Но на этом долгий путь получившего приглашение У Тяньбао не заканчивался. Там, откуда выехали повозки, сопровождаемые слугами, территория Шутянь только начиналась. Где-то вдали, за маленькими холмами и лесами, должен был стоять город под названием Чжоухэ[36], построенный прямо на воде. А за ним – хребет с сотней крутых ступеней, что ведут к нужному месту, славившемуся грандиозными постройками времен первых земных божеств, – обители Опустивших головы.
У Чан пришпорил коня, но тот неожиданно вздыбился, реагируя, очевидно, на приближающиеся возгласы неизвестных. Трое господ на лошадях появились из зеленой чащи и пронеслись мимо так быстро, что их лиц было не разглядеть, только звонкие голоса разносились по округе:
– Скорее, не отставай! Он же сейчас убежит!
– Он того не стоит, сестрица. Ты же его до смерти напугала!
Две хрупкие девушки обогнали своего спутника, хорошенько пришпорив лошадей, и унеслись далеко вперед.
Проводив их взглядом, У Чан заметил выглядывающее из-за полога лицо наставника, который тоже был в недоумении. Они переглянулись, но что сказать по этому поводу не нашли.
Спустя какое-то время происшествие повторилось. Те самые трое господ в приподнятом настроении промчались неподалеку. Складывалось впечатление, что ими движут только дурость и безделье, потому они беспричинно и изводят лошадей, скача по долине из стороны в сторону. Другого объяснения для себя У Чан придумать не смог.
Но все же во всем этом было что-то необычное. Наследник на собственной шкуре ощутил, как каждый раз ветер меняет свое направление, когда троица проносится то туда, то обратно, нарезая лишенные смысла круги. И вот в очередной такой раз его доули сорвало потоком воздуха и понесло назад по дороге.
У Чан остановил Цзюя, спешился и потянулся за шляпой, но та неожиданно шевельнулась. При виде его силуэта доули вся задрожала, как живая, и, словно пытаясь отрастить себе ноги, начала отталкиваться от земли в попытке скрыться от хозяина подальше. В этот неясный момент до ушей У Чана долетели слова приближавшихся наездников.
– Куда же он подевался, сестрица? – расстроенно спросила одна из барышень нежным голосом. – Он же почти был моим!
– Оставь его, еще беду накличешь на свою глупую голову! – Как и в первую встречу, разговор вели лишь две девушки.
– Отговариваешь меня, когда сама только что пыталась его изловить? Сестрица не верит в меня и тем самым умышленно отгоняет мою удачу. Ну уж нет!
Необычная манера общения двух барышень вызвала у наследника ощущение, будто он где-то уже слышал подобное. У Чан хотел обернуться и разглядеть их получше, но уже было поздно – девушки снова куда-то ускакали. На этот раз ветер не подул в их направлении. У Чан наклонился наконец поднять шляпу с земли, как за его спиной остановилась лошадь и раздался низкий бархатный голос:
– Молодой господин У? Вы ли это?
Обернувшись, У Чан удивленно вскинул брови:
– Господин Ба?! Неожиданно… – Но чужой черный жеребец уставился мордой прямо в лицо У Чана, чем сбил его с толку и не дал договорить.
Грациозный всадник действительно оказался Ба Циншаном, правда, повзрослевшим и возмужавшим. У Чан подметил, что некогда мягкие черты старого знакомого приобрели благородные очертания, а взгляд преисполнился мудростью.
Из-за произошедших изменений во внешности молодых господ они, возможно, не заметили бы друг друга, если бы не две яркие детали: Ба Циншан обратил внимание на серебряные волосы У Чана, а наследник Севера зацепил взором обожаемые южанином украшения. На поясе будущего бога Юго-Запада красовалась вышивка дракона с черной змеиной шкурой, четырьмя когтистыми лапами и усатой головой. На широком вороте многослойного алого одеяния блестела подвеска. А в ушах, как и при последней их встрече, виднелись серьги с шелковыми кисточками.
Ба Циншан одернул скакуна, который досаждал своим фырканьем, и продолжил:
– Неожиданно – не то слово! Молодой господин У только что прибыл? О! Вижу, вам удача благоволит больше, чем двум моим спутницам. – Будущий бог указал на шляпу У Чана. – Сестрица Шао с утра сводит нас с ума из-за него.
«Так, значит, те две барышни, что сейчас скакали по полям, – это Шао Жоу и Фань Мулань!» Только подумав об этом, У Чан опустил взгляд и содрогнулся: из-за газовой ткани вынырнула усатая белая мордочка какого-то зверька, все это время прятавшегося в доули. Пошевелив розовым носиком, он высунул голову полностью, выставив свои длинные уши напоказ.
– Кролик? – не ожидая такого, произнес У Чан.
Он бы скорее поверил, что эти барышни гонялись за злобным, но пугливым призраком, а не за безобидным животным. Наследник сразу вспомнил о весенних прогулках за стены Тяньцзиня. Когда наступал Праздник чистого света[37], горожане выходили за пределы столицы. Пока взрослые были заняты своими делами, младшее поколение играло в подобные игры: кто на коне, кто на своих двоих соревновался в ловле какого-нибудь зверька. И обычно именно девушки заливались горькими слезами при виде такого жуткого представления, в то время как мальчишки и юноши состязались в ловле кроликов или петушков. А тут, выходит, все наоборот: Шао Жоу и Фань Мулань устроили между собой подобное жестокое соревнование.
