– Линь Цин? Что-то необычное. Не расскажете, что происходит?
Юноша махнул ладонью с родинкой на костяшке, предлагая проследовать за ним, и оба прошли вглубь старого склада.
– Завтра мы отправляемся в сторону северных земель, господин. Владыка передал нам просьбу о помощи из маленького поселения, вот и берем все необходимое для дальней дороги. – Заметив, что У Чан внимательно рассматривает наручи, Линь Цин широко улыбнулся. – Это всего лишь защита. У вас тоже такая будет.
На этих словах юноша поставил кованый сундук на обветшалый стол, отчего его деревянные ножки зашатались. Под красной лакированной крышкой лежали наручи, правда из черненого серебра. При виде их у У Чана перехватило дыхание от восторга: настолько этот глубокий цвет ночи и изящно выгравированные облака были ему по душе. Он так и не обратил внимания, что на дне сундука лежало одеяние.
– Откликнувшись на просьбу о помощи, вы должны думать о своей безопасности. Эти наручи не будут вас сковывать в движениях, наоборот… – Линь Цин пододвинул сундук. – …Добавят плавности, а также скорости реакции. Цингун[61] станет в разы лучше, так как потоки духовной энергии в вашем теле начнут правильнее циркулировать. Техника контроля…
Пока он рассказывал о плюсах, У Чан обдумывал, насколько ему это необходимо. И вдруг вспомнил Ба Циншана, беспрепятственно ступившего на водную гладь реки Шуйлун. Все его движения, которые наследник успел увидеть с берега, были невероятно четкими, точно тот предугадывал каждый последующий шаг врага. Тогда У Чан и подумать не мог, что всего пара артефактов провела столь различимую линию между двумя избранными.
– С размером вашей одежды ошибки быть не может, но вот что подобрать вашему наставнику? – безмятежным голосом спросил Линь Цин.
Повторив вопрос про себя, У Чан слегка растерялся:
– Вас интересует размер его одежды?
Линь Цин радостно кивнул:
– Владыка поручил этому младшему ученику выдать каждому гостю Туманного хребта по комплекту одеяния и наручей. Надевать или нет – ваше личное дело, но я обязан хоть что-то подобрать для этого господина. – Заметив вздернутую серебряную бровь и обжигающий блеск в глазах наследника, юноша нервно произнес: – Мне кажется, ранее я не проявил к вашему наставнику должного почтения, поэтому он не хочет лишний раз видеть меня. Пожалуйста, не думайте плохого, этот даос рассчитывает на вашу помощь!
Он почтительно поклонился наследнику, будто моля о спасении. У Чану стало неудобно за свою резкость. В глубине души он ведь совсем не злился, скорее был смущен.
– Ничем не могу помочь. Я не ведаю о таких вещах. – Он отвел взгляд.
– Вы… Но, может, хотя бы видели его в нижних одеждах? Или были в горячих источниках? Хватит, если вы по памяти покажете ширину плеч, талии…
Услышав эти вопросы, У Чан поперхнулся, словно ему острого перетертого перца насыпали в горло:
– А что, разве обязан знать?!
Пораженный непонятной реакцией, Линь Цин опустил взгляд в пол. Ему, желающему найти общий язык, но не ведающему, как именно это сделать, разговор с господами из богатых домов давался сложно. Паренек не хотел никого оскорбить. Разве такой, как он, разделяющий быт с братьями – от общей купальни до комнаты с несколькими кроватями, – мог заведомо предположить, что у людей за пределами монастыря бывает по-другому?
Молодой адепт виновато склонил голову и уже не знал, как смотреть в глаза собеседнику. Вдруг кто-то легонько стукнул его по лбу. У Чан и Линь Цин посмотрели на широкую фигуру, возникшую из-за спины наследника.
– Владыка! – Линь Цин снова согнулся в почтительном поклоне.
Достопочтенный с отеческой улыбкой вложил в ладони адепта свиток:
– Теперь точно заверено моей печатью.
Пока Линь Цин безмолвно сетовал на свою рассеянность за то, что забыл получить официальное разрешение, мужчина обратил внимание на У Чана, который немедля принялся изучать его в ответ.
Вблизи владыка казался еще внушительнее, нежели на вчерашней встрече в Небесном павильоне. Вдобавок сегодня он явно пребывал в приподнятом настроении, а потому выглядел почти безобидным. Его приятный, чуть глухой голос звучал расслабленно и спокойно:
– Линь Цин, не донимай Северного убийцу демонов неприличными расспросами. И к его наставнику не ходите, едва ли господин Го пойдет навстречу.
Адепт с поклоном отошел в сторону. У Чан нахмурился было, услышав ненавистное прозвище, но поразительное обаяние главы обители не позволило сердцу наследника наполниться досадой. Мужчина добродушно улыбался, и У Чан осмелился спросить:
– Почему вы говорите об этом с такой уверенностью?
Не убирая руки из-за спины, держась ровно, владыка шагнул к маленькому окну, измерил взглядом одинокую тусклую луну на небе сквозь щели в бамбуковой шторке и мягко проговорил:
– Я наслышан о вас и вашем наставнике. Он хорош во многом: под его чутким руководством вы обрели качества, которые сделают из вас достойного бессмертного. Но не могу сказать, что это далось ему просто.
