Глава 41. Часть 2. Долгие разговоры о важном, или Сколько скелетов у нас в шкафу запрятано друг от друга?
По залу пронесся мерзкий звук: лежавший на полу демон шмыгнул носом, полным крови, и с наслаждением сплюнул ее.
– Отрадно знать, что ты, Го Бохай, тоже не считаешь меня другом, а то я уже думал, как тебе об этом сказать.
Лица наблюдавших выходку Сянцзяна исказились. У Чан быстро перетянул внимание на себя, спросив:
– Учитель, что именно вы имели в виду, говоря об общем деле?
– Речь идет о твоем вознесении, которому мы с Сянцзяном должны способствовать. – На этих словах демон удивленно приподнял брови. Го Бохай продолжил, не обращая на него внимания: – Твоя жизнь имеет неимоверно большое значение для мира демонов. И, к огромному сожалению, та встреча на горе Хэншань с демоном с черного рынка стала судьбоносной…
– Простите, что вот так перебиваю. Если вы о том Кукловоде, то я сбит с толку. – У Чан положил руку на сердце. – Я своими глазами видел, как он был заживо испепелен. Разве та ослепительная молния, призванная вами, не расправилась с ним?
Сянцзян лениво пробурчал:
– Прозвище Кукловод тебе ни о чем не говорит? Я был той ночью поблизости и после произошедшего ни следа его пребывания не нашел. Веришь, что твой наставник мог так просто его уничтожить? Наивно!
Го Бохай кивнул и поднял задумчивый взгляд на воспитанника:
– Некоторые из демонов опасаются твоего вознесения, но есть те, кто был бы рад, стань ты… владыкой нижнего мира. В У Тяньбао есть то, что определяет его как опасного врага или же отличного союзника – в зависимости от того, что ты сам выберешь и на что их сил и ухищрений хватит. Кукловод желает стать верным слугой молодого господина. И проблема в том, что он не только жив, но и хорошо осведомлен о тебе и сейчас наверняка собирает единомышленников.
Взгляд У Чана мазнул по безэмоциональному лицу связанного демона, однако последующий вопрос был задан не ему:
– И чем же я заслужил такую честь? Ведь помимо меня есть еще и другие избранные господа. Их вознесение не столь важно?
– Тебя от остальных отличает потенциал, – убедительно произнес Го Бохай. – Как бы человек ни барахтался в омуте своей судьбы, он не сможет противиться потоку. Даже избранные не в силах обмануть судьбу и прыгнуть выше головы. Силы, что должна пробудиться в тебе, хватит на то, чтобы прославить одних богов и уничтожить других. Это было предопределено, когда ты родился под небесным созвездием Гоу. – Неожиданно даже для самого себя наставник произнес название на восточном диалекте, настолько он был взволнован разговором на эту тему с учеником. Но никто его не поправил. – Теперь ты можешь понять мои опасения? То, как ты защищал своих товарищей в ущелье и жителей столицы Лунъюань, – похвальный поступок, однако даже моих познаний недостаточно, чтобы предугадать, какой противник может встретиться тебе на пути.
У Чан слушал с непередаваемым выражением лица. Он смотрел только на учителя и не видел, как Сянцзян закатывал глаза и морщился, всем видом демонстрируя свое отношение к воодушевленным речам Го Бохая. Помолчав, наследник выдвинул предположение:
– Получается, большая часть демонов страшится дня, когда я овладею своей силой. Другие же только этого и ждут. Тогда почему мне просто не сойти со своего пути? Так будет лучше для всех. – На секунду наставнику показалось, будто У Чана порадовало сказанное. – И я не буду сталкивать одних и других лбами. Вознесение может произойти завтра или через десяток лет, и все это время люди рядом со мной будут в опасности.
Го Бохай покачал головой:
– Даже родись ты сыном чиновника среднего сословия, от злостного преследования не скрыться, как ни пытайся. Да и сейчас, когда в мире демонов прогремела молва про У Тяньбао, от игр в прятки мало прока.
У Чан на время притих. Чувство вины поднималось из глубины встревоженной души и горечью оседало на корне языка. Если бы он не бродил по опасным, интригующим юную душу местам, таким как блошиный рынок, возможно, демоны, интересующиеся его ролью в Трех мирах, разузнали бы об У Тяньбао лишь после его вознесения. И в этом случае для них было бы поздно что-то предпринимать.
У Чану даже стало жаль, что в ту ночь Го Бохай не отругал его за содеянное. Возможно, и правда, отправившись в долгое путешествие, он был бы куда аккуратнее в своих действиях и решениях. Однако Го Бохай был не из тех, кто сразу же устраивает воспитательную порку. Безукоризненно вежливый и тактичный, он не стал обвинять в случившемся ребенка и попытался разрешить ситуацию самостоятельно.
Наследник поднял взгляд на учителя и осторожно поинтересовался:
– А чего желаете вы? Вы правда хотите, чтобы я вознесся? Или…
Го Бохай не растерялся:
– Я поднялся на гору Хэншань не затем, чтобы склонить будущего бога на чью-либо сторону. Любое твое решение будет верным. Я всего лишь наставник, у которого нет и не должно быть личных желаний. Твоя жизнь – главная цель моего наставничества, она должна протекать как можно спокойнее и радостнее, вот и все… – Го Бохай сделал небольшую паузу. Он вдруг понял, что выражение лица наследника считать не может. – Однако если тебя интересует именно мое мнение, а не желание, то я убежден, что, вознесясь, ты обретешь великую славу и уважение и преуменьшишь количество недоброжелателей.
