– Нет, сэр! Нам приказано…
– Отлично. Никого не впускать!
Бёрк отстранил полицейского, не дожидаясь протеста, и затопал по металлическим ступенькам.
Сэм прошел за ним через шлюзовую камеру, затем по коридору к лифту. На центральном посту им помахал рукой развалившийся в капитанском кресле Ясумура.
– Тут все записано, – сообщил он. – Бортовой журнал вели до самого конца. Парням, которые доставили «Перикл» назад, мужества было не занимать.
– Что ты имеешь в виду? – спросил Сэм.
– Сразу после посадки на Юпитере корабль оказался в ловушке – каким-то образом туземцы сгенерировали мощное магнитное поле. Первую часть журнала я прослушал выборочно, но ты можешь изучить ее как следует. Потом юпитериане установили связь с экипажем, выучили английский и убили капитана, назвав это толкованием. Взяли да вспороли ему живот…
– Это слово использовал и наш пришелец. Что юпитериане подразумевают под толкованием, ты выяснил?
– Пытался выяснить, но наш гость молчит, к видеофону не подходит. Экипаж считал, что слово означает полное понимание или доскональное изучение чего-либо. Например, представление о наших основных жизненных процессах. Судя по всему, у юпитериан нет техники, они не создали машинную цивилизацию, зато им удалось развить биокультуру, и теперь с живой клеткой они вытворяют что хотят. И вот на их планете садится космический корабль с иной формой жизни на борту. Все равно что детям в песочницу бросили новую игрушку. Конечно, захотелось разломать ее и узнать, что это там тикает. Членов экипажа вылавливали одного за другим и препарировали…
– Прямо Дантов ад. – Генерал погладил рукоятку пистолета. – И в нем библейские черти, без души и чувств. Надо бы привести корабль в порядок да слетать туда снова, с полным трюмом атомных бомб…
– Нет, Секач, ты ошибаешься, – возразил Сэм. – Мы имеем дело с инопланетной формой жизни, и она, несомненно, обладает способностью думать и чувствовать, но это происходит не так, как у нас. Юпитериане не спрашивали у землян, можно ли их пустить на образцы для изучения, но разве мы обращаемся с подобными вопросами к лабораторным крысам? Разве интересуемся у цыплят, которых заражаем еще в яйце, хотели бы они вырасти здоровыми?
– Что за ерунда! Опрашивать крыс и яйца – как ты себе это представляешь?
– То-то и оно! Вот и юпитериане не умели задавать людям правильные вопросы. А может, просто не желали. Предположим, они и друг дружку точно так же без спроса разбирают на части, так какой им резон спрашивать разрешения у нас?
– Кое у кого из экипажа «Перикла» были подобные догадки, – сказал Ясумура. – Вике, второй пилот, хоть и флегматик, как большинство датчан, а все-таки имел сильное воображение. Он выдвинул версию, что юпитерианин не обладает индивидуальным разумом, а подчиняется разуму коллективному. При таком устройстве общества индивидуум не боится смерти, как ноготь не боится, что его отстригут. И если другого способа существования юпитериане не знают, они вполне могли предположить, что мы похожи на них, – и без малейшего зазрения совести подвергнуть гостей вивисекции.
– Это всего лишь версия, – проворчал Бёрк. – Хотя она многое объясняет. Либо в каждом юпитерианине дремлет гений, либо у них на всех один ум, достаточно большой и мощный, чтобы решать любые задачи. На уроках английского «бочка» мигом усваивала каждое слово. Юпитериане явно ничего не знали о машинах, но в считаные дни играючи создали машинную технологию. Она понадобилась, чтобы особь выжила на земном корабле, в противоестественных условиях. Им удалось построить в корме «Перикла» резервуар высокого давления и взять под контроль органы управления кораблем. Они очень быстро выяснили, что для этого требуется.
– И что, экипаж не оказывал сопротивления? – спросил Сэм.
– Еще как оказывал, но все было напрасно. – Ясумура включил бортовой журнал и поискал на дисплее нужный заголовок. – Пока юпитериане не проникли в корабль, может, у наших парней и был шанс, но я весьма слабо представляю себе, как бы они сумели спастись. Магнитная ловушка держала «Перикл» мертвой хваткой, он бы почти наверняка взорвался при старте. Хотите услышать, чем все закончилось? Последняя запись в журнале сделана коммандером Рандом. – Стэнли нажал клавишу воспроизведения.
– …Двадцать четвертое мая, если верить хронометру на центральном посту, но мы уже не можем следить за временем. Зря я говорю «мы» – недавно юпитериане добрались до Андерсона, в живых остался я один. Щупальцам любой металл нипочем, они расползлись по всему кораблю, и отсекать их невозможно. Малейшее прикосновение – и ты парализован, а это верная смерть. Я видел, что сделали с Андерсоном. Затащили на третью палубу и сунули в один из трех баков; в двух других уже сидели наши. Они все заболели, а потом вроде пошли на поправку, но выглядели уже не так, как прежде, и в конце концов умерли. Я в жизни не слыхивал о подобной болезни… Наверное, юпитериане подвергли мутациям найденные в человеческом организме вирусы, но это, конечно, всего лишь предположение…
Раздался дробный стук, затем разбилось стекло. Снова заговорил Ранд, теперь менее внятно:
– Вам кажется, что я пьян? Я действительно выпил, без спиртного трудно не свихнуться в такой обстановке… – Он умолк, а когда продолжил, слова звучали куда разборчивей. – Но я только что разбил бутылку. У меня есть план, и чтобы его выполнить, необходимо ясное сознание. Кто бы вы ни были, слушайте: я надеюсь исполнить свой долг.
Проникну в двигательный отсек, выдвину поглощающие стержни, разгоню реактор до взрыва. При этом погибнет только один человек, все наши уже мертвы или умрут к тому моменту. Твари умны, они досконально нас изучили, разобрались с управлением кораблем. Можно только догадываться, что они затевают. Необходимо их остановить.
Говорит коммандер Ранд. Сегодня двадцать четвертое мая, и это последняя запись в бортовом журнале, других не будет.
Голос умолк, из динамика теперь шел только фоновый шум.
Не дожидаясь, когда кто-нибудь подаст голос, Ясумура выключил аппарат.
– Ранд прав, – сказал Бёрк. – Случившееся больше похоже на лабораторный эксперимент, чем на сознательную попытку искоренить человечество. Болезнь была подогнана под земные условия, она поразила животных, которых инопланетяне никогда не видели, и приспособилась к новым носителям путем мутаций. Все это говорит о том, что юпитериане в совершенстве постигли биохимию и научились применять ее в своих целях. Нам до сих пор не удалось выяснить, каким образом они в самом начале распространили вирус, запустив его практически по прямой линии через Лонг-Айленд, – для нашего технологического уровня это фантастика. При желании они могли бы заразить весь мир и покончить с нами за один день. Но этого не произошло.
– Так чего же они хотели… – начал генерал, но Ясумура перебил:
– Смотрите, как прыгают стрелки! На УВЧ-передатчик поступает мощный ток!
Прозвучал сигнал вызова, инженер повернулся и нажал кнопку. На экране видеофона возник человек в мундире.
– Это башня управления полетами. Что вы передаете? У нас помехи на каналах радионавигации…
– Сами мы тут ни при чем, но у нас внизу есть бак, и в нем сидит тварь, которая подключилась ко всем корабельным системам. На что похож сигнал?
– Минуту, я его выведу на ваш приемник. Постарайтесь как-нибудь подавить эти гармоники, они портят нам почти все рабочие частоты.
Голос смолк, и вскоре раздался высокий стон, мучительный для нервов, как скрип ногтя по стеклу. Инженер схватился за рукоятку громкости, и отвратительный визг сменился зловещим гулом.
– Что за чертовщина? – спросил Бёрк.
Звук странным образом напоминал голос юпитерианина.
– Стэнли, – произнес Сэм, – этот сигнал может дойти до Юпитера? А когда дойдет, его поймут?
– Если волна преодолеет слой Хевисайда, не потеряв слишком много энергии, и если у них есть хороший приемник – почему бы и нет? А на что ты намекаешь?
– Ни на что не намекаю, просто строю предположения… Гляди, приборы показывают ноль. Что происходит?
Инженер осмотрел консоль, затем прошелся по отсеку, проверил все приборные шкалы.
– Наш приятель больше не качает энергию. Интересно, что он задумал?
– Давайте спустимся. – Сэм двинулся к выходу.
Выйдя из лифта, они почувствовали сильный запах аммиака, с которым не справлялись вентиляторы, и побежали. По стене резервуара высокого давления стекали струйки конденсата, внизу на палубе образовалась лужа. Иней исчез.
– Бак нагрелся! – воскликнул Ясумура.
– И давление в нем, похоже, упало, – сказал Сэм, глядя на темный экран видеофона.
– Значит, пришелец мертв, покончил с собой, – сделал вывод генерал. – Но почему?
Сэм пожал плечами:
– Можно ли это назвать самоубийством? Скорее всего, у юпитерианина изначально не было намерения вернуться на родную планету. Он прилетел к нам, чтобы выполнить определенную задачу, – наверное, правильнее всего назвать это экспериментом. Наш мир стал для него лабораторией, а мы – подопытными животными. Эксперимент закончился, исследователь отправил отчет…
– Радиосигнал!
– Вот именно. Сообщил, что дело сделано, и умер, или отключился, без разницы. И эмоций при этом не больше, чем у нашей эпителиальной клетки: она защищает человеческий организм, умирает и отваливается от кожи.
– Одно утешение, – генерал пинком отбросил спутанные провода, – ему пришлось сообщить, что миссия провалена, эксперимент не удался.
– Почему не удался? – взглянул на Бёрка Сэм. – Что, если это был социальный эксперимент, а не медицинский? О том, как болезнь воздействует на человеческий организм, юпитериане знали с самого начала. Может быть, их интересовало устройство земного общества, наша наука? Может, они хотели узнать, как мы будем бороться с эпидемией, что предпримем, обнаружив ее виновников? Кстати, они не пытались скрыть свою роль – на борту сохранился журнал, и нам достаточно было пройти через внутреннюю дверь шлюза, чтобы узнать о присутствии чужака. Помните, он держал наготове капсулу? И отдал ее, как только убедился, что иначе мы перережем все коммуникации?