– Прекраснейшая, милейшая Луань, зачем вы так со мной? Вы хотите, чтобы этот несчастный скончался от тревоги?
Девушка обернулась и низким, басовитым голосом ответила:
– Господин, вы совсем совесть потеряли? Пристаете средь бела дня!
У Чан, стоявший за спиной несчастного товарища, закатился в смехе, да так громко, что несколько человек, толпящихся у лавок со всякой всячиной, повернулись посмотреть, что же там происходит.
– Мэн Чао, и правда, что это ты удумал? Я был о тебе лучшего мнения, а ты, оказывается, тот еще развратник и плут!
Подняв глаза на девушку, Мэн Чао чуть не опустился на колени с извинениями, но У Чан подхватил его под руку и отвел в сторону.
– Чан-Чан! Как подло! Я, между прочим, искренне всплакнул, а из-за тебя воссоединение превратилось в обман и домогательство!
– Ничего-ничего, тебе иногда полезно, не все же время меня доставать. Вот, можешь поплакать во второй раз, от тебя не убудет, – У Чан вывел его за руку из толпы и вновь кивнул в сторону.
– Что за шутки, откуда в тебе столько коварства?
У Чан отпустил его:
– Ох, просто присмотрись хорошенько.
Другая девушка в схожем одеянии на вид ничем не отличалась от предыдущей, но вот ее поведение и голосок оказались до боли знакомыми. Она робко подпрыгивала в попытке выглянуть из-за спин людей и махала рукой, тихо щебеча:
– Г-господин! Г-господин лавочник!
За ее спиной раздалось «кхм-кхм», и, обернувшись, она узрела две фигуры, что тенью нависли над ней. Мэн Чао взмолился:
– Госпожа! Мое сердце перестало биться, когда вы пропали! Вы хотите, чтобы я скончался прямо на улицах Лунъюань? Более ужасной смерти и придумать нельзя! За что вы так со мной?!
Закончив, он пихнул приятеля локтем и взглядом намекнул: «Скажи и ты». Кашлянув в руку, У Чан слегка замялся и лишь добавил:
– Д-да…
Потрясенный этим, Мэн Чао поднял одну бровь и заглянул в лицо товарища с выражением: «Д-да?»
– Д-да… Вам, госпожа, следовало нас… кхм, следовало Мэн Чао предупредить, если вы хотели заглянуть в одну из лавок, – закончил мысль У Чан.
Луань Ай удивленно похлопала глазами:
– Но… Я же вас предупредила. Вы разве не стояли все это время рядом со мной?
Оба юноши переглянулись и принялись пихать друг друга.
– Это ты виноват…
– Чего это? Это из-за твоей глупой болтовни о красотах столицы я не услышал, поэтому не перекладывай с больной головы на здоровую!
– Ты выше меня, так что…
– Чего-чего? Когда это от роста стал зависеть слух?
– Значит, признаешь, что виноват?!
Не разбираясь в их перешептываниях, наследница протянула им маленький серебряный слиток.
– Скажите, этого будет достаточно?
– Для чего? – с улыбкой уточнил Мэн Чао и наступил на ногу приятелю.
Луань Ай указала рукой на прилавок, вокруг которого столпились покупатели и на котором лежали сладости. Мэн Чао протиснулся через зевак и, увидев водяные каштаны в сиропе, издал вздох разочарования.
– Дева Луань, вы действительно хотите их? Жаркое солнце их нагрело, а тень сделала тверже камня. Боюсь, этот каштан даже клинком не разрубишь.
Наследница покачала головой:
– Н-но мой народ их так любит, здесь целая очередь… Я обязана узнать, что в них такого!
Особенным в этих сладостях был лишь сахар, что являлся редким ингредиентом на Востоке. Торговцы везли его с самого Юга, только в столице-то его и встретишь. Весь ажиотаж и яйца выеденного не стоил. Мэн Чао понимал это, но ничего не мог с собой поделать.
– Боюсь, и на вкус они могут показаться вам отвратительными… – произнес себе под нос он, расплачиваясь с продавцом.
Он взял одну палочку с насаженными на нее пятью каштанами и, обернувшись, увидел то же непонимание, что испытал сам несколько секунд назад, в глазах приятеля. У Чан скорчился, подумав: «Что это?» На вид лакомство больше напоминало ожерелье из янтарных круглых камней, переливающихся в лучах света, нежели что-то съедобное.
– Вы… вы зачем это купили? – поспешил с вопросом У Чан.
Мэн Чао только тяжело вздохнул и передал сладкое угощение наследнице. Когда Луань Ай взяла его, то сразу поняла, что в руках все еще держит слиток серебра.
– А… мы что, не расплатились?
– Расплатились, – Мэн Чао опустил руку Луань Ай, в которой она сжимала слиток. – Но стоимость подобных угощений даже монеты серебра не стоит. Не переживайте о таком, лучше попробуйте.
Она кивнула, прикрыла рукавом половину лица и откусила. Из ее маленького ротика тут же вылетело: «Ой!»
– Что такое?
– Не вкусно?
Луань Ай покачала головой и, прижав ладонь ко рту, протянула юношам практически нетронутое угощение. От укуса на верхнем слое сладости из застывшего сахара не осталось и следа, а гладкая поверхность продолжила игриво бликовать на солнце.
– Я так и думал… – проговорил Мэн Чао и предложил: – Пойдемте вон в ту чайную, там вы каштаны и съедите.