Последние слова показались У Чану странными. Как это так – «преуменьшишь количество недоброжелателей», когда ни один из нечестивцев не сможет остаться равнодушным к вознесению такого опасного врага? Посчитав это немного нелепым, У Чан произнес:
– Сомневаюсь, что преследование демонов поутихнет, когда я стану богом.
Го Бохай же с серьезным видом заявил:
– У Чан, я говорил о небожителях.
Улыбка стерлась с юного лица.
– Если ты захочешь получить черную, бесчестную власть, спустившись в мир демонов, на тебя обрушится не только гнев противников твоего правления из нижнего мира, но и вся мощь Небес. Пока ни один бессмертный чиновник не знает о твоей силе и ее возможностях – они не могут заглянуть в судьбы своих будущих коллег. Однако небесные служащие крайне неохотно играют в ожидание, они не сидят в своих храмах в предвкушении судьбоносного часа, им не на кого уповать, кроме как на себя. Случись так, что им кто-то нашепчет о тебе, и…
– Они тотчас спустятся за мной, – хрипло закончил фразу У Чан.
– К сожалению, это так. Поэтому я сказал, что моих познаний недостаточно, чтобы предугадать, какой противник может встретиться тебе на пути. – Го Бохай тяжело вздохнул. – Не подумай, что все в Небесной столице мнительны и полны бессчетных деяний, просто…
Лик наследника помрачнел, и он снова опередил наставника.
– Учитель, одна из стратегий военного трактата[29] гласит: «Даже малейшую выгоду ни в коем случае нельзя упускать. Маленькая слабость противника – это маленькое преимущество у меня». Путь малого кровопролития всегда будет выгоднее, нежели путь бо́льших потерь. Я понимаю ваши переживания.
Го Бохаю стало легче на душе, и он заметил:
– Довольно взрослые рассуждения, этот наставник приятно удивлен. Ты очень хорошо используешь полученные от меня знания.
– Спасибо. Однако ответьте, откуда нам знать, что его цели, – У Чан указал на Сянцзяна, кивнув головой, – не идут вразрез с вашими, учитель?
Демон пробурчал:
– Да-а-а… Наш маленький господин одарен исключительным умом. Я столько раз спасал его шкуру… лишь для того, чтобы потом выгоднее ее продать.
Собеседники проигнорировали его слова, словно унылую песнь сверчков летним вечером. Го Бохай нехотя ответил на вопрос воспитанника:
– Из-за желания помочь тебе на пути совершенствования я нажил немало врагов, хотя к этому не стремился. Тот, кому служит демон Тьмы и кому я, в свою очередь, доверяю, посчитал хорошей идеей приставить его ко мне для защиты. Я ничего не могу с этим поделать.
Сянцзян нашел это смешным:
– Оберегаете все друг друга по кругу, трясетесь, как крестьянин над курицей в голодный год. Может, уже хватит томить меня своим пустословием? Вы могли это обсудить и без меня. Ха, или вам нужен был свидетель? Прошу заметить, так долго лежать связанным вредно для тела.
У Чан подозревал, каким будет ответ на его следующий вопрос, но все же спросил:
– Учитель, а тот, кому верен демон Тьмы, на чьей стороне? Могу я уточнить, о ком идет речь?
– Он точно не на стороне демонов, желающих сделать из тебя владыку третьего мира, поскольку он и сам есть владыка – демон Душ.
Наследника не потрясло сказанное, тем не менее он напрягся и задумался: «Тогда явно на второй стороне – тех, кто желает моей смерти…» Однако Го Бохай быстро понял, о чем ученик сейчас размышлял.
– Можешь не переживать, у владыки на твой счет нет никаких помыслов – если ты вознесешься, он тебя не тронет. Только в таком случае он не видит в избранном У Тяньбао опасности и претендента на его место в мире демонов.
Затем, глядя наследнику прямо в глаза, с нажимом повторил:
– Ему можно доверять.
Дальше и думать было не о чем – У Чан привык всецело полагаться на учителя. И хоть от такого отношения наставника к демоническому владыке юноше и сводило скулы, как от кислоты, он заставил недовольный внутренний голос умолкнуть. Однако кое-что в его голове укрепилось – предположение о происхождении Го Бохая. Удивительным образом мужчина знал довольно многое и был знаком со слишком большим количеством демонов, некоторые титулы которых пугали даже небожителей.
Го Бохай махнул ладонью в сторону демона Тьмы, и Вечные путы спали с него.
– Поведай нам то, что ты рассказывал мне про Кукловода.
Сянцзян поднялся одним упругим кошачьим движением и первым делом дотронулся до красных пятен на лице. Кровь все еще была свежей, и потому любые попытки вытереть ее заканчивались крахом – она лишь размазывалась. Скривив тонкие губы, демон очистился щелчком пальцев и заговорил: