— Ты всегда волнуешься.
— Зато тебя никогда ничто не беспокоит, — говорю ему, роняя ведро обратно на пол, увидев мертвую мышь под ним. Стряхиваю гадость, удаляясь от ведра. — Порой я задумываюсь, понимаешь ли ты в полной мере, в каком дерьме мы окажемся, если не сможем достать деньги, чтобы заплатить Трейсу.
— Мы придумаем, где взять чертовы деньги… у нас уже есть две сотни, — он кивает на сумку в моей руке. — Плюс пятьдесят, если мы сможем продать это, — он убирает пакет в карман. — Если будет нужно, я найду, где Дилан прячет все свое дерьмо на продажу. Так что есть простой способ достать деньги.
Качаю головой.
— Пока не время. Не сейчас, когда он съехал с катушек и размахивает пистолетом, — говорю я. Когда он никак не реагирует на мои слова, встаю перед ним, добавляя: — Тристан, обещай мне, что ты не наделаешь глупостей. Это не решит проблему, а только усугубит ситуацию.
Он хмурится, но говорит:
— Хорошо. — Наклонившись, он смотрит вниз под абажур, потом протягивает руку и дергает за цепочку, чтобы включить свет, но ничего не происходит. — Знаешь, тебе нужно перестать постоянно беспокоиться о том, что я делаю.
— Я не могу перестать беспокоиться о том, что ты делаешь, — говорю, пока он, размышляя над чем-то, снимает абажур и сбрасывает его на пол. — Я чувствую, что это мой долг.
— Почему это твоя забота?
— Потому что ты здесь из-за меня… потому что я убил твою сестру. — Черт, кажется, я сболтнул немного лишнего. Либо это, либо Нова, может вывести меня из равновесия, несмотря на то, что я пытаюсь отгородиться. Все это заставляет меня говорить о всяком дерьме вслух, а я не уверен, что Тристан, да и я к этому готовы.
Он делает паузу, вывинчивая лампочку, и ищет мои глаза.
— Чёрт, сколько ты принял сегодня?
Смотрю на сумку в своей руке и пожимаю плечами.
— Не знаю… может немного больше, чем обычно, но не так много.
— Ты все еще злишься из-за Новы? Потому что я уже говорил тебе, между нами ничего не было. На самом деле она просто спрашивала о тебе.
— Я знаю, что… речь не об этом… я просто беспокоюсь о тебе и немного перебарщиваю.
Он щурится, осматривая меня внимательно, а потом хлопает меня по руке.
— Просто расслабься, ладно? То, что я делаю, не твоя вина.
— Я в этом не уверен, — бормочу, когда он возвращается к лампочке. Мои руки нервно дрожат, ладони вспотели. Я не могу поверить, что я говорю эти вещи вслух, но чем дальше, тем сложнее мне заткнуть рот.
— Ты действительно должен перестать винить себя за все, — он вынимает лампочку, откручивает ее нижнюю часть, и его глаза загораются, когда он достает то, что было внутри. Небольшой пластиковый пакет вываливается из нее, но в нем почти ничего нет. Он чертыхается и выбрасывает лампочку на пол, где она разлетается.
— Черт! — кричит он с досады, битое стекло хрустит под его кроссовками, когда он начинает расхаживать по комнате. — Я думал поживиться с этой находки.
Снаружи небо начинает темнеть. Мы пробыли здесь слишком долго.
— Давай просто заберем то, что есть и уйдем. Последнее, что нам сейчас нужно, это чтобы нас застукали, и мы попали еще в чей-то дерьмовый список…
Тристан смотрит на меня, взглядом затуманенным тягой к новой дозе, но он сдается и кладет пакет в карман.
— Хорошо, но я продам только один из этих пакетов, и я собираюсь найти кого-нибудь, кто обменяет мне второй пакет с этим на то, что я хочу.
— Нам нужны деньги, — напоминаю ему, следуя за ним к куску пластика, прикрепленному к дверному проему в задней части дома. — И кроме того, я против того, что ты принимаешь это дерьмо.
— Хорошо, мамочка, — он закатывает глаза, протискиваясь через пластик и выходя на улицу.
— Я просто пытаюсь присматривать за тобой, — опускаю голову и прохожу за ним, убрав пакет подальше в карман, пока мы пресекаем двор, решая срезать через забор.
Он продолжает идти, петляя вокруг полыни, и слегка озадачивает меня, бросая через плечо.
— Знаешь, ты всегда был странным в том, что касается героина, но на прошлой неделе ты получил дозу нравоучений, и я начинаю задумываться, что это не просто совпадение, а итог твоей встречи с Новой.
В его глазах появляется неприкрытый намек, когда он оборачивается и идет по песку на заднем дворе к пустырю.
— Она здесь не причем. — Я маневрирую вокруг кактусов, глядя на наш дом, желая побыстрее вернуться, чтобы прекратить уже этот разговор и просто принять мет.
— Это было бы разумно, будь это так. — Он идет вперед, увязая в песке. — Ее поведение пай-девочки похоже заразно, поскольку вы проводите время вместе… Я вижу, как это влияет на тебя.
— И как же?
— Не знаю… ты совсем другой, — он пожимает плечами. — Меньше решимости отказаться от жизни, потому что ты хочешь жить и хочешь, чтобы она была рядом.
Я напряженно массирую заднюю часть шеи, когда мы достигаем границы нашей стоянки.