У Чан забрался на спину Цзюя, и очень вовремя: обе спутницы подъехали к Ба Циншану. Увидев в руках наследника Севера ушастое животное, Шао Жоу поразила всех вокруг громким восторгом:
– Братец Сяо-Бай, ты все же решил вернуться ко мне! – И потянулась к кролику, но Фань Мулань одним движением руки ее остановила.
– А-Жоу, где твои манеры? Ты из семьи торгашей? Поприветствуй молодого господина У и попроси дозволения, прежде чем тянуться к нему.
Когда же девушка нелепо поулыбалась всем на манер десятилетнего ребенка и исправилась, Фань Мулань строго добавила:
– И что еще за Сяо-Бай? Ты уже имя ему дала?
– А как же не дать, когда я собираюсь забрать его с собой в обитель. Ай-я! – Барышни принялись щипать друг друга то за лицо, то за плечо. Ба Циншан разнял и успокоил их. Но Шао Жоу надула щеки и правда начала походить на избалованного ребенка.
– Развлеклись, и хватит, – обронила Фань Мулань. – Ты играешь со всевышними силами. Вам, молодой господин, стоит как можно скорее отпустить его, – обратилась она к У Чану. – Принято считать, что в долине Шутянь большая часть зверей и птиц, с которыми может столкнуться смертный, священны. Кто-то – земной помощник небесных чиновников, кто-то – посыльный из бессмертной столицы. Мы не способны точно судить, но этим милым животным даже может оказаться какое-то божество, так как многие они при возможности скрывают свое присутствие в Поднебесной.
Ба Циншан с видимым удовольствием выслушал эту серьезную отповедь, а затем с улыбкой произнес, облокотившись о спину своего коня:
– Но также может быть, что Сяо-Бай – просто кролик, которого перепугало внимание Шао Жоу.
– Уважаемый Ба! Из-за вашего потворства А-Жоу никакого урока для себя не усвоит!
Ба Циншан рассмеялся, и смех его был таким звонким и теплым, что ни у кого не оставалось сомнений – юноша посмеивается над произнесенным без капли умысла. Тем не менее молодой госпоже Фань нечего было больше добавить. Заметив, каким суровым сделался ее взгляд, Шао Жоу заканючила:
– Сестрица, не злись, не злись. Не буду я его брать с собой… Лишь поглажу и отпущу. Ведь погладить ты мне не запрещаешь? – Однако отсутствие ответа ее не остановило, и потому она уже спрашивала У Чана: – Позволите?
Наследник небрежно протянул доули, и сидевший в ней кролик вдруг всполошился – завертел головой, дернул ухом и прыгнул. Оттолкнувшись, зверек приземлился на макушку девушки, топнул по ее голове, и спустя секунду его след простыл среди травы, а Шао Жоу завопила:
– Неблагодарный Сяо-Бай! Это все ты, сестра, ты снова увела мою удачу!
Глава 45. Часть 4. На полпути в обитель Опустивших головы долины Шутянь
Остаток дороги У Чан проехал верхом в компании Ба Циншана и его спутниц. И у ворот города Чжоухэ наследнику пришлось на время расстаться с учителем. Договорившись, что с наступлением вечера встретятся у подъема на Туманный хребет, наставник и воспитанник разошлись. Го Бохай отправился посмотреть местную торговую площадь, а У Чан с остальными заглянули на причал.
Вскоре молодым людям представился выбор без выбора: на берегу реки будущих богов с Юга давно поджидала большая джонка. На судне возился, накрывая на стол, повар. Барышни ловко запрыгнули в лодку, оставив лошадей на суше слугам. А Ба Циншан с добродушной улыбкой обратился к наследнику, отчего-то не торопясь следовать примеру своих спутниц:
– Молодой господин У, благодарю вас за занимательную беседу, она скрасила нам путь. Разбавите нашу маленькую компанию и на этот раз? Но если вам неинтересно, я постараюсь не досаждать…
У Чан удивленно взглянул на собеседника. В прошлую их встречу южанин произвел на избранных благоприятное впечатление. Особенно людям нравилось в нем редкое сочетание обходительности и выдающихся боевых навыков. У Чана же поразила сообразительность, ведь молодой господин Ба не купился на просьбу старой предсказательницы Му срезать прядь волос во время дневной прогулки по улицам Лунъюаня. И даже сам обхитрил ее – незаметно откусил ножницами кусочек кисточки со своей серьги.
А сейчас Ба Циншан посчитал себя заурядным, и это порядком позабавило У Чана, который прекрасно знал, что самый никудышный собеседник здесь именно он, наследник клана У. Незатейливые разговоры с малознакомыми людьми ему плохо давались. Поэтому-то большую часть дороги с тремя будущими богами с Юга-Запада он был нем как рыба. В пути Фань Мулань и Шао Жоу болтали без умолку, Ба Циншан отвечал им теплой улыбкой, и У Чану нечего было предложить, кроме своего присутствия.
И тем не менее южанин застал наследника врасплох своим вопросом. Ба Циншан спешился и положил руку на черногривую голову Цзюя.