Судебный пристав спросил, не собирается ли он надеть приличное платье.
— Нет, — ответил тот. — У меня нет приличного платья.
Судья Леон спросил:
— Вы всегда так одеваетесь?
— Да, милорд.
Судья слегка поморщился и сказал:
— Отлично. Продолжайте.
Дело тоже представляло интерес. Транспортная компания предъявила Сатчу иск на 110 фунтов за купленный год назад грузовик для вокального ансамбля «Дикари». Грузовик был куплен не самим Сатчем, а директором ансамбля. Но материальную ответственность нес Сатч, так как он подписывал гарантийное письмо. Директор вскоре расстался с Сатчем и прекратил выплату денег за машину, поэтому торговая компания отобрала грузовик и продала его за 220 фунтов. Сатч предлагал продолжать выплату помесячно, но компании, по его словам, было выгоднее продать машину. Он заявлял, что они не имели права требовать с него лишние деньги.
Полуграмотный Сатч не имел адвоката. Он сам выступал в защиту — не из-за бедности, а потому, что никому не хотел доверить свое дело. Это также не улучшило его позицию, ибо суд предпочитал, чтобы все шло обычным порядком. Но одетый в леопардовую шкуру Сатч так хорошо защищался против адвоката компании, что пораженный судья отложил дело и сказал «лорду» Сатчу:
— По-моему, ваше дело выигрышное, и вы отлично вели его.
Выйдя из зала суда, Сатч сделал заявление, что его леопардовый наряд был формой протеста против всей этой истории.
Можно было бы придать излишнюю значительность этому маленькому эпизоду из жизни «лорда» Сатча. Но если отказаться от такого обязывающего выражения, как значительность, и попытаться рассмотреть эту ситуацию, чтобы лучше понять сегодняшнюю английскую молодежь, то увидим: здесь-то и заключена вся суть вопроса.
Сатч предстал перед судом как должник торговой компании, требовавшей свой фунт мяса. Суд этот — учреждение, веками направленное против таких, как Сатч. В суде Сатч выразил свой протест нелепой одеждой, умением постоять за себя и отсутствием страха перед общепринятым и установленным. В его поступках — странная смесь сумасбродства и нелепости с удивительным умением действовать в рамках норм и правил, которых придерживается противная сторона. Он мастерски сумел провести меркантильное дело в меркантильном мире, показав себя талантливым адвокатом, банкиром и бухгалтером. Выйдя из зала суда, он превратился в политического деятеля и сделал заявление для печати: при этом заметьте, что он претендует на звание не просто гражданина Сатча, но лорда, пусть и вопящего.
Давайте же рассмотрим поближе эту главную черту современного английского молодого «дикаря».
Прежде всего материальные условия. В этом смысле долг торговой компании и суд отражают два явления; а) попытку вытянуть деньги у юноши и б) использование для этого существующих государственных институтов. Перед нами современный капитализм, который обрабатывает свою последнюю жертву — молодежь.
Одно из самых ошибочных представлений о капитализме заключается в том, что это лишь частная собственность на средства производства. Такая точка зрения весьма примитивна. Капитализм — также и психология, порожденная производственными отношениями: жаждой материального обогащения, разбойничьей погоней за прибылью, приводящей к эгоизму, конкурентной битвой за рынок, которая становится почвой разбойничьей морали. Все это проявления аморальности капитализма и бесчеловечности, ибо человек под их воздействием превращается в своекорыстного индивида, для которого всякая мысль об общественном благе теряется в борьбе за узкие, чисто материальные успехи.
Таков мир «лорда» Сатча и молодых «дикарей».
Сегодня в Англии каждый юноша непременно в долгах за те блага и побрякушки, которые дают ему материально улучшившиеся условия. Наши юноши имеют машины, мотоциклы, скутера, много костюмов, проигрыватели, телевизоры и тысячи других вещей, которые они могут купить в рассрочку, еженедельно выплачивая определенную сумму (плюс ростовщические проценты).
Молодой человек каждую неделю получает вроде бы неплохое жалованье, что с оплатой сверхурочных составляет, казалось бы, немалую сумму денег. На них есть что купить, и он покупает все, что может. Пятница — день получки за долгую рабочую неделю, но то, что он кладет в карман в пятницу, в субботу уплывает — приходится отдавать долги. Он не вылезает из долгов.
Капиталистические способы сделать его вечным должником очень просты. Молодежь всегда жаждет перемен в моде и вкусах, и это отлично устраивает капиталистов. То, что сегодня ново и привлекательно, завтра уже устарело и вышло из моды. На этом и основан великий материальный соблазн. Ничто не успевает износиться. В этом смысле изобилие означает мгновенное старение. Разнообразие вкусов исчезает. Вкус превращается в массовое перескакивание от одной вещи к другой. Казалось бы, при изобилии индивидуальный вкус должен развиваться, но на самом деле он гибнет и спускается до уровня последнего крика моды, которая обгладывает молодежь, как саранча.
Вот вам высшая ступень денежных отношений, которая и поныне остается самой гнусной стороной капитализма. В нашем обществе свобода — это деньги. Но деньги в то же время и средство изоляции, ибо погоня за ними по необходимости эгоистична; и хотя официальная мораль учит, что комфорт и блага господствующих классов ниспосланы им свыше и здесь нет и тени денежного интереса, эта лицемерная болтовня никого больше не обманывает, и менее всего молодых «дикарей» вроде Вопящего «лорда» Сатча.
Таков мир нашей молодежи, мир денег, и когда Вопящий «лорд» давал бой торговой компании, желавшей обобрать его, он просто боролся за свое существование. В этом мире, чтобы не попасть в зубы акулам, надо быть адвокатом, банкиром и бухгалтером одновременно.
Общество, основанное на корыстном расчете, предполагает расчет во всем, и его мораль — chacun pour soi[3]. Но наши господствующие классы специально для молодежи добавляют к этой всепоглощающей власти денег еще одно правило: «Все — к вашим услугам, но только ценой того, что вы будете повиноваться и никогда не станете оспаривать нашу власть и наше право лишить вас пропитания».
Таков общественный договор западной цивилизации 1966 года. И он осуществляется на деле. Капитализм кажется сильным и полнокровным. Он процветает и действует на полный ход. И молодежь как будто приемлет его: ведь в войнах в Адене, в Малайе и Вьетнаме участвует именно молодежь. И в то же время, увязнув по пояс в денежных контрактах, она не доверяет этой системе и жаждет чего-то более прочного. Молодежь продала душу дьяволу, но она ненавидит свои рабские узы, не перестает бунтовать против пунктов договора, которым клялась повиноваться.
Этим я хочу сказать следующее: любое общество для своего развития должно стремиться к улучшению материальных условий, но все дело в том, какими средствами осуществляется это улучшение. При капитализме конца 60-х годов это достигается чудовищной коррупцией почти всей общественной жизни. Так называемые улучшенные материальные условия на самом деле не что иное, как взятка, за которую у народа отнимают его силу и общую солидарность.
Борьбу людей за повышение материального уровня капитализм сделал каналом для развращения их при помощи денег и развития эгоизма. Увы, многие из бывалых социалистов заблудились в этих новых джунглях. В прежние времена влияние денежных отношений не распространялось на рабочий класс и на молодежь, во всяком случае в Англии. Здесь давление с помощью материальных благ — новость, вот почему молодежь и старшее поколение не знают толком, как реагировать на условия, в которых мы теперь живем. Старые способы борьбы не пригодны больше, ибо новое наступление и новая тактика капитализма меняют социальную основу этой борьбы; и главной мишенью этого наступления, естественно, становится молодежь, не потому, что она легче поддается разложению, но потому, что она родилась в этом новом мире и не имеет опыта старых классовых боев; так начинают подтачивать былую классовую солидарность и даже классовые связи. О новом типе классовых воззрений, возникающих среди пролетарской молодежи, я и хочу рассказать, ибо необходимо уяснить себе их, если мы хотим понять, что происходит с молодежью.
Конечно, дело не просто в деньгах. Деньги важны и в жизни Советского Союза, и в Болгарии, и в Югославии; но гражданин социалистического государства не может даже представить, что такое наша психология денежного расчета и каково ее значение для наших общественных отношений.
В 1963 году десять человек остановили под Лондоном почтовый поезд и похитили 2 миллиона фунтов стерлингов (около шести миллионов рублей). Это было величайшее ограбление во всей истории человечества. Деньги в старых купюрах принадлежали трем или четырем крупнейшим банкам и направлялись в Сити. Ограбление произошло почти без всякого насилия — слегка ранили машиниста, и только. Вся операция была проведена блестяще и очень быстро.
Как же реагировало большинство нашего народа? Были ли они возмущены? Ничего подобного. Как показали дальнейшие события, большинство англичан (в том числе и люди прогрессивных убеждений) были на стороне грабителей. Грабителей потом схватили, хотя нашли лишь малую часть денег. Их судили и приговорили 10 человек в общей сложности к 300 годам тюрьмы. Когда приговоры были обнародованы, большинство сочло их невероятно жестокими. Грэм Грин послал гневное письмо протеста в «Дейли телеграф», где на той же странице была опубликована статья о деле «Ферранти», самой крупной и уважаемой электрической компании Англии. Правительство вынуждено было с сожалением признаться, что компания «Ферранти» наживалась на правительственных контрактах и получила 8 миллионов фунтов сверхприбыли. Грэм Грин спрашивал, какая же разница между методами получения денег у «Ферранти» и у грабителей поезда?
Популярность крупных преступлений — всего лишь один из побочных продуктов общества, основанного на корыстном расчете.