасателям не полагалось.
Июль 1238 г. Верона. Италия.
В Германскую империю Городецкое посольство ехало не торопясь. Если в Никею посланцы князя мчались на кораблях по бурной реке среди льдин, чтобы успеть повлиять на летнюю военную компанию, то здесь особой причины для спешки не имелось. Император готовился к войне основательно, собирая войско несколько месяцев, и потому послов отправили не сразу, а лишь наготовив подарки.
Как и предсказывал вещий Гавриил, сборным пунктом для своего войска Фридрих назначил Верону. И вот, миновав очередной холм, послы, наконец, увидели цель своего путешествия. Тимофей Ратча остановил коня и, достав обзорную трубу, долго рассматривал каменные стены города, тихонько при этом напевая:
Верона ждет,
Мы все вам рады,
Коль вас в Верону занесло,
Судьба порою шутит зло.
Здесь два семейства правят бал,
Здесь вместо библии - кинжал.
Кто в этом месте не бывал,
Верона - мести карнавал.
Эту песню новгородец услышал, когда воевода Гавриил, провожая делегацию к императору Запада, наставлял его, чтобы не искал Фридриха по всей Италии, а ждал в Вероне. При этом Гавша, давая Ратче указания, как лучше проехать к Вероне, вдруг вспомнил о чем-то забавном и напел эту песню. Повторил он ее лишь один раз, но у людей в дописьменную эпоху, когда приходилось держать в голове и свод законов, и карты, и древние предания, и вообще все сведенья обо всем на свете, память была развита великолепно. Хотя Ратча, как типичный новгородец, грамоту знал прекрасно и все важное записывал на бересту, но память имел не хуже, чем у менее грамотных современников. Поэтому, увидев эту саму Верону воочию, Тимофей без труда вспомнил слова чудной песенки и с удовольствием пропел ее.