Восточное побережье первым проснулось от этой новости. В Филадельфии мэр постучал деревянным молотком в Колокол Свободы, призывая всех включить радио. В Бостоне водители сигналили по дороге на работу. В Уинстеде, штат Коннектикут, и в тысяче других мест подняли флаги, школьники пели «Боже, благослови Америку». Люди по всей стране молились. В такой торжественный день это казалось правильным.
Часть ночи 6 июня Черчилль провел в картографическом зале на Даунинг-стрит, 10. Когда Вашингтон проснулся, премьер уже произнес речь в Палате общин. «Я не могу вдаваться в подробности, – сказал он раздраженным членам парламента. – Сообщения поступают одно за другим». Тем не менее «эта масштабная операция, несомненно, самая трудная и самая сложная из всех, что когда-либо проводились. Она учитывает приливы, ветры, волны, видимость с воздуха и с моря и подразумевает совместное использование наземных, воздушных и морских сил. Масштаб битвы будет постоянно расти в ближайшие недели. Я не буду рассуждать о ее ходе. Однако я могу сказать следующее: в союзных армиях царит полное единство. Мы и наши друзья в Соединенных Штатах – братья по оружию. <…> Все говорит о том, что боевой дух войск очень высок. Мы учли все технические нюансы и возможные варианты развития событий. Открытие этого грандиозного нового фронта будет осуществляться с максимальной решимостью».
Позже в тот же день в ответе на телеграмму Сталина он написал: «Я получил ваше сообщение относительно начала операции „Оверлорд“. Мы все испытываем радость и надеемся на дальнейший успех».
Операция, подготовка к которой шла больше года, не имела себе равных по масштабу и амбициям. Пять дивизий – две британские, одна канадская и две американские – должны были атаковать вдоль фронта протяженностью сто километров, от Канского канала на западе до устья реки Орн на востоке. В британском секторе местность, в основном твердая и равнинная, благоприятствовала союзникам; в американском секторе гребнеобразный обрыв, нависший над пляжем с кодовым названием «Омаха», играл на руку немцам. Сражения начались утром, после 7:00. Под низким серым небом в одном из первых боев 3-я британская дивизия штурмовала пляж «Сорд». Как и другие пляжи, «Сорд» был заминирован, но Перси Хобарт, изобретательный специалист по танковой войне, придумал способ нейтрализовать угрозу: модифицированный танк «Краб» ползал по полю боя и взрывал мины с помощью бойкового цепа, прикрепленного к носу. Ошеломленные мощной бомбардировкой перед вторжением и выползавшими из прибоя танками, немцы сначала отступили; но вскоре шок от вторжения прошел. Защитники перегруппировались на полях и в деревнях за пляжами и во второй половине дня перешли в контратаку, которая в одном секторе достигла берега, прежде чем их заметили. К наступлению темноты британцы полностью взяли «Сорд» под свой контроль.
Примерно в то же время, когда высадилась 3-я дивизия, к «Голду», второму британскому пляжу, прибыли 50-я дивизия и элитный 47-й дивизион морской пехоты. В этом секторе погода была более суровой. Десантные суда час добирались до пляжа, и на всем пути мощные волны хлестали через борт и обливали морской водой людей и технику. Немецкие подразделения, защищавшие «Голд», были более бдительны, чем их соотечественники на «Сорде». В тот момент, когда металлические двери десантного корабля открылись, с берега ударили пулеметы, и море наполнилось кровью и плавающими телами. Только меткая стрельба союзных военно-морских частей и авиации спасла положение. К вечеру союзники захватили «Голд», и 50-я дивизия двинулась в глубь материка.
Наиболее кровопролитными в тот день были бои на. Весной немцы установили огневые позиции в домах над пляжем и в маленьких деревушках, растянувшихся вдоль дюн, а тяжелые погодные условия свели к минимуму точность бомбардировок. «Все предварительные меры привели к тому, что мы предупредили врага о высадке», – сказал один солдат. Вдобавок прилив практически скрыл мины и растяжки, которые немцы установили в этом секторе. Многим солдатам переход через пляж в то утро стоил руки или ноги. В первый час битвы у канадского солдата шанс погибнуть или лишиться конечности был примерно один к двум. Ближе к утру прибыло серьезное подкрепление, и шансы, и шансы остаться живым и невредимым резко увеличились. У дамбы на «Джуно», в отличие от дамбы на «Омахе», не было обрыва. Как сказал историк Стивен Амброз: «Преодолев обрыв и пройдя через окрестные деревни, солдаты попадали на относительно плоскую местность. Вопрос был в том, как сделать это и остаться целым». В тот июньский день 1220 молодых канадцев были убиты или ранены.
После 6:00 в американском секторе старший офицер с легендарным именем и тягой к приключениям вытащил из кармана карту, некоторое время изучал ее, а затем указал на квадрант на карте: «Мы не в этом месте, но отсюда мы начнем атаку». Несмотря на навигационную ошибку, бойцы 8-го пехотного полка считали, что им повезло оказаться под началом бригадного генерала Теодора Рузвельта-младшего. Неприхотливость и храбрость Рузвельта сделали его любимцем солдат. Майор, прыгнувший в укрытие после приземления, очень удивился, когда высунул голову из углубления и увидел, что Рузвельт спокойно идет вдоль береговой скалы.
