– Давайте уведомление, – протянул он ладонь, сграбастал письмо и долго его изучал. – Угу, тут, в общем-то, всё понятно. Вы переселенка, так?
– Так.
– Но замуж не выходили? – нахмурился он.
– Нет, – испуганно сжалась я.
– И ни к какому клану не принадлежите? – массивные брови поползли на лоб, и служащий обшарил заинтересованным взглядом моё лицо.
– Нет, – покаялась я.
– Тогда вы можете подать прошение о присвоении вам статуса «Багрового цветка заката» и устроить турнир! – обрадовался он и весело оскалился. – Потрясающе! Давно такого не было! На моей памяти ни одного турнира ещё не проводили, а ведь это такое событие. Ристалища, состязания, интриги. Можно сделать ставку на любого претендента. Если он к концу выживет, то выиграешь в удвоенном размере, а если станет победителем, то в десятикратном.
– Я… я… не хочу турнир…
И скандалы, интриги, расследования тоже не хочу. Нет, увольте, в кровавой резне участвовать не буду, иначе по итогам турнира не только мужа получу, но и ПТСР.
– Да что вы, это же потрясающе интересно! – кровожадно загорелись глаза непирата.
– Спасибо, не надо! – тихо проблеяла я.
– В таком случае придётся признать себя частью клана, – расстроенно цокнул он. – Кто-то же должен вас содержать и заботиться о безопасности.
– Дело в том, что к клану Дарлегур есть определённые претензии. Вот. Смотрите.
Я передала непирату заменяющую удостоверение личности справку и первый иск против Мейера, тот пробежал строчки глазами, а потом перевёл полный изумления взгляд на меня. Затем перечитал иск вместе со всеми примерами заражения вилерадой и моими соображениями на этот счёт. Комментировать не стал, вместо этого принялся переписывать изложенное, используя специальный планшет с закреплённой бумагой. Дойдя до конца страницы, отделил сразу три листа, переложил растрёпанную картонку под следующие три и продолжил. Никогда не видела, как люди пишут под копирку, и теперь с любопытством следила за деловитыми движениями клерка. Почерк у него оказался очень чёткий и разборчивый, хотя в большой ладони ручка выглядела смешно и как-то даже жалобно.
Закончив с первым иском, он рассортировал все копии.
– Прошу убедиться, что всё записано верно, и поставить свои подписи на каждом листе, – попросил он и протянул бумаги, я перечитала написанное и подписала листы. – Второй и третий иски связаны с первым или отдельные?
– Второй связан, а третий нет. Третий – к компании «Воздушный путь» о компенсации.
– Хорошо, тогда давайте сначала разберёмся со вторым.
В ответ протянула ему свой комикс. Служащий его пролистал, а потом поднял на меня полный странного сочувствия взгляд. Неужели будет психиатрическую бригаду вызывать?
Я показала на ладонь, на которой была клятва, и пантомимой объяснила, что говорить не могу.
– У вас болит рука? – участливо спросил непират.
– Нет же!
Пришлось повторить пантомиму с самого начала.
– Вы с кем-то поздоровались? – предположил он.
– Нет!
– Вы хотите получить лицензию на открытие художественной галереи? – с надеждой спросил он.
– Нет! – отчаянно взвыла я и повторила пантомиму, показывая жестами, что не могу говорить.
– Вы давно не ели?
Да что ж такое!.. Хотя не ела я со вчерашнего дня, но суть-то не в этом. Я снова, уже медленно, изобразила то, что не могу говорить из-за клятвы.
– Так… вы подождите секунду, я сейчас коллегу приглашу! – вскочил он с неожиданной для своей комплекции прытью и сбежал в недра магистрата.
Я села на стул и прикрыла глаза, пытаясь успокоиться. Интересно, а стишок можно прочитать?
Свекровь связала меня клятвой,
Чтоб не могла я рассказать,
Как запертая в клетке клятой
Должна была там погибать…
Пафоса, конечно, надо бы долить сверху пощедрее, но для экспромта неплохо. И добавить что-нибудь жалостливое:
Наедине я с лихорадкой —
Не дали и глотка испить.
Мелькала только мысль украдкой:
Не сдаться, выжить, отомстить.
Пожалуй, такое клятва точно сочтёт рассказом. Поразительно, как перспектива суда открывает во мне творческие начала. Рисую, пишу стихи, к вечеру, наверное, ещё и запою.
Магистратский непират вернулся в компании ещё двух служащих, и я повторила пантомиму для них.
– Вы обожгли язык? – предположил первый.
– О нет, вам его отрезали! – ужаснулся второй.
Пришлось ему этот язык показать, исключительно в целях налаживания коммуникации, разумеется.
– У вас пахнет изо рта? – смущённо спросил первый.
Вопрос застал меня врасплох. А вдруг пахнет?
– Не знаю, но к делу это не относится…
– Так вы можете говорить?! – обиженно возмутился первый клерк. – А что вы нам тогда головы морочите? Скажите нормально!
– Не могу! – отчаянно воскликнула я.
– Вы принесли клятву! – торжествующе взревел непират и даже подпрыгнул на месте от радости, а я не к месту вспомнила, что уже говорила Мейеру, что приносила клятву, и ничего мне за это не было.
