Прозвучавшие обвинения демона вряд ли можно было чем-то подтвердить. Кто бы что ни делал, всегда найдется недовольный. Даже его величество Агатовый император, некогда преследовавший благородную цель – прекращение раздоров среди народов, объединение всех в одно государство, – был обвинен в невинных смертях немалым количеством людей. А после его кончины так и вовсе каждый пятый осуждал действия Сына Неба, попирая все его старания. В мире людей так было всегда. Небожители, ранее жившие земной жизнью, мало чем от них отличаются.
Сейчас в разрушенном храме перед Сянцзяном сидели два бывших небожителя, которых уже мало интересовали прошлые и нынешние дела. Но будь тут кто-то иной из небесных чиновников, то он наверняка разразился бы праведным гневом за оскорбленную честь.
Богиня хотела что-то сказать, но Сянцзяну так понравилась своя речь, что он, расправив плечи, продолжил:
– Я знаю, о чем говорю. Я своими глазами видел, на какие бесчинства готовы идти боги и каково быть в вашей тени. Поэтому, не скрывая, буду всегда желать вам всем в скорейшем времени сгинуть!
На последней фразе уже даже мертвые не выдержали. Богиня махнула своим веером, и из-под него сильным потоком вырвался воздух, призванный остудить пыл говорящего. Следом она сдержанно заявила:
– Если бы демон Тьмы не был настолько поглощен собственными страданиями и глядел дальше своего короткого носа, он бы довольно сильно удивился. Вижу, что вы затаили обиду, но вот вам прекрасный пример благого прощения и отпущения собственных душевных ран, – она указала веером на Го Бохая, пока лицо Сянцзяна от недовольства темнело. – По одну сторону с вами сидит дитя многолетней войны…
Вознесшийся в раннем возрасте молодой господин по имени Бай предстал у Небесных врат в довольно неприметном виде. Он сильно проигрывал другим молодым богам, которые были преисполнены божественной аурой и мощью. Вдобавок, как на зло, не нашлось ни одного бога, кто пожелал бы взять такого молодого в свои последователи – ему на вид было двадцать, а то и все девятнадцать лет. Как вообще так вышло, что он в таком юном возрасте вознесся? Этот вопрос занимал многих.
На пути совершенствования не обойтись без наставника. И тем не менее, если вознесенный не сыщет особого интереса у нынешних богов по каким-либо причинам, всегда есть надежда на родственные связи. Однако и в этом случае прибывшему по имени Бай не свезло: в небесном чертоге он был первым из семейства Го. Даже дальних предков не нашлось.
Можно сказать, встретили молодого бога без распростертых объятий, и немногих интересовали причины, почему о нем так мало знают в мире смертных. А когда из записей летописцев еще и выяснилось, что юноша этот – круглая сирота, все члены семьи которого были убиты во время раздела Поднебесной, многие в опасении перенять его неудачу твердо отказались стать ему наставниками. Но не богиня ветров. При выборе последователей Лун Мэйфэн не руководствовалась критериями, по которым судили остальные, – власть и известность. Ее интересовали лишь прощение, помощь нуждающимся и просветление, хотя сама она была довольно черствой.
Облаченный в неброские одеяния Го Бай не соответствовал образу вознесенного. Он больше походил на послушника какого-нибудь крохотного, малоизвестного храма. И все же, когда к богине ветров привели молодого бога, у которого был лишь духовный меч с гравировкой «Сяньбай», она сразу поняла, что он будет ее последователем и точно преуспеет. Так и получилось: из недавно вознесенных он быстрее всех обзавелся почетом среди небожителей и людей и стал первым, кому в таком молодом возрасте возвели храм. Было понятно, что это благодаря госпоже Лун Мэйфэн, с твердостью характера и решительностью которой был знаком каждый в небесном чертоге. И Го Бай не преуспел бы так сильно, если бы не прислушивался ко всему, что говорил наставник.
Шло время, многие уже позабыли образ неудачливого молодого бога и теперь старались снискать его расположения. Но бог дождей и гроз, проникшийся учением Лун Мэйфэн, не желал заниматься ничем, кроме помощи смертным. Как не ему знать горе и чувство утраты близких.
– Когда Го Баю было всего десять лет, – заговорила Лун Мэйфэн, – его семейство, пользовавшееся почетом и уважением на востоке Поднебесной, вмешалось в назревающий конфликт, из-за чего и было уничтожено. – Она с тяжелым взглядом обратилась к Сянцзяну: – И что же вы хотите сказать, есть ли что-то хуже потери самых близких людей?
