– Впервые еду на «Cкорой». Так волнующе!
– Не ездили по неотложным вызовам? Даже в интернатуре?
– Да. Защитив кандидатскую, я осталась в Колумбийском университете. Вообще-то, моя область – цитология. А вы заметили, что на дороге совсем нет машин?
– Трасса полностью автоматизирована. Радиопредупреждение о нашем выезде отправлено на несколько миль вперед, его получили все машины. Когда мы приближаемся, они останавливаются у обочины.
– Где вы видите машины? Пустое шоссе.
– Вы правы, мне самому следовало это заметить.
«Скорая» приближалась к одной из подъездных дорог аэропорта. Глядя в окно, Сэм сказал:
– Никогда не видел, чтобы полиция закрывала этот проезд. Все машины останавливают…
– Смотрите! – Нита показывала вперед.
Автомобиль накренился, это Киллер перестроился на полосу внутреннего движения, чтобы обогнать колонну.
Семь громоздких военных грузовиков, грохоча, качаясь и подпрыгивая, следовали за штабной машиной на предельной скорости.
– Мне это не нравится. – У Ниты расширились глаза. – Тревожно. Что случилось, как вы думаете?
Она вдруг сделалась очень женственной и совсем не похожей на врача. Сэм подавил соблазн коснуться ее руки, успокоить.
– В ближайшее время мы это узнаем, невозможно долго скрывать большое событие.
На полуноте оборвалась музыка, заговорил диктор:
– Мы прерываемся на экстренный выпуск новостей. Два часа назад на орбитальные станции слежения поступил сигнал тревоги с лунного телескопа. Обнаружен неизвестный объект, приближающийся к Земле вдоль плоскости эклиптики. Вскоре он был опознан. Это «Перикл», космический корабль, предназначенный для вхождения в атмосферу планеты Юпитер…
– Невероятно! – ахнула Нита. – Сколько лет о нем не было вестей!
– …Попытки установить с «Периклом» радиосвязь ничего не дали, и позже, когда он вышел на орбиту Земли, сделал шесть полных витков, а затем покинул орбитальную траекторию – как утверждает Космическое агентство, с явным намерением совершить посадку при крайне плохом управлении маневровыми двигателями. Экипаж «Перикла» проигнорировал все предупреждения, сделанные как по радио, так и визуально, и не попытался приземлиться в Сахаре или на космодроме Вумера. Вместо этого он практически вертикально опустился на расположенный около Нью-Йорка аэропорт Кеннеди. Нарушен нормальный график полетов, аэропорту причинен серьезный ущерб; возможно, не обошлось без жертв. О развитии событий – в наших дальнейших выпусках…
– Жертвы… – пролепетала Нита. – Как думаете, их много?
– Там может быть настоящий ад, – мрачно ответил Сэм. – Ежедневно прилетает и улетает порядка двух тысяч рейсов. И похоже, никого не успели предупредить. Конечно, все зависит от того, где сел корабль, в конце взлетки…
– Или на здания!
– Этого мы пока не знаем. Но, как я помню, «Перикл» размерами с высотный дом, и это едва ли не самая крепкая вещь из созданных человеком. Вряд ли корабль серьезно пострадал, но не завидую я тем, на чью голову он опустился.
– Как же так? Почему? Глупо же! Разве экипаж не понимал, что делает?
– Вы только что слышали новости. При посадке корабль плохо управлялся. Он провел в космосе больше двух лет, и уже никто не ждал его возвращения. Неизвестно, в каком состоянии вернувшиеся астронавты. Это чудо, что ему вообще удалось сесть.
– Матерь Божья! – воскликнул Киллер, тыча пальцем в лобовое стекло. – Вы только поглядите!
Впереди вздымалась автострада, подпираемая огромными столбами, а внизу раскинулась сложная развязка, там встречались потоки транспорта из Лонг-Айленда, Манхэттена и Международного аэропорта имени Джона Кеннеди. С высшей точки арочного наземного моста открылся вид на аэропорт, на низкие, разбросанные по большому пространству ангары и прочие постройки. Теперь там появилось новое сооружение, темная глыба, вздымающаяся на огромную высоту, в пять раз выше диспетчерской башни и шириной с городской квартал. По всей протяженности аэропорта расстелился дым.
И вдруг эта картина исчезла – они уже ехали вниз по эстакаде.
– Вы поняли, где он? – спросила Нита.
– Не совсем. Но в стороне от пассажирского терминала, это точно.
Их встретили полицейские – как городские, так и военные. Они махали жезлами, направляя «Скорую» по лабиринту подъездных путей к воротам, которые открывались прямо на летное поле. Вот полицейский поднял руку, требуя остановиться, а затем распахнул дверь со стороны водителя.
– Это у вас медикаменты из больницы Бельвью?
– В салоне. – Киллер ткнул большим пальцем себе за плечо.
– Разгрузитесь за ангаром «Скандинавских авиалиний», я покажу.
Полицейский втиснулся в кабину рядом с Киллером. Он ехал, держась за открытую дверь: лицо в копоти, мундир измят и грязен.
– Вон, видите «Скорую»? Станьте рядом. Ну и дела тут у нас, просто кошмар! Эта шутиха перла вслепую, она испекла на рулежке «Дуглас – девяносто пять», другой взорвала в воздухе и уселась аккурат на топливозаправщик. Мы еще не разобрались с жертвами. В жизни не видел таких страшных трупов…
Когда машина остановилась, полицейский спрыгнул и подозвал ближайших техников, чтобы выгрузили коробки. Сэм вышел из кабины и помог Ните спуститься. Появился изнуренный капитан полиции.
– Врачи? – спросил он.
– Да, – ответил Сэм. – Куда нам теперь?
– Здесь хватает докторов, как раз прибыл чартер с участниками медицинского конвента. А вот лекарства нужны позарез. Башня сообщила, что где-то на рулежке находился административный самолет, когда спустилась эта дьявольская штуковина. Я еще не выяснял, что с ним случилось, тут и без того дел по горло. Может, посмотрите? Рейсы перенаправляются на другие аэродромы, так что не опасно ехать напрямик.
– Конечно! Сейчас же и поедем. Домингес, ты слышал?
– Покатили, док! – прокричал Киллер. – Держитесь!
И дал по газам, да так, что тяжелая «Скорая» прыгнула вперед, точно заяц.
Сэм это предвидел, а потому успел обхватить Ниту за талию, не позволил упасть. Уже на ходу щелкнув тумблером, водитель поднял заднюю дверь.
– Ну и чудище! – подивился он, глядя в боковое окно.
Машина двигалась в объезд «Перикла» – ни дать ни взять жук, огибающий комель дерева. Киллер старался держаться подальше от выжженной земли и вздыбленных кусков бетона; все это еще дымилось. Юпитерианская ракета была бы очень похожа на короткий и толстый артиллерийский снаряд, если бы не окружавшие ее трубы реактивных двигателей. Она имела невероятно мощный корпус, о толщине и прочности которого позволяли судить выбоины – метровой глубины, но не сквозные. «Перикл» вообще был сплошь изрыт, изъязвлен, испещрен – не корабль, а кусок угольного шлака. Разглядывая эту громадину, экипаж «Скорой» подавленно молчал.
– Впереди самолет! – выкрикнул вдруг Сэм, и Киллер втопил педаль тормоза.
Небольшой летательный аппарат опрокинулся в воздухе вверх тормашками, разбился всмятку, а затем еще и вспыхнул; в результате остался бесформенный огарок. С первого взгляда стало ясно, что людям уже ничем не поможешь.
И все же врачебный долг требовал попытаться. Сэму удалось приотворить боковой люк и осмотреть внутренность «Дугласа». Ни одного живого, только обгорелые трупы.
– Возвращаемся, – вздохнул он. – Может, там от нас будет прок.
У Ниты в лице не было ни кровинки. Испугавшись, что она лишится чувств и рухнет на изуродованную рулежку, Сэм схватил ее под руку.
– Я… сомневаюсь, что смогу быть чем-то полезна, – проговорила она. – У меня не было врачебной практики, я работала в лаборатории, вела исследования…
– Это как в институте на показательной операции. Не волнуйся, все будет в порядке. В первый раз любому трудно, но руки автоматически делают то, чему тебя учили. И я абсолютно уверен, что ты хороший врач.
– Спасибо на добром слове. – Ее щеки чуть порозовели. – Я постараюсь. Просто не хочется выставить себя дурой.
– Нита, ты не дура. И стыдиться тут совершенно нечего. Нормальному человеку не доставляет радости картина катастрофы, да еще с такими жертвами…
– Смотрите! – воскликнул Киллер. – Вон туда, наверх!
Раздался скрежет, и с борта корабля, с двадцатифутовой высоты, посыпались куски окалины. Очертился круг диаметром десять футов. Фрагмент корпуса вывинчивался, точно огромная заглушка.
– Воздушный шлюз, – прокомментировал Сэм. – Они выходят.
Внутри металлической горы гудели моторы, клацали тяжелые детали, иногда раздавался крик. Толщина корпуса почти сводила эти звуки на нет. А вообще над аэропортом висела неестественная тишь, гнетущее безмолвие; впервые за многие-многие годы не ревели турбины и не выли пропеллеры. Поблизости опустилась стая скворцов, ее привлекли обнажившиеся на горелой земле насекомые. С океана прилетела чайка, она парила на неподвижных крыльях и лишь живо вертела головой, следила за скворцами – не обнаружили ли те что-нибудь съедобное. Вдруг, напуганная скрежетом, она заложила крутой вираж. Огромная, тяжеленная «заглушка» воздушного шлюза полностью вывинтилась из отверстия.
– Киллер, выгружай хирургический комплект и аптечку, – распорядился Сэм. – Потом съездишь и расскажешь полицейским, что тут произошло. Быстро!
«Скорая» затихла вдали, теперь слышался только тонкий вой корабельных электромоторов. Он нарастал по мере того, как массивная дверь, освобожденная от запоров, отходила вбок. Когда образовалось достаточно широкое отверстие, наружу вывалилась складная металлическая лестница и распрямилась в падении; нижний конец замер под ногами у врачей. В отверстии люка появился человек, свесил ноги, неуверенно нашарил ими ступеньку – и начался медленный, мучительный спуск.
– Вы нездоровы? – прокричал астронавту Сэм. – Нужна медицинская помощь?
Никакого ответа, лишь заторможенные движения рук и ног.
– Я, пожалуй, заберусь и помогу ему спуститься…
– Он падает! – воскликнула Нита.
В десяти футах над землей руки астронавта потеряли силу, он сорвался, кувырнулся в воздухе и упал на бок. К нему подбежали врачи.