Почувствовав себя не очень умной, кивнула собравшимся. Видимо, бессонная ночь не самым лучшим образом сказалась не только на актёрских способностях, но и на когнитивных.
– А кому? – последовал вопрос от клерков.
Новая пантомима ясности не внесла. Ни первая, ни вторая, ни третья. Консилиум предполагал разное, я вспотела, случайно ушибла ногу об стул и готова была уже выть от отчаяния, когда служащий неуверенно предположил:
– Может, мать этого… как его там? Из первого иска? – озадаченно спросил первый.
Отчаянно закивав, посмотрела на него, как Родина на героя.
– Я сразу так и подумал, – кивнул второй, за что удостоился моего полного осуждения взгляда.
Раз подумал, то какого чёрта я тут мима отыгрываю уже полчаса?
– Теперь понятно! Эта кона с рисунка – ваша несостоявшаяся свекровь, и вы хотите подать на неё в суд за жестокое обращение в момент кризисного состояния, связанного с вызванной вилерадой лихорадкой? – с надеждой посмотрел на меня непират и получил уверенный, довольный кивок.
С этого момента дела пошли куда легче. Они уточняли разные моменты, а я в ответ кивала, либо отрицательно мотала головой. Час спустя иск был составлен, все облегчённо выдохнули, а группа поддержки удалилась. Третий иск занял совсем немного времени, непират только удивлённо спросил:
– Вы выжили в той катастрофе? Небеса, насколько же у вас интересная жизнь!
Ответить на это было решительно нечего, Елизавета Петровна сама в шоке.
Закончив с оформлением, служащий сказал:
– Ожидайте, пожалуйста, сейчас я вернусь и сообщу даты всех заседаний.
Он поднялся и ушёл, а я заскучала, сидя на стуле. Теперь понятно, почему очередь двигалась так медленно. В отсутствие клерка начало клонить в сон. Минут через пятнадцать ещё и противный озноб прибавился. Захотелось сладенького и горячего чая. К моменту, когда служащий вернулся, я уже откровенно клевала носом и, кажется, успела даже задремать, уронив голову на сложенные на чужом столе руки.
– Кона Елизавета Лалисса Гленнвайсская, слушание по вопросу вашей принадлежности к клану состоится послезавтра, четвёртого дня талого месяца, в девять утра. Слушание по делам против Феймин Листаматур Дарлегур состоится девятого дня в двенадцать утра. А по делу против «Воздушного пути» сначала должно состояться предварительное заседание. О дате мы вас уведомим, как только ответит их представитель. Скажите, у вас есть личная почтовая шкатулка?
– Нет. Но вы можете присылать почту в отель, где я сейчас проживаю. Скажите, а что насчёт судебных издержек?
– Их оплачивает проигравшая сторона, так что вам пока не о чем беспокоиться. В случае если вы не сможете их оплатить, расходы на себя возьмёт ваш клан. Или будущий муж.
– Но что если я выйду замуж нескоро? Или не выйду вовсе?
– Ну… всякое, конечно, бывает… – засомневался служащий, нахмурив тяжёлые густые брови. – Тем более что ваш случай совершенно уникален. Думаю, магистрат не обеднеет, если недополучит одну пошлину. А вы рано или поздно всё равно примкнёте к одному из кланов.
– А что делать, если я не хочу никакого турнира?
– Признать себя частью клана.
– А если я не хочу становиться частью клана? – с надеждой спросила я.
– Устроить турнир и выйти замуж. И таким образом стать частью клана мужа, – любезно ответил клерк и снова продемонстрировал устрашающую улыбку: – Но вы насчёт турнира всё-таки подумайте! Говорят, на прошлом до финала дошла лишь треть участников, а у одного голова взорвалась прямо на арене. Никто до сих пор не знает, кто и как именно это устроил!
Я ужаснулась и вскочила на ноги, тут же вспомнив, что у меня полно дел. Перемерить платья, принять ва-а-анну, выпить чашечку ко-о-офэ… Короче, все срочные.
– Благодарю! Очень признательна за помощь, но мне пора. До встречи!
– До встречи. Вы только послезавтра приходите не сюда, а от входа направо в дверь с табличкой «Заседания».
– Обязательно! Всенепременно! Хорошего дня! – попятилась я.
Теперь понятно, почему ему отзывы хорошие оставляют. Тоже хотелось что-нибудь оставить, лишь бы он больше не улыбался… желательно никогда.
Всю дорогу до отеля я дрожала от озноба, коря себя за наплевательское отношение к здоровью. Ведь предупреждали же, что период сейчас сложный и необходимо о себе заботиться. А я мотаюсь по всяким злачным мероприятиям, ем одни конфеты и не сплю ночами. Вот и привет.
Повезло, что вернулась в отель я как раз к обеду, поэтому навернула горячего супчика, закинулась в комнате таблеточкой снотворного и рухнула в постель. Вот только таблеточка на этот раз не сработала. Спать хотелось до одури, но уснуть не получалось. Почему? Кто ж его знает?
Чувствовала себя как-то совсем уж неважно, поэтому на следующий день решила отоспаться. Вот только нормальный сон всё не шёл и не шёл, снотворное лишь добавило сонливости, и я уже было отчаялась, но потом заказала горячего чая, съела целых два конфетных батончика и счастливо уснула на сутки с лишним.