Заручившись поддержкой двух могущественных кланов – Луань и Лун, – семейство Го выступило против раздела территорий бывшего правителя. Союз трех кланов оказался невероятно мощным, под их покровительством была одна четвертая земель павшего государства Агатового императора. Другие же, кто не разделял их взгляды, хотели бы пойти против, но никак не могли договориться между собой, наступая друг другу на горло. Поэтому какое-то время Поднебесная была поглощена мелкими раздорами. После произошло нечто необъяснимое: стороны, которые желали разделить земли Поднебесной между собой, все же объединились, собрали немалое войско, подняли флаги и в глазах окружающих быстро стали настоящим стихийным бедствием – все, кто вставал на их пути, были растоптаны. Наступило время горящих стрел и завывающего от смертоносных клинков ледяного ветра. Союз трех могущественных кланов начал ослабевать, их защита значительно проигрывала отрядам противников, которым, казалось, не нужно ни есть, ни спать. Вдобавок враг действовал с исключительной хитростью. В одну из ночей клан Луань остался без союзников: семейства Го и Лун были уничтожены. Поднебесная окончательно разделилась. Все, что оставалось главенствующим из Луань, – объявить территорию Востока своей. Только тогда нападки возглавляющих смертоносное шествие южан малость поутихли.
Глаза богини наполнились болью. Спустя недолгое молчание она продолжила:
– Все, кто видел кровопролитие, учиненное южанами над членами семей Го и Лун, сгинули вместе с ними за одну ночь. Не осталось никакого опознавательного знака, кому ранее эти земли принадлежали, даже их фамильные гербы, которые войска Луань обнаружили сорванными у ворот поместий, были втоптаны в грязь и залиты кровью.
Враг, как пожирающая все на своем пути саранча, уничтожил десятки городов и деревень, прежде чем добраться до своей цели. И даже оказавшись на пороге дома Го и Лун, они не остановились. На рассвете завершившаяся бойня выглядела пугающе. Все говорило о том, что врагу в действительности нужна была не территория этих двух семей, а смерть всех, кто может на нее претендовать. Тем не менее нашелся тот, кто пережил эту страшную ночь, – Го Бай.
Пятнадцатилетний юноша чудом выжил и был незамедлительно отправлен в столицу Лунъюань, которая являлась сердцем Востока. Подле главенствующих Луань он прожил еще какое-то время, прежде чем смог принять выдвинутое ему условие: наследник дома Го должен был отречься от разрушительных мыслей и сделать то, чего желали его почившие родители, – стать небожителем, так как было предрешено.
– Несмотря ни на что, переживший войну Го Бай действительно стремился оправдать надежды родителей. Наверное, самым тяжелым оказалось примирение с явным: среди десятка избранных господ были сыновья и дочери, чьи отцы продолжали бесчинства, – раздел земель все еще велся, хоть и не был уже таким ожесточенным. Вдобавок рядом с такими громогласными родовыми именами, как Ба и Чжао, не особо получалось расположить к себе верующих. Всего два года на пути становления, и знавших великие дома Го и Лун нигде, кроме как на Востоке, почти не осталось. Еще столько же времени, и вот, представляясь людям, Го Бай уже от каждого второго слышал вопрос: «Какую роль семейство Го играет на Юге и Западе? Вы не здешний? Простите, но в столь опасное время вам лучше не говорить, откуда вы родом, а мне не показываться рядом с вами».
Лун Мэйфэн отметила главное: по сути, для многих избранных уже все было предопределено – кто будет процветать, а кто останется в тени. Плоды войны повлияли на людей настолько, что те попросту начали бояться показаться двум сильнейшим кланам неучтивыми. Однако не успели молодые боги вознестись, как семейства Ба и Чжао прямо на глазах всего мира развязали новую войну – только уже между собой. Правящие Югом и Западом владыки некогда придерживались одинаковых взглядов, но все же семейство Ба имело другие цели. Когда бесконтрольных территорий почти не осталось, они развернули войска против своего же союзника без явных на то причин. Так клану Ба стала принадлежать одна треть Поднебесной.
После вознесения Го Бай не в силах был вступить на территорию Востока, чтобы снискать любви своего народа: путь туда всем – смертным и не только – преграждало могущественное древнее заклинание, и даже богам не было доподлинно известно, о чем их молят. Помимо того его наставником стала почитаемая людьми и богами госпожа Лун Мэйфэн, что была родом с Юга, поэтому в очень скором времени многие небожители стали считать Го Бая южанином.
Служба молодого божества, к которой он подходил с идейностью, вызывала любопытство у многих. Так, в один из дней она привлекла внимание и старых богов. Долгое время они вместе с Лун Мэйфэн с интересом наблюдали и обсуждали, почему если Го Бай и спускается в Поднебесную, то именно в облике смертного, а не священного духа, как это было принято.
«Проживший такую сложную земную жизнь, он не может просто так отпустить мирское…» – вслух предположил один из них, и всех смотрящих озарило. Что, если для Го Бая возвести такой храм, который своим названием будет напоминать ему о его статусе бога? Так храмы бога дождей и гроз и обрели название Тяньтань. Однако попытка привязать молодого небожителя к местным устоям не увенчалась успехом – тот все так же в облике обыкновенного юноши продолжал спускаться в мир людей.
Вскоре интерес старых богов к юному бессмертному поутих, но стоило им отвернуться, как по небесной столице пронесся громогласный скандал: добродетель Го Бай – изменник! Слух о том, с кем именно общается бог дождей и гроз, дошел до Верховного совета, и рты чиновников стало не закрыть. Неожиданно обвиняемому припомнили его происхождение и то, с какой легкостью он отказался от своих корней, чтобы стать богом Юга. Богиня вспоминала те дни с болью: