– От подарков я не отказываюсь! А про всякие извинения и прочие глупости забудь, ты же не специально, я сама палочку недавно покупала и все знаю.
Дальнейшая наша прогулка была посвящена поиску для меня подарка, ценой в три сикля. Откровенно бессмысленные вещи Герми покупать отказывалась, а на что-то нормальное таких денег не хватало. Чтоб разрешить возникшие трудности пришлось вести подругу на барахолку, магазин всякого хлама, начиная от подержанных мантий и заканчивая сломанными или растерявшими чары артефактами. Нет, я не рассчитывала найти там что-то полезное за три сикля, но убедить в этом Герми было реально, тем самым, успокоив ее совесть.
Однако все оказалось, не так плохо, как я рассчитывала, и после получаса блужданий по полному всякого хлама магазину, под бдительным присмотром сухопарого мужчины, продавца, мне на глаза попалось нечто величественное, великолепное и просто волшебное.
– Нимфа, ты, почему замерла? – Озадачилась Гермиона, и, проследив за моим взглядом, спросила. – А ты умеешь играть на виолончели?
– Умею, – Кивнула я, рассматривая музыкальный инструмент, покрытый тонким слоем пыли и без единого следа чар, и слегка намекнула. – А моя старая виолончель недавно куда-то пропала.
Музыка моей страстью не является, но играть я действительно умею и люблю. Но главное тут то, что игра на музыкальном инструменте автоматически делает тебя центром компании, что в Хоге может пригодиться.
– Сколько она стоит. – Уточнила Гермиона у подскочившего продавца.
– Десять сиклей. – Девочка лишь печально вздохнула, но я отступать не собиралась. Если есть возможность и виолончелью обзавестись и Герми нервы успокоить, то ей надо пользоваться. Хотя что-что, а торговаться я не люблю, предпочитая добывать денег столько, чтоб не приходилось тратить время на этот утомительный процесс.
– Что!? – Возмущенно выкрикнула я. – Десять? Да это же старье! Она вся пылью заросла, став частью интерьера.
– Мисс, какая пыль? У меня идеальная чистота! – возмутился продавец, спешно замахав палочкой. Его усилия не прошли даром, и пыль действительно исчезла, собравшись в компактный комок. – Но только ради вас, восемь.
– Да она же старая! Тут все чары наверняка от времени развеялись, и придется все заново накладывать. – Выдвинула я следующий довод.
Дело в том, что маги сами играть не умели принципиально, используя зачарованные музыкальные инструменты. Либо в самом экстремальном варианте использовался музыкальный инструмент и палочка, но опять же звук создавали магией, такой своеобразный магический синтезатор. Естественно, чтоб все работало нормально музыкальный инструмент, должен нести на себе огромную сеть чар, и львиная доля стоимости была именно в зачаровании, а вовсе не в вовсе и корпусе.
– Все чары на месте! У меня только лучший товар! – Не сдавался продавец, и вновь замахал палочкой, потребовав, – Играй!
Естественно ничего не произошло, я ведь прекрасно видела, что чар на виолончели не просто нет, их там никогда и не было. Она была изначально сделана не магами. Очередная серия взмахов палочкой и оконфузившееся лицо торговца.
– Что я говорила! Бесполезная деревяшка! Да она даже сикля не стоит. – Продолжила я торг, возмущенно заявив. – А вот тут еще и выжжено что-то.
В доказательство я ткнула пальцем в неприметное, но легко узнаваемое, по крайней мере, для меня клеймо. Двойной круг внутри, которого нарисован маленький крест. В его левой нижней части стоит буква "A", а в правой нижней "S". А рядом дата 1713.
– Два сикля… – Сдался продавец, но я еще не закончила, после того как я увидела это клеймо, мной овладел спортивный азарт и желание купить ее как можно дешевле.
– Какие два? Тут же струн нет и смычка! А еще футляра! Двадцать кантов не больше.
– Акцио смычок! – Произнес заклинание призыва несчастный.
Рядом на полках валялись еще скрипки и контрабасы, в приличном количестве, и у многих были смычки, а заклятье призыва, призывает именно то, что просят. Дернув наблюдающую за нашим торгом Герми за руку, я поспешила укрыться под фортепьяно, проделав это буквально за мгновенье до того, как незадачливого продавца завалило ворохом смычков.
После такого конфуза продавец вообще потерял всякий задор, хотя необходимый смычок я в этом ворохе отыскала. Но когда я произнесла страшное слово канифоль, утверждая, что она должна идти в комплекте к музыкальному инструменту и предложила поискать и его…
Короче виолончель нам продали за пятнадцать кантов, и продавец был очень доволен тем, что мы уходим. А вот Герми выглядела опечаленной.
– Как-то неправильно, ты же мне такую дорогую сову купила, а это, ты ведь сама говорила, что она старая и бесполезная… – Канючила девочка, не желая признавать равнозначность наших подарков.
Можно было бы напомнить, что в подарке цена не главное, но куда проще было продемонстрировать свои чувства в полную мощь и пояснить ошибку Герми. Так что, едва покинув магазин, я завизжала от восторга и, подпрыгнув, сделала сальто на месте, несколько переоценив при этом свои физические возможности и запутавшись в платье. Так что в итоге я совсем не изящно плюхнулась на попку, при этом подол платья оказался у меня на голове. Но эта неудача в бурном выражении чувств меня не расстроила, тем более Гермиона бросилась мне на помощь, чем я и воспользовалась, поцеловав ее в щеку и стиснув в объятьях.
– Герми я тебя люблю! Это самый замечательный подарок! Ты просто чудо!
– Ивиии. – Попыталась что-то вставить она, не в силах вздохнуть.
– Клеймо! Виолончель самого Антонио Страдивари! Я тебя обожаю! – Еще раз призналась я, обнимая девочку, при этом моя попка как-то подозрительно чесалась.
Имя оказалось Гермионе знакомо, так что причину моей радости она понять смогла.
Увы, но время уже двигалось к вечеру и на этой радостной ноте нам пришлось расстаться, не забыв, правда договорится о встрече завтра, ведь я пообещала продолжить экскурсию по магическому миру, и одновременно вытребовала ответную по миру обычному.
Глава 5
Андромеда естественно поинтересовалась как причинами моего отсутствия, так и выполнением домашнего задания. Я четко оттараторила все, что от меня требовалось, а после рассказала, о событиях дня со всеми подробностями. Рассказала, что отправилась погулять и съесть мороженного, и неожиданно оказалась сбита магическим импульсом, проходя мимо лавки Оливандера. В результате чего познакомилась с интересной маглорожденной девочкой, впервые оказавшейся в магическом мире. Врать или что-то скрывать не требовалось, всего лишь умолчала о том, что была сбита совершенно не случайно. Я уже достаточно хорошо изучила Андромеду, чтоб не беспокоится, о возможной негативной реакции на таких друзей.
Мать меня внимательно выслушала, чему-то, улыбаясь, хотя понятно чему, ведь они должны считать, что друзей у меня нет, а тут вдруг появилась, как не порадоваться за дочь. Однако все же решила предостеречь.
– Дора. Я рада, что ты нашла себе подругу, это очень хорошо. Лично мне все равно маглорожденная она или чистокрованя. Но ты должна понимать, что если продолжишь дружбу, то это может осложнить твое общение с чистокровными.
– Я не бросаю друзей из-за желаний посторонних! – Возмутилась я.
– Дора, ты у меня такая умница. – Улыбнулась женщина и крепко меня обняла. – Я горжусь твоим выбором. Учитывать сложившиеся традиции аристократии и чистокровных волшебников необходимо, но никогда не иди ради этого против своей совести!
– Спасибо мама! – Радостно поблагодарила я.
– Это все что ты хотела рассказать? – Уже под вечер уточнила Андромеда, со странным намеком в голосе.
Я честно перебрала в голове все не рассказанные события дня, и не нашла ничего важного и заслуживающего столь угрожающего тона. Поэтому аккуратно кивнула головой.
– А что ты устроила у лавки старьевщика?
Попка резко зачесалась, подскочив со стула, я встала по стойке смирно, опустив голову и внимательнейшим образом рассматривая свои пальцы, руки опущены и сцеплены в замок, вся поза выражает полное раскаяние и покорность.
– Прости мама, я виновата! – поклонилась я.
– Ты понимаешь, что леди не престало демонстрировать свое нижнее белье всей улице.
– Я виновата. Я была слишком не сдержана. – Еще раз поклонилась я.
С Андромедой бессмысленно оправдываться, а вот раскаяние и признание своей вины очень часто срабатывают. Тем более что сейчас я действительно виновата, и разумного объяснения своему поступку, что срабатывает еще лучше, просто не подобрать.
– Как и валяться на земле с задранной на голову юбкой. – Продолжила она перечислять подробности инцидента, даже догадываюсь, кто их мог сообщить.
– Я виновата. – В очередной раз повторила я кланяясь
– Это хорошо, что ты понимаешь свою вину, надеюсь, больше ничего подобного на людях не повторится. Ты можешь играть со своими друзьями, но не должна представать на людях в позорящем тебя виде.
– Да мама, я поняла мама, прости. – Еще раз поклонилась я, облегченно вздыхая, гроза миновала.
Но не тут-то было.
– А вот вранье матери…
– Я не врала! – Искренне возмутилась я, выпадая из образа кающейся грешницы. – Прости! Я виновата, что не следовала правилам поведения, и не придала значение случившемуся. Я плохо училась, но я не врала! – Попка вновь предупреждающе зачесалась.
– Я рада, что моя дочь не оказалась врушкой. А память можно и простимулировать. – Андромеда намекающее взмахнула розгами.
– Да мама, спасибо. – С обреченностью в голосе поклонилась я, после чего задрала платье и, повернувшись, оперлась руками на стул. Можно было бы настоять на своем, пообещав, что больше такого не повторится и все в этом роде. Думаю, даже сработало бы, но тогда имеющуюся у меня маленькую просьбу могли бы и не удовлетворить, а так вероятность успеха после небольшой порки становится куда выше.
Свист рассекаемого воздуха…
– Ай!
…