– И в чем суть этого заявления? – глухо спросила Вероника.
– Она хотела взыскать с меня алименты на этого ребенка, к которому я не имею никакого отношения.
В трубке повисло гнетущее молчание.
Артем нарушил паузу первым.
– Вероника, я бы не хотел сейчас обсуждать эту тему по телефону, – сказал он. – Я могу уверить тебя лишь в одном – я не нарушал ни нормы закона, ни общепринятые нормы морали. Мне только непонятно, откуда…
– Извини, – выдавила Вероника, перебив Павлова. – Я… не должна была лезть в твою жизнь.
И прежде чем адвокат успел что-то сказать, разговор оборвался.
Ставки повышаются
Белоснежная прогулочная яхта степенно покачивалась на волнах, которые время от времени с плеском ударялись в поблескивающие от воды борта. В носовой части палубы за небольшим столиком, уставленным едой, расположились двое мужчин.
– Так за что выпьем? – улыбаясь, спросил мэр, держа в руках тюльпановидный бокал с виски. – Как всегда, за здоровье?
– Ну, сегодня повод особенный, – напомнил Иосиф Яковлевич. – Подписаны серьезные контракты на восстановление городской застройки. Предлагаю поднять тост за «Небеса». Потому что процветание моего детища будет положительно сказываться и на твоем благосостоянии.
– Не возражаю.
Бергман протянул свою руку, в которой был бокал красного вина, они чокнулись. Чадов быстро опрокинул виски, хрюкнул от удовольствия и тут же накинулся на еду.
– Все кислятину свою пьешь, – отрывая от еще дымящейся курицы ножку, снисходительно заметил он. – Лучше бы виски накатил, для аппетита.
Иосиф Яковлевич слегка пригубил вино, вытер салфеткой губы и откинулся на стуле.
– Ты за мой аппетит не переживай, Олежа. Мой вес, как и другие показатели, в норме.
– Ты на что-то намекаешь? – спросил Олег Викторович, разжевывая большой кусок. Проглотив его, он потянулся к запотевшей бутылке с «колой».
– Невоздержанность в еде будет стоить тебе здоровья. При таких нагрузках твой мотор рано или поздно, как говорят, схватит клина, – известил Бергман. – Тебе пора переходить на здоровое питание. Мэр города должен подавать пример во всем, и физическая культура – один из важных показателей.
Чадов беспечно повел плечом:
– Я люблю поесть. Жизнь нужно прожить так, чтобы было хорошо и вкусно. Эх, жаль, что Машка умерла… Вот кто готовить умел!
– Это твоя бывшая любовница?
Мэр кивнул.
– Ирка моя тоже кулинарить умеет, но разленилась что-то в последнее время, в основном все на дом заказывает. А я, признаться, люблю домашнее.
– Я тебе свое мнение высказал. – Иосиф Яковлевич приподнял на лоб солнцезащитные очки и, щурясь, посмотрел на облака, где, визгливо крича, парили чайки. – Продолжишь в том же духе, приятель, и в один прекрасный момент тебя накроет инфаркт.
Чадов нацепил вилкой ломтик красной рыбы:
– Уж лучше полыхнуть и сгореть, как звезда. Чем тлеть гребаной свечкой. Вроде так это звучит в классике, да?
Иосиф Яковлевич засмеялся, но в его глазах сквозил безжизненный холод.
– Нашелся, звезда, – произнес он.
– Ладно… – сказал Олег Викторович, дожевывая рыбу. – Есть какие-то новости? Сколько тебе потребуется времени на застройку разрушенных домов?
– Около года.
Чадов промокнул губы салфеткой:
– У меня выборы через семь месяцев, мне нужен результат сегодня.
– А вот по этому поводу у меня возникла идея. Для того чтобы работа пошла быстрее, было бы неплохо прибрать к рукам фирму Терентьева.
Мэр задумался.
– А что, мне нравится эта идея, – сказал он после минутного размышления. – Что для этого надо?
– Решить вопрос со вдовой, – объяснил Бергман. – Юридические нюансы решим. Или договор купли-продажи, или посредством смены учредителей, это не проблема. Главное – получить от нее соглашение.
– И сколько эта фирма может стоить? – заинтересовался Чадов.
– На стоимость влияет несколько факторов. Строительная компания без истории и оборотов, но имеющая строительный допуск, стоит немного. А вот если она входит в СРО…
– Это что еще за зверь такой?
Иосиф Яковлевич засмеялся:
– Такие вещи нужно знать, Олежа. СРО – саморегулируемая организация строителей, то есть некоммерческое партнерство, в которое входят как компании, так и индивидуальные предприниматели. Так вот, если фирма имеет положительную историю и высокие обороты, то она может стоить несколько миллионов. Но опять же, есть нюансы. Нет ли исполнительных производств в отношении компании, в каком состоянии балансы, бухгалтерские документы, налоговые декларации… На стоимость также влияет, какой взнос в компенсационный фонд эта фирма внесла. Так что минимальная стоимость готовой компании – от ста тысяч. Ее мы и предложим Терентьевой.
– Ладно, это твоя головная боль, – сказал Олег Викторович. – Если от меня что потребуется, дай знать. Что еще на повестке дня?
– А вот теперь давай вернемся к проблемам, – отозвался бизнесмен. Он потер руки, словно разгоняя застоявшуюся кровь. – На повестке дня следующее – Уланова жива. Этот сучонок Павлов и про нее уже успел разнюхать. И когда он все успевает?! Причем так совпало, что, когда мой человек уже был у старухи дома, заявился этот законник, мать его.
Чадов облизал блестевшие от жира губы, лицо его посерьезнело.
– Ну, и что твой парень забуксовал? Сделал бы и юристу укол.
Бергман покосился на мэра, который переключил свое внимание на бастурму из конины.
– Ну-ну. Это ты сейчас такой смелый, – сказал Иосиф Яковлевич. – Посмотрел бы я на тебя, когда тебе пришлось бы принимать подобное решение, ведь счет шел на секунды.
Олег Викторович пожал плечами, при этом не переставая энергично работать челюстями. Когда с вяленым мясом было покончено, он проговорил:
– Я не смелый, а рациональный, Иосиф. Каждый делает свою работу. И я замечу, что этот Павлов ходит в следственное управление как к себе на работу, чуть ли не каждый день. Мне докладывают, что он все пытается сдвинуть с места дело Терентьева.
Бергман глубоко вздохнул и приподнял лицо, подставляя его морскому бризу.
– Он что, всегда такой неугомонный? – спросил он, прикрыв веки.
– Всегда. Ты почитай, какие он дела распутывал. В Интернете все это есть, далеко ходить не нужно.
– Мне это не нравится, – покачал головой Иосиф Яковлевич. – Чего он так вцепился в дело этого Терентьева? Парень мертв, царство, как говорится, небесное.
– Может, Павлову что-то вдова пообещала? – выдвинул предположение мэр. – Терентьев ведь далеко не бедный был!
– Это уже не важно, – с легким раздражением ответил Бергман.
Насупившись, он проводил прищуренным взглядом чайку, которая, пролетев над яхтой, спикировала прямо на воду. Спустя секунду к ней присоединилась еще одна чайка.
Некоторое время Иосиф Яковлевич мрачно наблюдал за птицами, затем поднялся со стула и отправился в сторону кают. Олег Викторович хмыкнул, плотоядным взором оглядывая стол. И хотя насыщение давно пришло, останавливаться на достигнутом он не собирался. Пускай этот Иосиф сам сидит на своих дурацких диетах, а уж он как-нибудь разберется, что и в каких количествах ему кушать. Нечего, понимаешь, лезть к другим в тарелку…
Наплескав в заляпанный жиром бокал новую порцию виски, Чадов залпом осушил его и принялся уничтожать салат из креветок и мидий.
– … но почему уныло смотрит море, зачем ты грустно смотришь на меня?[2] – неожиданно раздалось за спиной мэра.
Неторопливой походкой Иосиф приблизился к борту яхты, и, приглядевшись, Олег Викторович едва не поперхнулся. В руке бизнесмена, сверкая хромированной сталью, покачивался увесистый револьвер. Вскинув его вверх, Бергман откинул шестизарядный барабан и, крутанув его ладонью, с щелканьем вставил обратно.
– Промчались чайки в штормовом просторе, – продолжил он напевать. – Совсем недалеко от корабля.
– Это… это что, пневматический? – наконец спросил Чадов, обретя дар речи.
Иосиф Яковлевич даже не посмотрел в сторону мэра. Вытянув руку, он прицелился в одну из чаек, безмятежно покачивающуюся на волнах.
– Куда летите, чайки, куда летите? – пробормотал мужчина, щуря глаз. – Вы меня с любимой дома подождите.
Прогремел выстрел, из дула вырвалось облачко дыма. От неожиданности Олег Викторович выронил вилку, испуганно моргнув. Одна чайка мгновенно взмыла вверх, вторая судорожно била крыльями по воде, тщетно пытаясь последовать примеру своей напарницы.
– Сквозь гром и даль услышу нежный голос, – с грустью промолвил Иосиф Яковлевич. Он нажал на спусковой крючок, и второй выстрел разнес раненую чайку в клочья.
– Это не пневматика, – ошеломленно сказал Чадов, на его пухлом лице мелькнул страх.
– Не пневматика, – согласился Бергман. – Это боевой «Кольт Питон», его использует полиция США. Подарок.
Мэр перевел взор на рубку, на управляющего яхтой телохранителя бизнесмена. Лицо охранника было совершенно бесстрастным, словно высеченным из скалы.
Между тем Иосиф Яковлевич поднял револьвер вверх, выискивая новую цель, но небо было чисто – напуганные чайки унеслись прочь.
– Твоя мысль об уколе, который стоило бы сделать адвокату Павлову, заслуживает внимания, – внезапно сказал Бергман. Он уселся на стул и, открыв барабан, вынул пустые гильзы. – Наблюдая за всей этой историей, я прихожу к выводу, что на этой доске Павлов – лишняя фигура. Ее нужно убрать, и как можно быстрее.
Мэр откашлялся, собираясь с мыслями. Есть уже расхотелось, и вид недоеденного салата вызывал лишь тошноту.
– Ты хочешь сказать, – медленно начал он. – Что…
– Что? – ухмыльнулся Бергман. Подхватив гильзы, он одну за другой выбросил их за борт. – Минуту назад ты был недоволен, что мой человек оставил адвоката в живых. Или ты это просто так сказал?
– Видишь ли…
– Олежа, шутки закончились, – тихо произнес Иосиф Яковлевич. – Если хочешь казаться крутым, делай это с подчиненными или дома. Мне нужна конкретика. И сейчас я вижу только один выход – физическое устранение этого въедливого законника.