Она пожимает плечами, прижимая носок обуви к сигарете, туша ее.
— Просто шла. Думала, что могу пройти сквозь стены.
— Ты… ты уверена, что это не имело никакого отношения к ссоре?
— Да, уверена, — она огрызается, шагая вперед и хватая меня за руку. — Не смей думать, что Дилан ударил меня. Потому что он этого не делал.
Вздрагиваю, когда ее пальцы впиваются в мою кожу.
— Я бы никогда не сказала, что он это сделал.
Она фыркает, притягивая меня к себе, а затем толкая.
— Пошла ты. Ты не знаешь меня. Больше нет. — Затем она топает по коридору, вскинув руки в воздух.
— Делайла, подожди, — кричу вслед, спеша за ней. — Я не хотела тебя разозлить.
Она разворачивается на каблуках, ее лицо красное от гнева.
— Тогда чего ты добивалась?
— Я просто… — нервничаю под ее разгоряченным взглядом. — Я просто хотела убедиться, что ты в порядке.
— Я в порядке, — говорит она сквозь стиснутые зубы.
— Если тебе что-нибудь понадобится, ты можешь позвонить мне, — говорю я в жалкой попытке хоть как-то помочь ей.
Ее губы сжаты в тонкую линию.
— Мне… ничего от тебя не нужно.
Чувство беспомощности внутри меня усиливается и почти заполняет меня, когда она поворачивается и уходит, оставляя меня стоять в конце коридора. Я чувствую, что бьюсь головой о стену, в окружении людей, которые нуждаются в помощи, но не хотят этого. И я недостаточно сильна, чтобы помочь всем сразу. Что мне делать? Продолжать пробовать, пока не сломаюсь? Уйти и всегда сожалеть, что не осталась? Потому что я знаю, что так и будет. Я уже становлюсь одержима «что если» так же, как после смерти Лэндона. И может быть, я в конечном итоге смогу исцелиться. Но в то же время хочу, чтобы все получилось. Хочу, чтобы на этот раз не пришлось терять кого-то, потому что я не смогла сделать все правильно — ехать на велосипеде достаточно быстро, или проснуться на несколько минут раньше и убедить человека, которого я люблю, что жизнь стоит того.
— Что ты делаешь? — голос Куинтона пугает меня, и мое сердце ускоряется.
Я поворачиваюсь. Он стоит в дверном проеме в джинсах, глубоко дыша, пока надевает футболку. Его глаза гораздо теплее и более адекватны, словно он убил чудовище, которое проникло в него, или просто его усыпил.
— Я разговаривала с Делайлой, — иду к нему по коридору.
— И как все прошло? — спрашивает он, засовывая пакет в карман.
— Не очень хорошо, — признаю я. — Я беспокоюсь о ней, не только из-за… ну, ты знаешь… — пытаюсь подобрать правильные слова, но не уверена, что они вообще есть. — Не только потому что она на наркотиках, а потому, что она с Диланом.
— Но ты не можешь помочь ей, если она не хочет помощи, — есть скрытый смысл в его тоне.
— Но я могу попытаться, — отвечаю я, слегка улыбнувшись. — Каким бы я была человеком, если бы отказалась от этого?
— Вполне нормальным, — говорит он честно.
— Ну, я всегда знала, что я ненормальная.
— Нет, это не так, — на его лице появляется загадочный взгляд. — Но это хорошо, я думаю. — Он продолжает пристально смотреть на меня, все больше и больше теряясь, пока, наконец, он не приседает вниз, чтобы захватить горсть мелочи с пола. — Так куда мы идем сегодня? — он встает с призрачной улыбкой на лице. Горячий и холодный. То вверх, то вниз. Так похож на Лэндона.
— Куда ты хочешь пойти? — спрашиваю, пока он пихает монеты в карман.
Он сжимает губы, оглядывая комнату и пол, покрытый монетами, и матрас с одеялом и блокнотом.
— Может просто побудем здесь?
— Я бы не хотела, если это возможно.
— Это, наверное, не лучшее место для тебя? — он хмурится, как будто только что понял, где мы находимся.
— Или для тебя, — осмеливаюсь сказать ему, нажимая на больное.
Он сглатывает тяжело, и я вижу чудовище, исчезнувшее, вероятно, потому что он просто покормил его. — Ты слишком добра ко мне, — он в конечном итоге отвечает, и тогда мне кажется, что я на миг вижу его. Того Куинтона, которого я впервые встретила. Грустный, но все же милый, все такой же заботливый и хороший парень, которому просто нужно помочь побороть его внутренних демонов. Помочь отпустить свое прошлое.
Я заставляю себя быть позитивной.
— Просто подожди. У меня много талантов, которых ты еще не видел, — говорю я, игриво подталкивая его ногой.
Он качает головой, но борется с улыбкой, его медово-карие глаза мерцают с намеком на жизнь, а взгляд заставляет меня хотеть обнять его и держаться — держаться за жизнь, что я вижу в его глазах.
— Как насчет того, что мы сядем в твою машину и поговорим?
Я работаю над тем, чтобы держать себя в руках и киваю, заставляя себя не обращать внимания на все проблемы вокруг, хоть и кажется иногда, что может быть, я тот, кому в первую очередь нужно открыть глаза. — Я думаю, это звучит как отличная идея.
Не знаю, сколько наркотиков он принял, но к тому моменту, когда мы добираемся до машины, из него так и прет прилив энергии, и его речь переходит в гиперрежим.
— Итак, как тебе Вегас? — спрашивает он, когда мы садимся в мою машину, припаркованную на стоянке перед домом.
Это такой формальный вопрос, что я даю на него моментальный ответ.
— Хорошо, я думаю.
Устраиваюсь поудобнее в кресле, опустив оконное стекло и впуская теплый воздух, откинув голову назад на подголовник.
— Сделала что-нибудь веселое?
Я немного откидываю свое сиденье, чтобы растянуть ноги.
— Я гуляла по Стрип прошлой ночью.
— Слышал, там круто, — он трет глаза и моргает, глядя на потолок.
— Да, много-много огней и людей… ты был там когда-нибудь?
Он качает головой.
— Неее, это не для меня. — Его глаза смотрят на меня в темноте, и я могу представить, что он трезв. — Слишком много людей.
— Похоже, тебе не нравится город, — замечаю я, поворачиваясь в кресле к нему лицом. — Сейчас ты живешь здесь, но привык жить в Сиэтле, который тоже довольно большой, не так ли? — Я напрягаюсь, когда чувствую, что он напряжен, волнуясь, что, возможно, упоминать Сиэтл не самая лучшая идея.
Но он расслабляется.
— Да, но города никогда особо меня не волновали.
— Что изменилось?
— Я… — говорит он, царапая руку, где, я знаю, скрыты его татуировки. — Я просто решил, что мне нравится тишина… у меня и так слишком много шума в голове и последнее, что мне нужно сейчас, это добавить еще.
— И все же ты здесь.
— Я здесь, потому что мне некуда больше идти.
— Ты мог бы вернуться в Сиэтл, — надеюсь, что я не собираюсь ломать тонкий лед, по которому иду.
— Я никогда не вернусь в Сиэтл, — пренебрежительно отвечает он, хрустя шеей, а затем и костяшками пальцев. — Там слишком много гребаных воспоминаний.
Он затихает, пока смотрит на здание перед нами с задумчивым выражением на лице, как будто решает смог бы он все бросить и вернуться. Прежде чем он что-то скажет, пользуюсь случаем, сказать то, что надеюсь, не разозлит его и поможет ему увидеть, что я понимаю его больше, чем он думает.
— Знаешь, я испытывала нечто похожее к Мейпл-Гров, — говорю я. — Тем более, это место, где умер мой парень. Его дом был через дорогу… — сглатываю комок в горле, готовясь произнести вслух то, что всегда буду ненавидеть. — Где я его нашла… после того, как он… он покончил с жизнью.
Молчание затягивается. Я слышу, как машины проносятся по улицам. Их фары светят в зеркало заднего вида.
— Я уверен, что это было тяжело для тебя, — произносит он тихо, его дыхание становится прерывистым.
— Это было очень тяжело, — признаю я. — Тем более, что я винила себя в его смерти.
Он поворачивает голову ко мне, нахмурив брови.
— Зачем ты винишь себя за это? Он решил сделать это. Ты не виновата. — Он замолкает, выравнивая дыхание.
— Да, но в то же время, я видела признаки, которые проигнорировала, потому что боялась признать их существование. Боялась, что он разозлится на меня… боялась многих вещей, и я буду жалеть об этом страхе, вероятно, всю оставшуюся жизнь.
— Но даже если ты бы ничего этого не боялась и сказала бы ему, — говорит он, не глядя на меня, а смотря мне через плечо в темноту. — Это не значит, что все произошло бы по-другому. Возможно, он решил, что пришло время уйти.
— Да, но тогда бы я, по крайней мере, могла, сидя здесь, сказать, что сделала все, что могла, — я нажимаю на точки, которые сейчас действительно важны. — Что я не сдалась, пока это не закончилось.
— Это то, что ты делаешь со мной? — он смотрит на меня. Я думаю, что он стремится быть грубым, но его неровный голос выдает его эмоции.
— Возможно, — говорю ему честно. — Ты этого боишься?
Он качает головой, поймав мой взгляд.
— Нет, потому что знаю, что ты зря тратишь время.
— Я не согласна с тобой, — я не моргаю от его пристального взгляда. — Время не может быть потрачено впустую, если ты пытаешься кому-то помочь.
Он смущен моими словами, его губы приоткрыты, когда он чешет затылок.
— И что? Ты будешь болтаться в этом месте в надежде, что спасешь меня? — Он жестом показывает на наше окружение. Район начинает оживать, люди, вышедшие наружу, гуляют по балкону. — Ты действительно хочешь, чтобы это стало частью твоей жизни? Потому что даже я иногда его ненавижу. К тому же, это опасно, и тебе не следует здесь ошиваться. — Он колеблется, как будто не хотел говорить последние слова. — Но я заслуживаю это. Ты — нет.
— Ну, мне не обязательно оставаться здесь все время, — говорю я, в то время пока у меня возникает одна идея. — Никто не обязан. У каждого должен быть выбор, где они хотят быть. У тебя. У Тристана, особенно после того, как я увидела, что Трейс сделал с ним.
— С Тристаном все будет хорошо… я позабочусь о нем. — Он откидывается обратно в кресло.
— Ты уверен? Я могла бы помочь…
Он перебивает меня:
— Я не позволю тебе ввязываться в это дерьмо, так что брось это, Нова.
— Ладно… но я хочу, чтобы ты знал, что я здесь, если тебе что-нибудь понадобится.