— «Прометей» на связи.
— Я только что получил сообщение от медиков, с биомониторов...
— Да, я и забыл про них. Я собирался вызвать тебя, но ты уже и так знаешь.
— Здесь просто сказано «остановка биомонитора доктора Брона». Это может быть сбой по связи?
— Нет, все верно. Элай больше связи с миром не поддерживает. Он мертв.
— Я сожалею, Патрик, мы все...
— Какая разница? Мы все тут скоро будем покойниками. Элай просто чуть-чуть поторопился.
Курьер сунул Флэксу записку: «ДИЛУОТЕР ХОЧЕТ ГОВОРИТЬ СРОЧ.».
— Я сожалею, Патрик. Нам всем нелегко. Слушай, мне сообщили, что с тобой хочет поговорить Дилуотер...
— Скажи ему, чтобы катился куда подальше. Теперь не о чем говорить.
— Патрик, майор Уинтер, директор НАСА выходит на связь.
Возникла долгая пауза. У Флэкса было ощущение, что Патрик
готов выложить, что бы он сделал с директором НАСА. Если бы он так поступил, Флэкс не осудил бы его. Однако вместо этого Патрик ответил спокойно. Если в его голосе и звучало что-то еще, то скорее лишь покорность, усталость.
— «Прометей» — Центру управления. Готовы принять ваше сообщение.
Флэкс ткнул пальцем в пульт, и связь была установлена.
— Говорит Саймон Дилуотер.
— «Прометей». Что вам нужно, мистер Дилуотер?
— Майор Уинтер, вы что-нибудь слышали об аварийной программе для двигателя? Она называется «Змеиное кольцо»?
— Нет. Человек, которого вы могли бы спросить об этом, — наш эксперт по двигателям, доктор Брон. Я бы разрешил вам поговорить с ним, но он, к сожалению, весьма невежлив. Он только что умер.
— Что? Вы... Очень сожалею, я не знал. Это ужасно...
— Все ужасно, мистер Дилуотер. Ну так про какое там «Змеиное кольцо» вы говорили?
Флэкс тоже задавал себе этот вопрос, он тоже ничего об этом не знал.
— Это аварийная программа. Я сам засекретил ее в свое время, потому что тогда мне это показалось опасным и дурацким предложением. Но ввиду изменившихся обстоятельств... и согласно распоряжениям президента...
— Вы колеблетесь, мистер Дилуотер, это на вас не похоже.
По тону Патрика трудно было понять, говорит он всерьез или
с насмешкой. Теперь и то и другое было возможно.
— Извините, мистер Уинтер. Поверьте, мне искренне жаль. Я не в восторге от такой обязанности. Но я должен сказать вам, что существует программа «Змеиное кольцо», которая подробно объясняет, каким образом можно взорвать ядерный двигатель «Прометея». То есть как можно использовать топливо и двигатель, чтобы вызвать ядерный взрыв.
— Потрясающе интересно, Дилуотер, но почему вы мне сейчас рассказываете об этом?
— Вы заставляете меня произнести это вслух, майор Уинтер, и я не упрекаю вас. Короче говоря, если «Прометей» упадет, то вызовет широкомасштабные разрушения и смерть. Вы можете представить, что это значит.
Патрик прервал его:
— Я представляю, мистер Дилуотер, и прошу прощения за свои слова. Их можно понять, но не оправдать. Когда эта штука навернется, мы так и так погибнем. Если «Прометей», возможно, взорвется в воздухе, будет спасено множество жизней. Вы это собирались сказать, мистер Дилуотер?
— Спасибо, майор Уинтер. Вы пристыдили меня, я ведь знаю, что никогда бы не смог сделать того, что делаете вы. Но в сущности именно это я и собирался сказать.
«ВАС ВЫЗЫВАЮТ К ТЕЛЕФОНУ», — прочитал Флэкс в очередной записке.
— Попросите подождать, — сказал он курьеру.
— Звонят лично вам, — ответил тот. Могут ждать всего пару минут.
— Ради всего святого, не сейчас. Кто это?
— Некий Вольфганг Эрнстинг.
— Запишите номер. Я ему перезвоню.
Патрик снова говорил. Флэкс пропустил часть их разговора.
— ...не мое решение. Я объясню остальным членам экипажа, и мы свяжемся с вами. Я не знаю, что они скажут, но, поскольку важно время, я предлагаю передать нам эту программу по телексу, чтобы у нас имелась копия.
— Я не знаю, возможно ли это.
— Центр управления, — сказал Флэкс. — В Белом доме есть секретный телекс, который подключается к нашему принтеру. Начинайте как можно скорее, а я передам это на принтер «Прометея».
— Хорошо, я прослежу.
— «Прометей» связь закончил.
Флэкс снял палец с кнопки и повалился в кресло. Это уж слишком. Потом он встрепенулся и вызвал пульт связи.
— Проследите, чтобы копию программы «Змеиное кольцо» немедленно доставили мне. Я хочу знать, что они там затевают.
— Да, сэр.
Глава 38
ПВ 25:57
— Григорий, помоги мне, — позвал Патрик.
— Минуточку, сейчас подойду.
Надя лежала на гравитационной кушетке, той, что подальше, что раньше принадлежала полковнику Кузнецову; похоже, она спала, однако глаза ее скрывала повязка, и сказать наверняка было трудно. Григорий помогал Коретте укладывать тело Элая в спальный мешок. Она вела себя так спокойно, что он устыдился своего волнения, вызванного прикосновением к холодной коже и обвислым рукам. Ему никогда прежде не приходилось касаться трупа, здесь же это было вдвойне жутко. Трупного окоченения еще не произошло, а он всегда считал, что это бывает сразу, с приходом смерти; впрочем, с трупом и сейчас было довольно трудно управиться, он никак не влезал в узкий мешок.
— Так не пойдет, — сказала Коретта. — Вытаскивай назад. Подержи-ка, пока я мешок расправлю. — Она вывернула мешок наизнанку и ловко, как чулок, натянула на тело.
— Что же мы будем делать с...? — спросил Григорий.
— Думаю, ничего, — медленно произнесла Коретта. — Наверное, ни похорон, ни заупокойной. Давай просто привяжем к койке.
— Вот к этой, — предложила, выпрямляясь, Надя. — Кто-нибудь, помогите мне, пожалуйста.
Когда Патрик позвал его, Григорий даже обрадовался: ему хотелось уйти.
— Включи, пожалуйста, телепринтер, —■ попросил Патрик, продолжая смотреть невидящими глазами в темноту, и показал пальцем туда, где стоял аппарат. — Просто щелкни тумблером, и он включится, а потом переведи на прием, передай команду «к приему готов» и жди ответа.
— Совсем нетрудно, — Григорий так и сделал, и аппарат быстро напечатал: «ОПИСАНИЕ ОПЕРАЦИИ «ЗМЕИНОЕ КОЛЬЦО».
— Что это? — спросил Григорий, прочитав Патрику эти слова.
— Собери сюда всех остальных, я хочу, чтобы знали и они.
Спокойным, бесстрастным голосом Патрик рассказал экипажу о предложении Дилуотера и о том, что за программа строчка за строчкой выползала сейчас из принтера. Григорий воспринял сообщение стоически, с присущей славянам невозмутимостью. Коретта не совсем поняла, что это значит.
— Программа самоуничтожения двигателя?
Патрик кивнул:
— Проще было бы сказать, программа превращения двигателя в бомбу. Они хотят, чтобы мы сами себя взорвали, чтобы предотвратить возможные тяжкие жертвы на Земле.
— Прекрасно, — не скрывая горечи, произнесла Коретта. — Они загнали нас сюда, посадили на мель, попытались уничтожить ракетой, а теперь ждут, что мы из благодарности совершим атомное самоубийство. Почему же они просто не выстрелили в нас еще разок? Может быть, американцы прицелятся лучше советских.
— Причины, разумеется, есть, — заметил Патрик. — Наверное, у них не было полной гарантии того, что удастся стереть нас в порошок вместе с нашим ядерным топливом с помощью одной ракеты. Аты как думаешь, Григорий?
— Я? Никак. На несколько минут раньше или позже — но мы все равно погибнем. Ты командир, тебе и решать.
— Нет, нам следует решить вместе. Надя?
— Делай все по инструкции, взорви нас, и дело с концом.
В ее голосе была скорее боль, чем возмущение. Патрик понимал, что она чувствует; он и сам испытывал то же самое. Наркотики притупили боль в обожженных глазах, но боль, терзавшая душу, была сильнее.
— А что ты скажешь, Коретга?
— Я? Какая разница! Тебе придется быть мудрым и в конце концов принять логичное решение — предпочесть спасение мира нескольким лишним минутам оставшейся нам самим жизни. Так что давай делай свое дело и не спрашивай меня. — Она уже почти кричала, когда вдруг поняла, что теряет над собой контроль. Она, прошедший специальную подготовку врач, обязанный всегда сохранять спокойствие, впадает в истерику, а двое ослепших людей по-прежнему держат себя в руках. Она перевела дыхание и извинилась. Ей было стыдно.
— Ничего страшного, бывает, — сказал Патрик.
— Бывает, верно, но ведь у вас не меньше причин жаловаться на судьбу. Фу, какой стыд! Однако попробуем рассуждать логически. Если мы так или иначе умрем через несколько минут, или часов, или — когда там они предполагают?..
— Солнечная активность почти не увеличилась, сила начинающейся бури меньше, чем ожидалось.
— Если нам по-прежнему не везет, то вспышка на Солнце будет сильнее, но, даже если этого не произойдет, все равно у нас останется не более семнадцати часов, ну так и черт с ним. Готовь взрыв, и пусть кто-нибудь нажмет на кнопку.
— Ты и в самом деле говоришь то, что думаешь? — спросил Патрик.
— Да, черт возьми, а что?
— Просто ни я, ни Надя ничем вам помочь не в состоянии. Всю подготовку к взрыву придется провести вам с Григорием.
— Логично, — сказал Григорий.
Коретта была потрясена, но потом все-таки криво улыбнулась:
— Хорошо, хорошо, пусть будет так. Добрая Коретта Сэмюэл, спасительница жизней человеческих, кончает собственную жизнь, изготовляя атомную бомбу. А почему бы и нет, командир? Обо мне будут слагать песни в негритянском гетто, вы и оглянуться не успеете.
— Тогда договорились, — подытожил Григорий.
— Да, — подтвердила Надя.
— Сообщу им. — Патрик включил радио. — «Прометей» вызывает Центр управления полетом. Нельзя ли поговорить лично с мистером Дилуотером?..
— НЕТ! — Флэкс так рявкнул в ответ, что динамик на стене загрохотал. — Я не соединю вас ни с президентом, ни с Дилуотером и вообще — ни с кем, весь кабинет сейчас заседает.
— В чем дело, Флэкс? — спросил Патрик, но в ответ услышал только треск статического электричества.