Зайдя в прохладное помещение, наполненное цветочными ароматами, троица наткнулась на пожилого хозяина павильона и его помощника лет десяти. Мужчина плавно махнул рукавом, указав на дивное местечко, рассчитанное на четверых, и усадил пришедших, заранее уточнив:
– Милые гости, чего бы вы изволили? Только скажите – для вас все бесплатно! – Хозяин чайной быстро смекнул, кто перед ним стоит. – Сегодня для нас необычный день, три будущих бога Поднебесной выбрали именно мою чайную, теперь он будет записан и вывешен! – Мужчина указал рукой наверх.
Над головами посетителей не было пустого места: под потолком висели белые, красиво расписанные бумаги. Мэн Чао прищурился и прочитал:
– «Чайный росток тянется к солнцу – солнце тянется к чайному павильону Нуаньгуан»?[90] Звучит, как…
– Предсказание, молодой господин! – прервал его звонкий голос юного помощника чайной.
Хозяин заведения хотел было отвесить мальчику затрещину за то, что тот перебивал господ, но не успел. Услышав это, Луань Ай засветилась, как солнце, и мягко повторила:
– Предсказание?
– Да, госпожа, – заговорил хозяин с улыбкой. – На втором этаже павильона Нуаньгуан вы можете попытать удачу, встретившись с Му Юйбао[91], матерью предсказаний. Желаете?
Наследница с горящими глазами обернулась к Мэн Чао и, молча похлопав ресницами, услышала:
– Конечно, сходите, если желаете.
Юный помощник сопроводил ее наверх, а хозяин вновь поинтересовался:
– Господа, чего этому скромному вам подать?
– Подайте два чайника: фирменный и жасминовый, – и после небольшой паузы Мэн Чао добавил: – Ох, и еще. Хозяин, дайте нам, пожалуйста, небольшой нож и блюдце.
– Х-хорошо.
Мужчина удалился, и У Чан спросил:
– Почему не заказал один чайник?
– Потому что второй раз пробовать дурман-чай я тебе не позволю. Он вон что с тобой сотворил – бродил полночи по западному крылу поместья… – не успел он договорить, как самый маленький кухонный ножик уже лежал на их столе.
Легким движением Мэн Чао снял один водяной каштан с палочки и положил на блюдце. Раздался треск, и засахарившееся угощение раскололось пополам.
– Этот каштан может стать неплохим орудием убийства, – проворчал он, раскалывая остальные засахаренные плоды. – А его еще и за три бронзовые монеты продают! Немыслимо!
Смотря на все это, У Чан умилился:
– Заботишься о молодой Луань, как о младшей сестре. Разве такому, как ты, хлопотному и внимательному, нужен еще и младший брат, которого ты зовешь Чан-Чан?
– Конечно, еще как нужен!
«Ну-ну!» – подумал про себя У Чан.
– Ты просто ничего не смыслишь в отношениях брата с сестрой и брата с братом, – продолжил Мэн Чао. – Это как два разных пути просветления: одна дорога усыпана лепестками заботы и беспокойства, другая пропитана духом товарищества.
– Ох, как поэтично. Сразу на двух лодках пытаетесь устоять[92], господин Мэн.
Мэн Чао усмехнулся:
– Перестань. Вновь играть с тобой в идиомы я не собираюсь. Ты все превращаешь в соревнование на мечах: каждое мое предложение будет поражено лезвием твоего острого ума!
Глава 25Часть 2Господин Черный Феникс
Наконец чай был подан. После первого глотка Мэн Чао украдкой взглянул на У Чана и вкрадчиво произнес:
– Я непременно хочу познакомиться с твоим учителем. Интересно посмотреть на этого достопочтенного, что вырастил такого холодного юношу, настоящую ледышку.
– Ледышку?
– Да ты посмотри на себя, даже в таком тихом и умиротворенном месте сидишь, как на похоронах. – Мэн Чао привстал и ткнул У Чана в точку между бровями. – Да расслабь ты уже лоб! Не то морщины появятся, и никто в тебя не влюбится.
У Чан потер лоб и выплюнул:
– Если ты судишь людей по количеству морщин на их лице, то это тебе любовь не светит. Кому нужен такой придира!
– Эх, Чан-Чан, я забочусь о тебе. Если бы я не был к тебе так добр, стал бы рисковать ночью, чтобы пробраться в библиотеку поместья Луань?
Отставив чайник, У Чан принялся заинтересованно слушать.
– Значится, вот как. С демоном Тьмы прошлой ночью мы разобрались, а вот со вторым нечестивцем, что тебе привиделся, все оказалось сложнее. Как тебе, должно быть, известно, о демоне Душ нет достоверных записей: никто не знает, как он выглядит, есть ли у него особые знаки или приметы. Но на одной из пыльных полок библиотеки я нашел любопытную книгу с мифами, дошедшими до нас с Запада. Есть поверье о духе Тяньгоу[93]. В самом начале я не понимал, почему Тяньгоу приписывают два лика – черной собаки и белой лисы. В легендах говорится, что дух собаки – злой. Он желал всеми возможными способами заполучить солнце и его силу. И пара записей летописцев о странных явлениях, что повторялись неоднократно, тому подтверждение: средь бела дня землю застилала кромешная тьма. По легенде, у злого духа Тяньгоу был противник – молодой господин с луком и стрелами, он-то и прервал череду пожирания демоном солнца, заставив поначалу пса выплюнуть его, а после объявив ему войну и покончив тем самым с затмением. Все это лишь миф, напоминающий мне ваши северные астрологические записи. Созвездие из семи ярких звезд имеет то же название, и его обнаружили как раз ночью после очередного затмения, поэтому рассказ о духе можно воспринять лишь как вымысел.