На секунду она потеряла дар речи.
– Все эти люди… – сказала она. Но не окончила фразу и подалась вперед, чтобы положить руку на его плечо. – Но ведь вы не хотели причинить вреда? Что-то пошло не так?
У него заныли мышцы челюсти. Он вдруг осознал, что стиснул зубы. Приложив усилие, он разжал их.
– Не знаю, – сказал он. – Полагаю, что чертов кретин… я был кретином, да и все мы… мы недооценили, насколько прогнил от времени этот альбенаретский звездолет. Переборка, которая должна была сдержать взрыв в грузовом отсеке, полностью рассыпалась, и начался пожар – ты его видела.
Она еще сильнее сжала его плечо и пристально посмотрела ему в лицо.
– Зачем вы мне это рассказываете?
Несколько мгновений он мрачно смотрел на нее.
– Возможно, – медленно сказал он, – возможно потому что доверяю тебе. Не знаю почему – не могу объяснить. Но я вдруг ощутил, что… Мне внезапно захотелось об этом кому-нибудь рассказать, и только ты годилась для этого.
Он обнаружил, что она смотрит на него так, как еще никто никогда не смотрел. Это вызывало беспокойство, и к тому же, как ни странно, чувство робости. Он не подозревал, что женщина может смотреть таким взглядом. Ему вдруг захотелось сказать ей кое-что, но годы тренировок и дисциплины не дали произнести эти слова.
Он неловко похлопал ее по руке, державшей его локоть, и отвернулся. Мара разжала пальцы, отпуская его. Джайлс прошел через среднюю секцию, задержавшись на секунду, чтобы убавить громкость музыки. При этом все трудяги молча смотрели на него, в том числе Бисет.
Не обращая на них внимания, он прошел к себе в носовую часть и лег на койку. Натянув повязку из рукава, погрузился в уединение искусственной темноты.
Десятый день, 11:22
Ди плакала. Сидела на своей койке и плакала. Первые дни после того, как она пробралась на корму к капитану и умирающему инженеру, ей удавалось успокоиться лишь при участии другой женщины. Потом ей вроде бы стало лучше, и присутствия Фрэнко хватало, чтобы успокоить ее, когда она просыпалась от ночного кошмара. Но в последние дни ничто не помогало, и она часто плакала, будучи неспособной объяснить, из-за чего.
– Ну а что я могу сделать? – говорил Фрэнко. Он стоял вместе с Джайлсом и Марой в огражденном пространстве задней части шлюпки. Только что Ди оттолкнула его, когда он попытался присесть рядом с ней.
– Не знаю, – задумчиво сказал Джайлс, глядя на девушку. – Очевидно, ей нужна медицинская помощь. Очевидно, что никто из нас не способен ее оказать. Не вини себя, Фрэнко…
– Но ведь это была моя идея – подать заявку на отправку в колониальный мир! – с отчаянием воскликнул Фрэнко. – Моя! Шансы были один из тысячи, и мы были счастливы, когда попали в число избранных! А теперь…
– Я же сказал – не вини себя. У депрессии Ди могут быть самые разные причины. Возможно, это еда или что-то в атмосфере шлюпки. А может, это в ней уже давно и проявилось бы, даже если бы вы остались на Земле. Но мы ее не бросим и сделаем для нее все, что можем. Зови меня, если понадобится какая-то помощь.
– И меня зови, – сказала юноше Мара, – в любое время.
– Спасибо, – устало ответил Фрэнко тоном человека, потерявшего всякую надежду.
– Держись! – ободряюще сказал ему Джайлс. Это было единственное, что он мог бы сказать в такой ситуации магнату; но Фрэнко от этого съежился, и Джайлс вспомнил, что говорит с трудягой. – Если сможем поддержать ее до посадки, то далее уже все будет в порядке.
– Да, ваша светлость, – ответил Фрэнко, сделав над собой усилие, чтобы вложить побольше бодрости в свои слова и немного оживления в унылое лицо.
– Вот и хорошо. А сейчас почему бы тебе не оставить ее? Ты же видишь, что она предпочла бы побыть одной, а тебе не помешало бы отдохнуть. Иди в носовую часть, можешь полежать на моей койке.
Фрэнко посмотрел на него с благодарностью.
– Спасибо, ваша светлость. Но вы уверены… вы полагаете, что я ничем не смогу ей помочь, даже если она будет вести себя так, будто я ей нужен?
– Уверен. За ней присмотрят, пока тебя не будет.
Фрэнко кивнул.
– Да, – сказал он. – Спасибо. Спасибо всем… Пожалуй, я и в самом деле пойду прилягу ненадолго в носовой части.
Он вышел. Джайлс повернулся к Маре.
– Ты что-нибудь ела? Выглядишь так, будто худеешь.
Она одарила его подобием улыбки.
– Все мы худеем. Не представляю, как мы продержимся оставшиеся восемьдесят дней до Белбена, если лоза будет продолжать увядать, а мы худеть.
– Да-а… – Джайлс вдруг почувствовал боль в челюстях, что означало, что он снова слишком сильно их стиснул. Это уже начало входить у него в привычку.
– В чем дело? – Мара посмотрела на него.
– Есть еще кое-что… – Он взглянул на Ди, но та их не слушала, затерянная во мраке своих страданий и в море слез, а музыка из звукового аппарата в средней секции не позволяла никому их подслушать. – Помнишь, я говорил, что бомба нужна была для того, чтобы изменить курс на ведущий к 20B-40.
– Помню.
– Был критический период, в течение которого такое изменение места назначения практически осуществимо. Этот период начался в день взрыва. С тех пор я считаю дни. У нас осталось меньше шести дней. После этого менять курс станет уже слишком поздно. Проще будет продолжить лететь на Белбен.
Ее глаза стали большими. Или, быть может, худоба ее лица создавала такой эффект.
– А как близко находится эта 20B-40?
– Прямо сейчас? Мы будем там примерно через тридцать дней.
– Но тридцать дней мы вполне продержимся! Я не понимаю…
– Капитан отказывается изменить курс. Не смогу тебе это объяснить. Я и сам толком не понимаю. В общем, поверь мне, это как-то связано с их понятиями о чести…
– Но что ему в этом не нравится? Конечно же, это почетно…
– Не «ему». Это как раз то, что я с самого начала скрывал от трудяг, чтобы они не пугались. – Он прервался на короткий смешок. – Знаешь, я почему-то перестал воспринимать тебя как трудягу. На борту этой шлюпки мы все постепенно скатываемся к примитивному общему ярлыку «человеческая тварь». Нет, капитан – женщина. И к тому же она беременна. Отец ребенка – инженер, он стал им незадолго до своей смерти. Именно это их… спаривание наблюдала Ди, случайно оказавшаяся здесь, в то время, которое она не может вспомнить.
Мара глубоко вздохнула.
– Вот оно как…
– Ее беременность и альбенаретские понятия о чести каким-то образом связаны, так что она должна довести шлюпку к месту назначения, даже если все мы – и она в том числе – умрем прежде, чем достигнем его.
– Но если она умрет, то как же ребенок?
– Он не умрет. Каким-то образом он выживет за счет ее тела. – Этот момент Джайлса не особо интересовал. Почему-то, как и в случае с бомбой, он почувствовал себя значительно лучше от того, что смог рассказать кому-то о капитане, ее беременности и 20В-40. – Во всяком случае, все это приводит к тому, что мне нужно найти способ убедить капитана изменить курс на ведущий к 20В-40 в течение ближайших шести корабельных дней.
Мара покачала головой.
– Я все еще не понимаю, – сказала она. – Почему бы нам не взять все в свои руки и не изменить курс самим? Я знаю, что эти инопланетяне очень сильные, но она одна, а нас все-таки восемь…
Он улыбнулся ей немного печально.
– У тебя есть представление о том, что значит изменить курс?
– Нет, – сказала она, – говоря откровенно, ни малейшего представления. Но ведь это делается с помощью панели управления на носу корабля, не так ли? Вы же изучали альбенаретцев и их корабли, чтобы рассчитать, когда нужно взорвать бомбу? Неужели вы не знаете, как управлять их кораблями?
– Проблема не в управлении. Проблема в том, чтобы рассчитать новый курс, который приведет нас на 20B-40, и вычислить поправки к текущему курсу, которые положат шлюпку на новый маршрут.
– У нас есть Грос и его компьютер. Грос поможет вам с любыми расчетами, какие потребуются…
Он отрицательно покачал головой, и она замолчала.
– Но почему бы и нет?
– Извини, но ты действительно не представляешь, как осуществляется межзвездная навигация. Разобраться с тем, как пользоваться панелью управления, не сложно, и математические расчеты можно выполнить на компьютере Гроса. Но навигация здесь, в межзвездном пространстве, сама по себе довольно сложная наука. Для такой задачи требуется освоивший эту науку, и желательно с опытом навигации.
– А как же вы? Вы – наследственный магнат, многие из вас умеют водить яхты, на которых летают между Землей и другими планетами. Неужели вы раньше не делали ничего подобного?
– Сотни раз, – ответил он. – Но на межпланетных яхтах, таких, как моя, в управляющие программы заложено огромное количество информации, которую здесь придется рассчитывать с нуля. Первая проблема в межзвездном пространстве – выяснить, где вы находитесь… и уже от этого проложить маршрут. Нет, уж если менять курс, то это должна сделать капитан, и сделать это, пока она еще в форме, чтобы справиться с задачей. Сейчас она постепенно становится все менее подвижной, все более замкнутой и безразличной. Из ее слов я понял, что это из-за того, что «новая жизнь» внутри нее высасывает питательные вещества, в которых она сама нуждается.
Мара упрямо скривила рот.
– Должна же быть какая-то возможность.
– Нет. Это должна сделать капитан… Почему бы тебе самой не отдохнуть? А я бы пока поразмыслил над этой проблемой
– Я могу присмотреть за Ди. Вы сможете подумать без помех.
Он снова покачал головой.
– Наблюдение за ней не мешает мне думать.
Мара медленно поднялась на ноги.
– Позовите меня, если потребуется помощь.
– Конечно.
Он наблюдал, как она вышла из огороженного пространства в кормовой части шлюпки, дошла до средней секции и скрылась из виду. От накопившейся усталости его так и подмывало лечь и вытянуть ноги, хотя бы на несколько минут, но он знал, что лучше этому не поддаваться. Если он ляжет, то не сможет сопротивляться желанию спать, которое в последние дни регулярно вцеплялось в него.