Нападение на пляж «Юта» было самым успешным американским действием в «День Д»[258]. Деморализованные немцы оказали слабое сопротивление, и в тех немногих местах, где они предпочли сражаться, их ждала мучительная смерть под гусеницами плавающего танка DD. Бой закончился поздно утром, но убийства продолжались. По словам солдата 8-го пехотного полка, его подразделение получило инструкции не брать солдат СС живыми, поскольку они «считались ненадежными и могли прятать оружие». Солдат из другого подразделения сказал, что с мирными жителями, обнаруженными на берегах или неподалеку от пляжей, также следует обращаться как с вражескими солдатами – расстрелять или окружить. Однако нигде в то утро жизнь не растрачивалась так дешево, как на пляже «Омаха».
Незадолго до 5:00 утра капитан Скотт-Боуден и сержант Огден-Смит, которые в канун Нового, 1943 года провели разведку на пляжах Нормандии, метались туда-сюда на лоцманском катере в четырех-пяти километрах от пляжа «Омаха», когда из полумрака показался корабль для перевозки танков, сбросил трап и начал выгружать плавающие танки DD прямо в воду. Скотт-Боуден пришел в ужас. До пляжей было почти пять километров, а утром море было неспокойным. «Надо высаживать поближе к пляжу!» – кричал он. Либо ветер унес предупреждение в море, либо экипаж десантного корабля предпочел игнорировать Боудена. Из тридцати двух танков, спустившихся в воду тем утром, лишь три достигли берега, остальные ушли на дно вместе со своими командами.
Когда операцию «Оверлорд» только начали планировать, было очевидно, что самым трудным будет прорыв через пляж «Омаха». На пляже было двенадцать опорных пунктов с тяжелыми орудиями, в том числе 88-миллиметровыми (самыми мощными в 1944 году) зенитными орудиями и 75-миллиметровыми противотанковыми Pak 40. Множество пулеметных огневых точек и траншей позволяли немцам относительно безопасно перемещаться между позициями. В некоторых местах над пляжами нависали скалы высотой от тридцати до пятидесяти метров. Особенности пляжа «Омаха» побудили и немцев, и союзников использовать нестандартные стратегии. Генерал Леонард Героу, командующий 5-м корпусом (подразделение, которое возглавило атаку в День Д), хотел высадить свои войска во время отлива под покровом темноты, чтобы снизить угрозу со стороны немецких тяжелых орудий, защищавших пляжи. Героу предложил с помощью водолазов расчистить заминированное мелководье, но его просьбу отклонили. Это могло нарушить график операции, а Эйзенхауэр, Монтгомери и Брэдли были непреклонны в соблюдении плана.
Первая волна атаки была запланирована на 6:30. Эйзенхауэр считал, что 40-минутная бомбардировка перед высадкой уничтожит растяжки на берегу. Но недавний опыт подсказывал, что не все идет по плану. После того как авиация разрушила аббатство в Монте-Кассино, немцы превратили развалины в грозную огневую точку.
Молодые немецкие солдаты наблюдали за высадкой с обрыва. Они видели, как армада из пяти тысяч кораблей приближалась со скоростью двадцать – тридцать километров в час. «Мы словно наблюдали за огромным городком на берегу моря», – сказал позже один юный немец. Однако ветераны битв за Москву, Курск и Монте-Кассино не упускали возможности, когда видели ее. Когда первая волна десантных судов подошла к пляжам, лейтенант Фреркинг, сидевший на высоком утесе, крикнул в свой телефон: «Десантный корабль слева от нас!» Сержант, принявший сообщение, выглянул в оконце и не поверил своим глазам. «Они собираются выплыть на берег прямо под нашими пушками?» – удивился он. Затем на связь вышел полковник артиллерии и сказал: «Не открывать огонь, пока противник не подойдет к берегу».
Некоторое время пальцы солдат беспокойно теребили спусковые крючки. Фреркинг вернулся на линию: «Орудия к бою! Все орудия на дистанции, цель четыре, восемь, пять, ноль. Основное направление двадцать плюс, взрыватель ударного действия!» Через мгновение разорвался снаряд, и сто американских матерей остались без сыновей.
Многие солдаты первой волны атаки добрались до берега физически и эмоционально истощенными. Выпрыгивая из десантных судов, люди попадали под ружейный и пулеметный обстрел. Часто они были слишком слабы, чтобы плыть, и тонули в приливных волнах. Остальные солдаты оцепенели от страха. Хирург из 1-го отделения сказал, что у многих из них, похоже, «отключились психические функции. <…> Они могли двигать конечностями, но ничего не отвечали и не делали». Одним из самых ярких зрелищ дня была группа раненых, свисавших с корпуса десантного корабля, выброшенного на мель примерно в пятидесяти метрах от берега. С наступлением утреннего прилива солдат одного за другим смывало в море. Позже тем утром офицер ВМС наткнулся на десантный корабль, наполненный телами, плававшими в ржавой воде. Несколько дней спустя он все еще задавался вопросом, кто или что убило людей. Хаос, охвативший пляжи в то утро, отчасти был результатом ошибок разведки. Согласно одному сообщению, пляжи защищала 716-я пехотная дивизия, второсортное подразделение с большим отрядом русских перебежчико