– Никто не видел и не знает настоящего лица Кукловода. Когда кто-либо заводит разговор о нем, то первым делом говорит: «Недоверчивый трус». Непонятно даже, женщина это или мужчина. Есть лишь слухи о его прошлом: поговаривают, будто бы его писанина оскорбила не одного влиятельного небожителя. При жизни он был бездарным неизвестным писателем, и даже когда стал демоном, не бросил свое любимое дело, продолжая переводить тушь. Написанный им абсурд доходил до верхов: поначалу богатые сановники плевались от прочитанной гадости, после – чиновники и советники императоров, а за ними и Небеса. По итогу все закончилось тем, что однажды он затронул честь одного бога литературы, который счел своим долгом выпустить бумагомарателю кишки. Принято считать, что именно с того дня демон и не показывал свой истинный облик. По-видимому, в ожидании, когда оскорбленного бога низвергнут или он сам покинет свой пост.
– А что же сейчас? Как его отыскать? – поинтересовался У Чан, однако не у рассказчика.
Демон с покровительственной жалостью взглянул на перебившего его юношу, отчего тот вскинулся было, но Го Бохай взглядом велел ученику успокоиться. Так и не дождавшись от вспыльчивого наследника действий, Сянцзян со вздохом уселся на пол рядом, перекинул будто стекшие темной водой волосы на одно плечо и продолжил:
– Нынешнего владыку этот нечестивец не признает, по миру демонов перемещается незаметно, приходит и уходит быстро, так же, как меняет свои облики. Однако пару раз заявлялся среди сильнейших демонов, чтобы высказать свое мнение о новом правителе. И все эти разы это была лишь его марионетка. Материалом для него выступают тела культистов, на руках которых есть отметка в виде темного глаза с пустым зрачком. Поэтому не исключено, что любой смертный может оказаться его марионеткой.
При последних словах У Чан с недоверием уставился на лениво болтающего ногой демона. Заглядывая на блошиный рынок Тяньцзиня к любопытному торговцу, наследник общался именно с человеком, а не с демоном, назвавшим себя именем Ми. И по всей видимости, между ними двумя была установлена тесная связь, по которой культист сразу же доносил обо всем увиденном и услышанном.
– Когда Кукловод стал догадываться на счет маленького господина У… – В глумливых устах Сянцзяна это обращение прозвучало почти унизительно. – …Вышло так, что я все чаще и чаще начал обнаруживать в поместье клана следы его пребывания, точнее – культистов, которых Кукловод подсылал для наблюдений. То оказались две служанки, что нехитрым способом скрывали на тыльной стороне своих запястий черную отметку, используя маскирующую косметику. К сожалению, они не знали ничего. И это понятно. Было бы странным для Кукловода с такой яркой характеристикой, как «недоверчивый трус», кого-то посвящать в свои планы. В тот же вечер и случилась та маленькая битва на горе Хэншань. Странным осталось лишь поведение демона, получившего хороший шанс рассказать молодому господину У о его предназначении прямо на месте.
– Как думаете, учитель, почему он не сделал этого?
– Тебя не учили, что перебивать невежливо, маленький засранец? – меланхолично протянул демон так, словно говорил с ребенком.
Го Бохай отмахнулся от паясничающего Сянцзяна и пояснил:
– Думаю, тогда Кукловода спугнули твой отказ выслушать его и ощущение собственной беспомощности: он понял, что слишком рано объявился, и пока ты не познал в себе мощь, никто не поверит на слово Кукловоду, даже ты. Одним из тех, кто не верил в предположения демона, однако поддерживал с ним связь, был Хоцзучжоу.
Потрясенный У Чан слушал мелодичный голос наставника, не моргая и не замечая насмешливого взгляда демона.
– Последствия трагедии в столице Лунъюань в ту роковую ночь могли быть куда больше и страшнее, если бы тогда Хоцзучжоу и его последователи верили словам Кукловода.
Сянцзян утвердительно кивнул, вдруг посерьезнев:
– И если бы меня не было рядом… Уверен, Кукловод все еще не теряет надежды найти единомышленников. Кто-то на пути маленького господина может оказаться засланным информатором. Поэтому… – Он испарился, но голос его продолжал звучать: – …Лучше всего, если я всегда буду рядом.
Следом же, ощущая, откуда доносился звук, У Чан опустил взгляд на свое плечо. Не ожидая, он вскинул руку и громко воскликнул: «Мерзость!» На пол свалилась маленькая гадюка, разинувшая черную пасть.
– Неблагодарный сопляк!
Помещение в мгновение ока наполнилось густой мглой. Когтистые лапы ступили на пол, и чье-то дыхание коснулось лица наследника. Сквозь немного рассеявшийся туман показалось извивающееся тело змея с густой гривой на спине. Его длинное туловище еле помещалось в четырех стенах, казалось бы, немаленького зала знаний. Все, что находилось внутри, с грохотом попадало, закрытые изнутри двери заскрипели, огромный хвост заслонил дневной свет из окна. Демон застыл, разинув пасть прямо над головой юноши.
Инстинктивно двинувшись назад, У Чан увидел, как у чешуйчатого горла что-то блеснуло, и подобие драконьей пасти застыло. Оголенное острие Байшана! Слегка дребезжа, меч висел в воздухе. Наставник же, не без труда протиснувшись между когтистой лапой и стеной, подошел к ученику и устало бросил демону:
– Уймись, иначе он тебе голову отсечет.
Меч плотнее прижался к горлу Сянцзяна, отчего тот вынужденно попятился.
– Значит… уже успел натаскать своего верного спутника на защиту пацана? Твой цзянь неплохо справляется.
Го Бохай ничего не ответил, лишь бросил гневный взгляд исподлобья. У Чан про себя отметил, что никто и никогда так часто не злил наставника, как этот хвостатый наглый демон.
– Да будет вам, сама серьезность! – Длинное чешуйчатое тело демона испарилось вместе со мглой. Уже в человеческом обличии он склонился над наследником и притворно произнес: – Всего-то шутки ради хотел шороху навести, а вы переполошились.
Сянцзян потянулся, чтоб ущипнуть У Чана за щеку, как обычно это делал учитель, но наследник сразу же шлепнул его по руке. Без промедления Го Бохай указал на дверь:
– Найди более удачное время, чтобы свои глупые фокусы проворачивать!
В конечном счете в зале знаний осталось два человека.
Демон Тьмы и правда никогда ни о ком не думал: в помещении творился полнейший бардак, а зданию срочно был необходим ремонт. У Чан без сил опустился на пол, события последних нескольких часов вымотали его. И вдруг лицо наследника обхватили прохладные ладони:
– Ты не ранен? – Го Бохай и сам не ожидал подобной реакции от себя. – Скажи, если что-то не так… Он ненароком мог тебе что-то сломать, дай посмотрю.
Наставник ощупал руки, кисти и пальцы застывшего в замешательстве У Чана и вновь вернулся к его лицу. Бережное прикосновение ко лбу вынудило воспитанника тихо ойкнуть.
– Довольно большая шишка, не считаешь? Ты вроде не так сильно ударил его.
Сказанное заставило юношу улыбнуться, ведь наставник не видел, пока разговаривал с Минь-Минь вне стен зала знаний, сколько еще раз У Чан ударил демона лбом.
Все еще не убирая ладонь, Го Бохай добавил:
– В любом случае не делай так больше, от этого больно тебе, но не ему.
Упиваясь приятной прохладой на своем лице и видом мягких черт встревоженного человека напротив, У Чан кивнул. Вскоре взор наследника робко перебежал в сторону, и между двумя возникло молчание. Го Бохай еще немного повозился, поправил пару растрепанных серебристых прядей, аккуратно очертил пальцами красную ссадину на лбу и после, посчитав свои действия излишними, встал.
– Надо решить, какие вещи взять, а какие оставить. Дорога до долины Шутянь долгая, однако количество проведенных дней в монастыре будет куда больше. Нужно озаботиться всем заранее. – Он остановился у выхода и добавил: – Что творится в голове демона Тьмы, никто не знает, даже, наверное, он сам… Какой бы безопасной ситуация тебе ни казалась, держи меч всегда наготове.
С этими словами Го Бохай прикрыл дверь, однако та тут же упала. На грохот сбежалась толпа охающих слуг. У Чан тоже поспешил, потянулся к оружию, и из-под стола послышался голос, который сопроводил его до выхода:
– Маленький господин действительно не из робкого десятка… Раз сдержал уговор, то и я сдержу: буду молчать о сегодняшней ночи. Лишь бы та служанка не проговорилась, что видела тебя у его покоев.
Через несколько часов наставник и воспитанник столкнулись во внутреннем дворе около внушительной горы сундуков. Собранного в дорогу, казалось У Чану, было неприлично много. Однако это были еще не все вещи: в поте лица трудяги откуда-то все несли и несли. И на их лицах застыло выражение отчаяния, когда они начинали обсуждать, как спустить все это вниз, чтобы погрузить в повозки.
Обнаружив уже как минимум одиннадцать больших сундуков, У Чан изумился:
– Учитель, впервые мы вместе отправляемся так далеко. Я думал, нам нужно быть налегке, чтобы не тратить время на приготовления.
Го Бохай добродушно усмехнулся. Его невесомые одеяния колыхнулись от дуновения теплого ветерка, он уселся на крышке одного вещевого ящика и прикрыл макушку от солнца опахалом.
– Ты верно подумал. Дорога предстоит нелегкая, по пути будем часто останавливаться на постоялых дворах.
– Тогда почему бы нам не взять поменьше вещей? Пожелаете, и мы приобретем все необходимое в близлежащих городах.
Увидев наставника в новом белоснежном халате с расшитым зелеными украшениями воротом, наследник завел разговор с мыслями о всевозможных нарядах господина в этих сундуках. Не сдерживая улыбки, Го Бохай пояснил:
– Все это твои вещи. Мой сундук только несут.
Воспитанник обернулся в указанную сторону и увидел двух самых счастливых слуг, что несли груз налегке, немного пританцовывая. У Чану стало неловко.
– Все это мои вещи? Но откуда, когда я еще даже в покои не заглядывал, чтобы решить, что брать с собой?
Один из доходяг, не разгибая спины, произнес:
– Указ хозяйки, молодой господин.
У Чан срочно отправился к себе, оставив Го Бохая одиноко восседать на крышке ящика. Почти сразу же наследник вернулся тем же тяжелым шагом, каким уходил, и, не говоря ни слова, принялся разъяренно вскрывать сундуки. Вынутые вещи летели в стороны, как и пар из ушей недовольного. Вокруг собралась толпа, что тут же принялась все подбирать с земли.