На секунду У Чану показалось, будто перед ним стоит наставник, – так сильно глава обители походил на него интонациями и особой манерой держаться. Припоминая недавние разговоры с приятелем об этом достопочтенном, наследник ни на секунду не отводил взгляда. Неужели тот и правда был осведомлен обо всем на свете?
– Боюсь, вы правы, – с присущей ему прямолинейностью согласился У Чан. – Я никудышный ученик, как бы учитель ни старался, мне никогда не достичь его уровня.
– Разве же ваша цель – стать бледной копией господина Го?
– Едва ли это возможно. Хотя я был бы счастливейшим из смертных, представься мне такая возможность.
Владыка негромко рассмеялся и плавно приблизился к собеседнику. От него исходила сила, равной которой У Чан еще не встречал. Могла ли столь противоречивая личность оставить юного господина равнодушным? Едва ли. Глава обители тихо, но многозначительно произнес:
– Вся сложность вашего чудесного тандема в том, что вы – не простой смертный.
И наследник не смог скрыть восхищения. Он хотел бы расспросить мудреца о тысяче вещей, чтобы тот помог рассеять его сомнения, но не решался.
– Господин Го – удивительный человек. Он одинаково хорошо разбирается в тонкостях восточной пряжи и в чтении тайн человеческих сердец. Мне понятно ваше благоговение, – с теплотой в голосе продолжил владыка. – Если вашему наставнику вновь станет дурно, не стесняйтесь обращаться за помощью сразу ко мне.
На этом глава распрощался и, пожелав наследнику счастливого пути, неторопливо вышел прочь. У Чан же, прихватив одежды и наручи, поспешил обратно на каменный двор. Он брел, обдумывая услышанное, и когда мысли в его голове сложились в одну – что владыка так говорил об учителе, словно в прошлом их что-то связывало, – оказался у своего домика.
Толкнув дверь, У Чан снова попал в свои покои, которые не вызывали у него никаких теплых чувств: в его глазах они выглядели чужими и нетронутыми, будто в них никто и не жил. За прошедшие дни он ночевал под этой крышей всего два раза, а теперь надолго едет в другое место.
Жесткая кровать не издала ни звука, когда наследник упал на нее плашмя и уткнулся лицом в подушку. Он только и мог думать о предстоящем задании: нужно приложить максимум усилий, поскольку в этот раз с ним едет наставник. Еще важно было выспаться, не видя странных снов, – Лидун почти в дне пути от долины Шутянь, и все это время придется ехать верхом без остановки, поэтому лучше набраться сил.
Напоследок еще раз вспомнив неожиданную встречу с владыкой, У Чан провалился в сон. Вот только поспать получилось недолго: ближе к середине ночи раздался шум. Обычно наследника не разбудить и не растолкать, но никто не пробовал более грубые методы пробуждения, например такие, как уронить шкаф на пол. Именно так прозвучал жуткий грохот почти под боком, и У Чан, вскочив с кровати, вооружился мечом.
Цзянь устремился вперед. Картинка в глазах наследника все еще плыла, а единственная свеча в комнате погасла: виднелись лишь очертания рухнувших со стола стульев, что еще недавно стояли ножками кверху. Неожиданно откуда-то из темноты раздался звук, похожий на трепыхание крыльев. У Чан уверенно выставил клинок и шагнул навстречу. Обойдя разбросанные вещи, он, к своему удивлению, обнаружил распластавшегося на полу ворона. Кажется, это птица на полной скорости влетела в распахнутый шкаф с одеждой и навела такой беспорядок. Пернатое с минуту барахталось на полу, и вскоре перед наследником предстал Сянцзян в человеческом облике.
– Что ты тут забыл?
Демон повернул голову, услышав раздраженный голос, и свет тусклой луны за окном подсветил его тяжелый взгляд.
У Чан бегло осмотрел комнату: вещи вывалились на пол, стул повалился набок, а окно оказалось варварски выломано. Получается, и это сделал Сянцзян! Но отчего так неуклюже? Неужели потерял сноровку? Подумав об этом, наследник убрал меч:
– Шум-то какой посреди ночи затеял.
Демон болезненно усмехнулся и поставил один из стульев перед собой, чтобы облокотиться на него. Сквозь стиснутые зубы он бросил:
– Я столько ночей провел здесь, а ты только сейчас возмущаешься?
От промелькнувшей догадки У Чан позеленел:
– Ты совсем больной на голову? Другого места не нашел… – Он не смог договорить, тотчас вспомнив прошлую ночь и свой необычный сон. Наследник погрузился было в тревогу, что демон видел и слышал, как неожиданно Сянцзян схватился за черный рукав и придушенно застонал от боли.
– Ты ранен?
В первую их встречу У Чан твердо был уверен, что его тело лишено чувствительности. Да и сам Сянцзян так гордился своей выносливостью, что постоянно искал повод похвастать этой особенностью. А теперь оказывается, что не такой уж он и хороший притворщик. Подумав так, У Чан удивительно быстро справился со своим раздражением.
– Что произошло, не расскажешь?
Сянцзян поднял безразличный взгляд и, не раздумывая, изрек: