Но гладко не получалось. Прежде всего потому что лоза жизнеобеспечения давала все меньше и меньше ягод, и это оказывало влияние на всех на борту.
Крошечная порция еды на человека, производимая лозой, казалась вполне достаточной; настоящего аппетита ни у кого не было. Но количество сока, получаемого из мякоти, теперь стало заметно меньше, чем всем им хотелось бы, даже тем, кто сначала считал его тошнотворно сладким и не утоляющим жажду. Жажда теперь правила всем. В любое время бодрствовали хотя бы трое или четверо из них, ревниво присматривая за собранными ягодами и контейнером с соком. Кожа у людей стала натянутой и блестящей, во рту всегда было сухо.
Друг на друга все смотрели с подозрением.
Вдобавок ко всему этому капитан все еще лежала на койке, куда ее положили, дыша так слабо, что было трудно понять, дышит ли она вообще, ни живая, ни мертвая, но способная автоматически проглотить дневную порцию сока, которую Джайлс приказал давать инопланетянке наравне со всеми остальными. Ропот людей по поводу такой расточительности в конце концов вынудил Джайлса отложить расчеты, чтобы собрать их всех вместе.
– Но зачем? – стонала Ди. – Она даже не человек. И это из-за нее мы в такой тяжелой ситуации! Притом она, скорее всего, уже мертва…
– Она жива! – рявкнул Джайлс. Из-за жажды он с трудом сдерживался. – Если мы в этой ситуации откажем в помощи альбенаретцу, это даст им повод отказать в помощи людям, если когда-нибудь случится другая ситуация, подобная этой, но именно у альбенаретцев окажется шанс сохранить сок и все, что им нужно, для себя. Мы обязаны обращаться с этой инопланетянкой именно так, как хотим, чтобы обращались в подобном случае с нами при противоположной ситуации.
– К черту такую обязанность! – пробормотал мужской голос. Джайлс быстро оглянулся и встретился взглядом с угрюмыми лицами Фрэнко, Гроса и Эстевена. Только во взгляде Хэма не было и намека на бунт.
– Не будем посылать к черту обязанности, пока я здесь, – медленно произнес Джайлс, посмотрев на каждого из них по очереди. – Ясно?
Все промолчали. Они еще не были готовы к открытому неповиновению, но с тех пор он взял за правило прерывать работу и присутствовать в тот момент, когда кто-то из них поднимал голову инопланетянки и подносил к ее бесчувственным губам наполненную наполовину чашку драгоценного сока. Дважды он ловил их на том, что манипуляции проводились с пустой чашкой. После этого он сам стал приносить капитану сок и поить ее.
Между тем и в расчетах, которыми занимались он и Грос, не все шло гладко. Испытывая от постоянной жажды мучительный дискомфорт, Джайлс винил лишь себя за то, что был недостаточно внимательным, когда получились первые явно неправильные результаты. Ведь компьютер Гроса, как-никак, для жажды неуязвим. Призвав в помощь другого человека, он тщательно пересчитал результаты, нашел сбой в расчете, который не заметил из-за утомления, и в итоге получил цифры, заслуживающие доверия.
Но когда то же самое повторилось несколько раз, Джайлс наорал на Гроса, однако тот настаивал на невиновности:
– Ошибся? Как я могу ошибиться? Я никогда не ошибался. Никогда! Это ваши цифры неверны… ваша светлость!
При этом «ваша светлость» прозвучало как запоздалая добавка. Грос продолжал еще с минуту объяснять в обиженном тоне, что ни он, ни его компьютер никогда не ошибаются.
– Ладно, ладно, верю тебе, – наконец сказал Джайлс. – Давай спокойно пересчитаем.
Но хотя они повторили этот расчет дважды, полученный результат все равно был равно неправильным.
– Мы не могли переместиться так далеко за одно искривление пространства, – пробормотал Джайлс. – При таком раскладе величина случайного фактора превысит величину самого перемещения… Грос, дай-ка мне посмотреть твое устройство.
Грос неохотно протянул ему компьютер. Джайлс осмотрел его, но не нашел ничего необычного. Тот представлял собой просто запаянную коробочку с рядами клавиш с цифрами или символами на них. Даже если бы ему удалось открыть ее, он не смог бы определить, все ли в порядке с ее содержимым, и Грос разбирался в этом не больше.
– Ладно, – сказал Джайлс, возвращая компьютер. – Проделаем все еще раз сначала с самого начала, медленно, дважды проверяя каждый шаг.
Они начали перепроверку. Джайлс обнаружил, что невольно следит за каждым действием Гроса с какой-то параноидной одержимостью. Многие из тех действий, которые Грос совершал с клавишами, выглядели для Джайлса совершенно бессмысленными, но когда дело касалось того, что другой человек вводил в компьютер числа, которые Джайлс ему диктовал…
– Грос! – вдруг взревел Джайлс, и пальцы компьютерного специалиста замерли на клавишах, словно их парализовало. – Грос! – Теперь голос Джайлса звучал тише, но крайне сердито. – Грос, я сказал тебе «девять», а ты нажал «пять».
Грос перевел взгляд с компьютера на лицо Джайлса и открыл было рот, чтобы возразить. Но не произнес ни звука. По выражению его лица Джайлс понял, что на его собственном лице, должно быть, написана жажда убийства. Слова тихо и злобно сами собой вырывались из его рта:
– Значит, ты и твой компьютер никогда не ошибаетесь? Ты никогда не ошибаешься…
Голос его становился громче, и он ничего не мог с этим поделать. В его горле пульсом билось безумие, порожденное жаждой и отчаянием. Он уже начал подниматься с кресла, но нарастающую волну его ярости внезапно прервал хриплый крик Хэма:
– Это неправильно! Отпусти ее и отойди. Ваша светлость, подойдите сюда! Скорее!
Джайлс вскочил с кресла и пронесся мимо Гроса, сидевшего в другом командирском кресле. Широкими шагами он быстро оказался у прохода между панелями и увидел, что все остальные столпились возле койки, на которой лежало длинное темное тело капитана. Хэм одной мощной рукой держал за плечо Бисет, другая была сжата в кулак, которым он предупреждающе грозил остальным.
– Ваша светлость! – Его лицо просветлело от радости, когда он увидел Джайлса. – Я знаю, что вы этого не позволите. Я сказал им, что вы против, но она все равно подошла к ней…
Он указал кулаком на Бисет. Женщина-полицейский встретила взгляд Джайлса с решительностью и без страха.
– Это, – она кивнула на тело капитана, – угроза всем нашим жизням. Я хотела избавить ее от страданий.
Рот и нос капитана были частично накрыты рукавом, оторванным от стандартного рабочего комбинезона.
– Я не знаю, испытывает ли она какие-то страдания. И ты об этом судить не можешь, – жестко сказал Джайлс. – В любом случае не вам – никому из вас – решать, как с ней поступить.
Он обвел взглядом остальных. Никто из них не отвел глаз. Даже лицо Мары осталось спокойным и решительным.
– И ты тоже? – спросил он Мару.
– Я тоже, – уверенно ответила она. – Сама бы я такого не сделала, но не смогу встать на пути людей, пытающихся выжить. Это не Земля, магнат. Мы на спасательной шлюпке, затерянной где-то в космосе, с людьми на борту, оказавшимися здесь не по своей воле, у которых есть право жить.
Ее спокойный взгляд обвинял его в бомбе, установленной на борту звездолета, – бомбе, из-за которой все они и стали потерпевшими кораблекрушение среди звезд. На секунду он хмуро задумался, что бы они сказали, узнав, что он дал слово капитану – слово, которое он безусловно сдержит, выживет капитан или нет, – отдать себя в качестве оплаты за то, чтобы всех их доставили на 20В-40. Но, конечно, как бы ни отреагировали Мара и остальные, это не имеет значения. Он не стал бы рассказывать им о том, что сделал, ради склонения их к сотрудничеству, как и не стал бы нарушать данное капитану слово. Он был заперт и одинок в той броне, вместе с которой вырос.
– Правильно это или нет, – сказал он, – но никто, ни человек, ни инопланетянин, не будет убит на борту этого корабля, пока я могу этому помешать. Хэм, отнеси капитана на мою койку в носовой части корабля и с этого момента присматривай за ней. Если тебе понадобиться оставить ее, позови меня. Что касается всех остальных: если я обнаружу, что она ранена или мертва, тот, кто это сделал, лишится своего собственного рациона сока. Если мне не удастся установить, кто это сделал, я обещаю вам как магнат, что буду ежедневно брать сок, который она получила бы, и выливать его на пол спасательной шлюпки!
Он сделал паузу, ожидая их реакции, но все молчали.
– Хорошо. С другой стороны, я понимаю, каково всем вам сейчас. Но мы должны действовать вместе, а не воевать друг с другом. Поэтому я даю вам слово магната, что если мы все – включая капитана – доберемся живыми до 20В-40, я выкуплю все ваши контракты, перепишу их на вас самих и отдам вам в подарок. Все вы будете вольны построить себе собственный дом, заплатить за образование своих детей или тратить свои доходы на обустройство собственной жизни, как вам заблагорассудится. Это обещание, а не взятка. Мне все равно, чем вы занимаетесь, пока вы сохраняете себя в живых и помогаете выжить всем остальным вместе с вами. Я даю вам слово.
Он повернулся и пошел обратно в носовую часть, где все еще сидел Грос. Удивительно, но тот не последовал за ним, чтобы посмотреть, в чем дело. Глянув на него, Джайлс догадался, что испуг от его гнева слишком шокировал компьютерного специалиста, чтобы он рисковал сделать еще что-то, способное подтолкнуть магната к какому-то действию, которое могло бы навредить Гросу или даже полностью уничтожить его.
– Вернемся к работе, – сказал Джайлс, усаживаясь в свободное кресло.
Они продолжили свою работу. Прошел один корабельный день, потом второй… Грос дремал в те периоды, когда он не требовался Джайлсу, но сам Джайлс продолжал работать, подпитываемый из какого-то бездонного источника внутренней решимости, о существовании которого прежде не подозревал. Он не всегда вполне сознавал, чем занимается, и с трудом понимал, спит или бодрствует. Но что-то заставляло его продолжать работу. Действуя все медленнее и медленнее, но продвигаясь…
Каким-то образом наконец они получили результат. С экрана компьютера Гроса на них смотрело итоговое число.