Устрашающе размахивая битой, тот медленно шел вперед.
– На кого вы работаете, ребята? – спросил Павлов, осторожно отступая назад.
Его нога уткнулась в лавку, и он, заметив взметнувшуюся биту, проворно нырнул под удар. В свете фонаря тускло блеснул отшлифованный ствол биты, и тяжелый наконечник из спрессованной древесины с гулким стуком обрушился на лавку.
Артем вздрогнул – внезапная резкая боль пронзила икру левой ноги. Взглянув вниз, он увидел «сыщика», который, невзирая на сломанную руку, вцепился зубами в ногу адвоката.
Бита вновь взвилась вверх. Павлов отпрянул назад, с трудом удерживая равновесие – бандит не отпускал его, напоминал собачонку, не желающую расставаться с любимой игрушкой. Едва различимый свист, и краешек биты чиркнул по лицу Артема, рассекая бровь. В третий раз головорез успел лишь замахнуться, после чего молниеносный удар Павлова в грудь отбросил его в сторону. Из глотки нападавшего вырвался звук, напоминающий воздух, когда тот выходит из проколотой шины. Завалившись на лавку, злоумышленник попытался подняться, но адвокат вновь саданул его ногой, и тот отключился.
– Все никак не угомонишься? – пробормотал Артем, обращаясь к «сыщику», который подобно пиявке не желал отцепляться от ноги адвоката. Склонившись, Павлов с силой хлопнул его по ушам, и тот моментально разжал челюсти, выпучив глаза.
Укушенная нога полыхала болью, правую сторону лица заливала кровь, сочащаяся из рассеченной брови, но Павлов не обращал на это внимания. Смахнув кровь с глаз, он смотрел на здоровяка, которого пару минут назад отправил в нокдаун. Кряхтя, мужчина тяжело поднялся на ноги и теперь ковылял к адвокату, выставив перед собой огромные кулаки.
Первый и второй удары ушли в пустоту – Артем вовремя среагировал, а вот третий болезненно скользнул по ребрам. Павлов пошатнулся, судорожно вздохнув. Воодушевившись мнимой победой, крепыш ринулся напролом, позабыв о всякой осторожности, и когда он был совсем рядом, адвокат неожиданно резко рванул в сторону и, улучив момент, двинул соперника в корпус. Когда тот покачнулся, пытаясь прийти в себя, Павлов, распрямившись словно пружина, нанес ему сокрушительный апперкот в челюсть. Нелепо взмахнув толстыми руками, громила рухнул на газон, смяв своей тушей аккуратно постриженные кусты.
Тыльной стороной ладони Артем вытер кровь с века и огляделся. Тот, что валялся рядом с лавкой, пришел в себя, издавая невнятное бульканье. «Сыщик» тоже очухался. Он подполз к фонарю и исподлобья сверлил адвоката налитыми кровью злыми глазами. Сломанную кисть он поддерживал здоровой рукой, словно убаюкивая.
– Кто вас нанял? – задал вопрос Павлов, подходя к нему.
В ответ тот лишь сплюнул и отвернулся.
Артем наклонился и, вцепившись в его руки, резко развел их в стороны:
– Говори, или будет новый перелом.
«Сыщик» застонал, откинув голову.
Сзади раздались торопливые шаги, а адвокат обернулся вполоборота, с подозрением глядя на широкоплечего мужчину в светлом свитере. У него было плоское лицо с тонкой полоской усов, глаза изумленно таращились на валяющиеся тела.
– Что здесь происходит? – испуганно спросил он, остановив свой взор на Артеме.
Павлов сделал шаг вперед, чувствуя легкое головокружение.
– Вооруженное нападение. Вызовите полицию, – коротко сказал он.
Увидев кровь на лице адвоката, крепыш покачал головой:
– Полиция успеет, эти отморозки уже никуда не денутся. А вот вам нужна «Скорая помощь».
С этими словами он полез в карман за телефоном, а Артем вновь посмотрел на лежащего «сыщика». Хрипло дыша, тот с ненавистью смотрел на Павлова.
– Тебе все равно конец, – сквозь зубы выговорил он.
– Нам всем когда-то придет конец, – не стал спорить Артем.
– Алло! – затараторил усатый, держа возле уха телефон. – В сквере у Навагинской улицы произошла драка! Да, есть раненые! Позвоните в полицию!
Закончив разговор, он приблизился к Павлову.
– Это вы один всех раскидали? – с уважением спросил он, сунув руку в карман. – Молодец… Здесь часто хулиганье собирается…
Вымотанный неравной схваткой, Павлов не сразу заметил продолговатый черный предмет в руках незнакомца, и в следующую секунду электрошокер впился в его спину. Раздался сухой треск, сверкнули крохотные огоньки, и тело Павлова сотряс мощный разряд тока. Вздрогнув, он медленно опустился прямо на дорожку. Подскочив к нему, усатый схватил адвоката за волосы и с силой приложил его головой об бетонный бордюр.
– Вот и все, – с удовлетворением произнес он, пряча шокер в карман. Нахмурившись, он смерил презрительным взглядом незадачливую троицу:
– Уроды. Понабрали бейсбольных бит с железками. Даже втроем не смогли одного уделать…
Изрыгая ругательства, поднялся «сыщик».
– Кто знал, что он тоже не пальцем деланный? – огрызнулся он, пнув ботинком Павлова.
Его второй компаньон окончательно пришел в себя и с озабоченным видом щупал грудь, куда пришелся удар адвоката.
