И вот проходя мимо очередного дома, перед которым копошились три девчонки, до нас донесся веселый хохот и громогласные дразнилки.
– Эй, зубастая пиявка, водяная ты козявка. – Прокричала одна из девчонок, от чего Герми втянула голову в плечи и, взяв меня за руку, потянула вперед, стремясь покинуть неприятное место. – Зубастая зубрилка!
– Подожди, они, что про тебя?! – Искренне возмутилась я, останавливаясь и внимательно смотря на подругу.
– Пойдем, не обращай внимания, я привыкла, – с испугом косясь на девчонок, затараторила Гермиона, вновь попытавшись меня увести.
Но я уводится не собиралась, как и спускать обидные оскорбления своей подруги, да и это отличный повод показать Герми, что я за нее буду горой стоять, правда попка предупреждающе зачесалась. Но эти предупреждения я проигнорировала, повернулась на пятках и решительно пошла к злобным хохотушкам. Герми ничего не оставалось, как последовать за мной.
Три девочки, лет двенадцати, возможно чуть старше. Две сестры – откровенные толстухи, а третья – здоровенная тощая дылда, на полторы головы выше меня. Но в сравнении с подругами, она тут просто образец красоты.
– Немедленно извинитесь перед моей подругой! – Решительно заявила я, приближаясь к компании.
– А ты еще кто такая? Зубастая заучка, иди куда шла! – Заявила одна из толстух, небрежным жестом руки отмахиваясь от нас.
– Нимфа пойдем. – Попросила Гермиона.
– Нет, Гермиона. – Решительно заявила я. – Ты моя подруга и я никому не позволю оскорблять тебя безнаказанно! Такое нельзя просто так спускать!
– Ути-пути. Заучка нашла себе мелкую защитницу. Ой как страшно. – Захихикали наши оппоненты.
– Последний раз прошу прекратить оскорблять мою подругу и извинится, иначе мне придется ответить адекватно.
– Зубастый крокодил, зубрилка, веник лохматый! – Посыпались наперебой смешки и оскорбления.
– Жирные, тупые клуши и жирафа лошадиная! – громко заявила я, провоцируя конфликт, понятно же, что просто так они не извинятся, словесные перепалки ни к чему не приведут, а я собралась отстаивать честь Гермионы в бою.
– Как ты меня назвала, ты малявка рыжая! – первая жирдяйка сделала шаг вперед и протянула руку, пытаясь меня схватить.
Отлично агрессивные действия продемонстрированы, резко шагнув вперед, я со всей силы пнула носком массивной туфли прямо в голень, пожалуй, единственное место, не защищенное толстыми складками жира, и, не останавливаясь, повторила удар уже по второй ноге.
Две подружки несколько растерялись, но быстро опомнились и шагнули ко мне с агрессивными намереньями, я чуть сместилась в сторону, и уже собиралась повторить успешный прием со второй толстухой, как у меня на спине повисла Гермиона.
– Нет, Нимфа, не надо!
Не знаю, что она хотела этим добиться, но в результате мне в скулу прилетела оплеуха, от человека, превышающего меня весом, раз так в пять, и пока я считала звезды, кто-то вцепился мне в волосы, с визгом пытаясь их вырвать. Жирдяйка повалила меня на землю, надежно придавив своей тушей, и с упоением трясла меня за волосы. При такой разнице сил шансов освободиться у меня не было, но тот, кто меня загнал в эту ситуацию, все и исправил.
– Отстаньте от Нимфы! – Услышал я отчаянный крик и тяжесть, придавливавшая меня к земле, исчезла.
Мгновенно откатившись в сторону, я вскочила на ноги и без затей пробила прямо в нос толстухе, боровшейся сейчас с Гермионой, на ее сопротивление и кончилось. Первая жирдяйка подвывала чуть в стороне, держась за ноги. А вот дылда несколько ошарашено смотрела на происходящее. Прийти в себя я ей не дала. Два шага, разбег, прыжок и мой лоб с хлюпающим звуком встречается с ее носом, противница с жалобным стоном оседает. Потребовалось еще некоторое время, чтоб оттащить Гермиону, увлекшуюся тасканием за волосы своей оппонентки.
– И больше не смейте приставать к моей подруге! – Предупредила я побитых, после того как заставила их извиниться.
А стоило нам вернуться в дом Герми, поскольку после такого происшествия продолжать прогулку было глупо, у меня губа кровила и распухла, как на меня налетела рассерженная девочка.
– Нимфадора Блэк! Что ты устроила?! Драться это очень плохо! Ты же могла пострадать! Зачем ты вообще к ним пошла, они всегда кричат всякие гадости, я просто не обращаю внимания…
– Гермиона. – Прервала я начавшуюся нотацию. – Я согласна, драться это плохо, но и оскорблять людей тоже плохо. Ты моя лучшая подруга и я не позволю никому тебя обижать! Никому и никогда! Даже если ради этого мне придется поступить плохо, то я так и сделаю, а потом с радостью приму наказание, зная, что защитила то, что мне дорого! Тебя! – Эмоционально выдала я, глядя в глаза Гермионе, и добавляя в свои немного слез.
Это подействовало, Герми прекратила объяснять мне какая я плохая и крепко обняла.
– Спасибо… – Прошептала она. – Ты лучшая подруга.
– Ты тоже, – произнесла я, тактично не напоминая, из-за кого у меня сейчас губа разбита, но думаю, она и сама способна проанализировать ситуацию и сделать определенные выводы. – А здорово ты эту жирдяйку повалила.
– Ты с марго куда быстрее справилась, а я, прости, пожалуйста, ведь я тебе помешала.
– Глупости, тебе не за что извиняться, просто в следующий раз так не делай.
– Нимфа! Какой еще следующий раз?! Ты что задумала? – Возмутилась Герми.
– Ничего я не задумала, но если кто попробует тебя обидеть, будет иметь дело со мной! – Я решительно топнула ножкой.
Я рассчитывала на продолжение перепалки, о том, что драться все же неправильно, но Герми поняв мой настрой, еще раз сказала мне спасибо и крепко обняла. А после решительно повела в ванную клеить на мою губу пластырь.
Третья попытка погулять по магловскому миру препятствий уже не встретила, и мы посмотрели на ближайшие достопримечательности. При этом я не уставала демонстрировать огромный энтузиазм и любознательность. Пару раз специально, едва не попадала под машины, выдернутая в последней момент рукой Герми. Прищемила себе руку в лифте и всячески показывала, как это опасно не знать элементарных правил поведения в мире. Под конец этой прогулки Гермиона крепко держала меня за руку, в корне пресекая все порывы, и была очень задумчивой.
А вечером уже прощаясь, попросила меня подобрать ей книг о жизни магов.
– Какой жизни? Рассказы и сказки или что?
– Нет, обычная жизнь, я тут подумала, что мне предстоит учиться и жить в магическом мире, и я не знаю многих простейших вещей.
– А я поняла, вроде того разноцветного фонаря, показывающего, когда можно идти, а когда нет. – Проявила я сообразительность. – Но тут книги не помогут, в книгах не пишут очевидные для всех вещи, но не расстраивайся, я тебя всему научу! – Пообещала я, довольная, что мое поведение в магловском мире принесло необходимые плоды.
На этом мы и расстались.
Кричер перенес меня в мою спальню, где я и переоделась в домашний халатик, достав его из собственного браслета, и мысленно отметила степень своей гениальности. Напоследок посидев на стульчике, понимая, что в ближайшие пару дней этот процесс мне удовольствия доставлять не будет, я собралась с духом и пошла, каяться, то есть рассказывать, как провела день.
Молча, спустилась, молча, встала перед Андромедой, разбирающей корреспонденцию и замерла, ожидая, когда на меня обратят внимание. То, что об основных событиях моего дня Андромеда уже знает, я не сомневалась и потому не собиралась усугублять ситуацию и послушно рассматривала собственные пальцы ног, не смея отвлекать мать от работы. Так продолжалось около часа, я стояла, опустив голову и стараясь не привлекать внимание, а мама шуршала бумагами. Но, в конце концов, она коротко бросила.
– Рассказывай.
Облегченно вздохнув оттого, что ожидание закончено я приступила к рассказу, подробнейшим образом рассказав обо всем, что случилось сегодня днем, а, дойдя до конца повествования, без лишних напоминаний сняла халат и, повернувшись, наклонилась, готовая к экзекуции. Ждать долго не пришлось и знакомая, но все такая, же острая и чудовищно сильная боль обожгла мою попку, потом еще и еще. Я говорила Гермионе, что с радостью приму наказание, но, похоже, я соврала, радости в этом нет никакой, только боль, но о том, что затеяла драку я ничуть не жалею, это еще один шажок навстречу подруге, и если такова его цена, то так и быть.
– Одевайся. – Скомандовала Андромеда, совершенно не сердитым, а каким-то ехидным тоном. – Я совершенно на тебя не сержусь, и сегодня ты все сделала правильно. Ваши игры – это только ваши игры, никто посторонний ничего не видел, а значит, и достоинство Леди не пострадало. А защищать подругу это так же правильно и благородно. И ты молодец, что справилась с тремя противниками, в мире магии надо уметь постоять за себя. – Похвалила, меняя, мама.
– Тогда за что? – Растерянно вопросила я, прижимая руки к пострадавшему месту.
– Если дочь сама просит себя выпороть, разве любящая мать может отказать? – Улыбаясь ехидной улыбкой, заявила она. И звонко рассмеялась, глядя на мою обиженную физиономию.
– А…
– Лечить не буду. Наказание есть наказание, пусть и добровольное, беги, мой руки и будем ужинать.
Вечером в своей комнате, наигрывая простенькую мелодию на виолончели, я размышляла, сколько шутки было в словах мамы, и действительно ли меня не стали бы наказывать, если бы я сама об этом не "попросила". Получалось, что сама дура, возомнила себя идущей на эшафот ради подруги и пошла вешаться, не слушая оправдательного приговора. Что-то на меня совсем не похоже.
Погладив пострадавшую попку, я всерьез задумалась над сегодняшним днем. Прошло все просто отлично. Море хорошего настроения. И подурачится успели. И на защиту подруги встала, доказывая, что буду за нее горой стоять. И даже наказание, как и обещала Гермионе, приняла. Несколько бессмысленное, но куда деваться. А завтра нужно будет продемонстрировать доказательства подруге, чтоб прониклась. Это все хорошо, странно кое-что другое, например, тот факт, что я на полном серьезе собираюсь хвастаться перед Герми своей побитой попкой, при этом определяющим фактором данного поступка идет детская бравада, а не здравый расчет, внушения ей чувства вины, на фоне которого укрепить отношения.