— Я не хочу ее. Она сама решила приехать.
— Ты хочешь ее так же, как и прошлым летом. Вот почему ты продолжаешь рисовать ее даже после того, как вы двое не виделись почти год, и это объясняет почему ты сорвался на следующий день после нашей с ней встречи, — решительно говорит он. — По какой-то причине ты просто противишься своей потребности.
Хочу снова не согласиться с ним, но ложь застревает у меня в горле, потому что я хочу Нову. Сильно.
— Хочешь и заслуживаешь — две разные вещи, — откидываю капюшон, солнце и тепло окутывают меня. — Просто потому, что ты хочешь что-то, не значит, что ты это получишь. Поверь мне… — я начинаю заводиться, думая о том, насколько хочу, чтобы Лекси и Райдер были живы, как я умер бы снова и снова, если бы они смогли быть живы прямо сейчас. — Кроме того, Нова слишком хороша для меня, и я ее не заслуживаю, поэтому весь этот разговор даже не имеет значения… — пинаю камни, пока я тащусь, наклонив подбородок. — Ничего, блядь, не имеет значения.
На некоторое время он успокаивается, потянувшись за сигаретами в карман.
— Знаешь, я часто задаюсь вопросом, что такого ты увидел в тот день, когда умер, что заставляет тебя чувствовать, что ты ничего не заслуживаешь.
— Я ничего не видел, кроме того, что мне пришлось вернуться, потому что какой-то идиот-врач решил сохранить одну бесполезную жизнь, — говорю я более жестче, чем планировал.
— Иисус, расслабься, — он сдается, поднимая руки вверх, натягивая маску виноватого, зная, что он нажал не на ту кнопку.
Качаю головой.
— И кроме того, то, что я тогда умер, не имеет никакого отношения к тому, почему я ничего не заслуживаю. Это потому что погибли два других человека.
Он начинает замедляться, и этот странный взгляд появляется на его лице. Он открывает рот, как будто пытается сказать что-то сверхзначимое, что потенциально сможет освободить меня от этой внутренней убогости. Не уверен, что такие слова вообще существуют. Возможно, я просто надеюсь на что-то.
Он ничего не говорит, вместо этого предлагая мне сигарету. Но странно, что в тот короткий момент я увидел что-то — почувствовал. Надеясь, что, возможно, есть шанс все изменить.
Я понятия не имею, откуда, черт возьми, возникло это чувство, независимо от того, принял ли я слишком много наркотиков в течение одного дня, или Нова запала мне в голову даже больше, чем я предполагал. И действительно ужасная часть меня хочет вернуться к ней, начать отвечать на стук в дверь.
Позволить ей достучаться до меня.
Но другая часть меня хочет разбить эту возможность на тысячу осколков и продолжать идти к смерти, позволить себе быстро гнить, пока я, наконец, не перестану дышать навсегда, как я должен был сделать два года назад.
Глава 10
23 мая, восьмой день летних каникул
Время начинает размываться. Каждый новый день похож на предыдущий. Прошло четыре дня с тех пор, как мы виделись и общались с Куинтоном, и я чувствую, что скоро взорвусь от отсутствия движения вперед. Пытаюсь скрыть упадническое настроение от Леа и моей мамы, но это довольно тяжело, когда они могут читать меня, как открытую книгу.
— Ты уверена, что не хочешь пойти с нами на обед? — спрашивает Леа, забирая свою сумочку с компьютерного стола в комнате для гостей. Сегодня выходной, она и ее дядя уходят, чтобы что-нибудь поесть. — Мы могли бы пройтись по магазинам позже.
Качаю головой, лежа на кровати и положив руки за голову.
— Я очень устала. Думаю, мне просто нужно немного вздремнуть.
— Возможно, ты устала, потому что продолжаешь просыпаться посреди ночи, — говорит она. — В последнее время ты чертовски неспокойно спишь.
Потому что мне продолжают сниться мертвые и те, кто скоро могут быть мертвы, если я так и не смогу найти способ помочь Куинтону.
— Да, я знаю… у меня столько всего в голове.
Она смотрит на меня подозрительно, как будто может прочитать мои мысли и знает, что как только она уйдет, я отправлюсь к Куинтону второй раз за день посмотреть, может кто-то мне ответит.
— Нова, я знаю, что ты пересматриваешь видео Лэндона.
Не уверена, как реагировать на ее слова, и, к счастью, мне не приходится, потому что ее дядя заглядывает в комнату, прерывая нас.
— Девочки, вы готовы? — спрашивает он. Он мужчина среднего роста, с редеющими волосами и приветливыми глазами. Довольно дружелюбный на вид. Обычно он носит деловой костюм, когда я его вижу, но сегодня он одет в джинсы и старую красную футболку.
— Нова с нами не едет, — отвечает ему Леа, перекидывая ручку сумки через плечо. — Она устала. — Она бросает на меня взгляд, дающий понять, что нас ждет разговор по ее возвращении домой.
— О, это очень плохо, — огорчается он, входя в комнату. — Я собирался пригласить вас в «Бейкер и Нэнси». Слышал, они готовят отличные стейки.
— Может, в следующий раз, — с сожалением вторю я ему. — Думаю, мне нужно немного поспать.
— Ладно, но, если передумаешь, позвони Леа, и мы встретимся, — говорит он, отступая к порогу.