– Надеюсь, ты не на самом деле звонил в «Скорую»? – спросил он.
– На идиотские вопросы не отвечаю, – обронил усатый. Он приблизился к здоровяку, который все еще был без сознания.
– Что с ним? Адвокат его грохнул, что ли?
– Хрен знает, – пожал плечами «сыщик».
– Приведи его в себя, – велел усатый.
Пока тот хлестал по щекам бесчувственного крепыша, он снова подошел к Павлову:
– Его надо добить.
Он перехватил взгляд напарника, который продолжал растирать грудь.
– Как? – тупо спросил мужчина.
– Возьми биту, и вперед.
– Ты же на тачке, давай его просто размажем по дороге.
Лицо усатого исказила гримаса.
– Ты что, сдурел? На машине сюда въезжать?! – прошипел он.
Внезапно где-то вдали раздались завывания сирены, и сквозь темные силуэты магнолий мелькнули проблесковые маячки.
– Какого хрена? – пробурчал «сыщик». Заметив, что здоровяк очнулся, он быстро выпрямился.
– Менты, – вынес вердикт усатый.
– Может, мимо проедут?
Лежащий на дорожке громила заворочался, пытаясь встать:
– Что здесь было, а? А где этот?!
Звуки сирены приближались, и «сыщик», не выдержав, испуганно попятился к кустам.
– Суки, – процедил усатый. – Эх, не вовремя…
– Может, в другой раз? – неуверенно спросил тот, что массировал грудь.
– Как хотите, я пас, – бросил «сыщик».
Здоровяк наконец с усилием поднялся на ноги.
Между тем полицейская машина остановилась у небольшого фонтана, и из нее вышли три плечистые фигуры, которые быстро направлялись к месту драки.
– Ладно, – решил усатый, подхватывая бейсбольную биту. – Расходимся, быстро!
Уговаривать никого не пришлось, и через мгновенье все четверо растворились в темноте, оста– вив Павлова лежать на вымощенной плиткой дорожке.
Пожар в ночи
Этой ночью Елене Терентьевой привиделся странный сон.
Ей приснилось, что Сережа жив и они всей семьей едут отдыхать на Бали. Она всегда мечтала окунуться в настоящий океан, но из-за работы мужа они редко куда-либо выбирались все вместе. И сейчас эта мечта осуществилась. Теплое, прозрачное море, мягкий белый песок, похожий на муку, приятный ветерок обдувает их счастливые лица. Дети хохочут, плескаясь в прибрежных волнах.
Небо вдруг начинает темнеть, солнце как-то незаметно скрылось за тучами.
«Ничего не бойся», – неожиданно говорит Сергей, пристально глядя на нее. Улыбка на его лице исчезает, и теперь оно серьезное, как никогда.
«То есть?» – не понимает Елена. Она пытается дотронуться до мужа, но тот мягко отступает назад.
«Тебе придется быть сильной, любимая, – говорит Сергей, и голос его пронизан грустью. – Прости, что все так вышло…»
Где-то вдали грохочут раскаты грома, и Елена вздрагивает. Дети испуганно жмутся к ней, а Сергей становится все дальше и дальше. С завороженным видом она смотрит, как ступни мужа приподнимаются над водой, контуры его тела становятся расплывчатыми – он будто парит в воздухе.
«Сережа!» – кричит она, но он лишь качает головой. Ветер доносит до ее слуха обрывки шепота:
«Помни… что я любил и всегда буду любить вас… больше всего на свете».
Елена пытается бежать, она хватает мужа за руку, но ее пальцы скользят сквозь его плоть, встречая пустоту. Сергей растворялся в воздухе, словно дым.
«Береги себя и деток», – услышала она его голос и…
…открыла глаза, невидяще уставившись в потолок. Пальцы неосознанно комкали простыню, дыхание сипло вырывалось сквозь зубы. Приподнявшись в постели, женщина взяла лежащий на тумбочке телефон, взглянув на время.
Начало третьего.
Вздохнув, Елена легла. Прикрыв веки, она попыталась думать о чем угодно – о детях, о погоде, о смене крана на кухне, который начал подтекать, но в сознание намертво впечатался образ покойного мужа. Его пронизанный болью печальный взгляд буквально прожигал ее насквозь, и Терентьева почувствовала, как уголки ее глаз наполнились слезами. Сон не шел, и она, решительно отбросив одеяло, накинула халат и отправилась на кухню.
Пока грелся чайник, Елена неподвижно стояла у окна. Серп луны, поблескивая серебром, с холодным равнодушием взирал на вдову. Царящая снаружи тишина казалась ошеломляюще-нереальной, и в какой-то момент у женщины проскользнула мысль, что она единственная, кто не спит в эту минуту.
«И все-таки хорошо, что я отправила детей к сестре, – подумала она, отходя от окна. – Пускай все уляжется, там им все-таки спокойней будет».
Заварив чай, Елена села за стол. Она вдруг подумала, что Павлов так и не перезвонил ей. Она хотела посоветоваться с ним по поводу дальнейшей судьбы фирмы Сергея. Ее тревожила и даже пугала настойчивость, с которой представили компании «Небеса», в том числе некий Бергман, уговаривали продать детище покойного мужа, причем фактически за бесценок. Вчера вечером Елена несколько раз звонила Павлову, но телефон адвоката был выключен. Странно, Артемий Андреевич уверял, что всегда на связи, даже ночью.