– А что такое, маленький господин? Пойдете месть нести за меня? – И тут же злобно рассмеялся, отчего наследник до скрежета стиснул зубы.
– Забавно будет, когда я сдам тебя местным адептам, – усмехнулся и У Чан.
Хохотание обессиленного резко прекратилось. Однако не сказать, что демон испугался угрозы. Его лицо только сильнее исказило от извращенного веселья.
– Не мелочись. Сразу им расскажи, что это твой учитель меня сюда привел – ведь именно это раскроется, узнай они, кто я.
У Чан присел на колено прямо напротив демона:
– Тогда что предлагаешь с тобой сделать? Ты мне тут не нужен, тем более раненый.
Сянцзян лишь плечами пожал. Окинув его взглядом, наследник покачал головой:
– Не думай даже следовать за мной и учителем завтра в Лидун! Доставишь нам хлопот на задании. – У Чан потянулся проверить рану на руке демона, и тут же настроение нечестивца стало в разы хуже. Не то чтобы попытка помочь сильно его разозлила, однако он явно боролся с отвращением к происходящему.
– В прошлый раз я проткнул твою грудь клинком, и ты даже не дрогнул, – спокойным голосом заговорил наследник. – Сейчас же мало будет сказать, что выглядишь неважно.
Создавалось впечатление, будто ядовитые ухмылки Сянцзяна – вот что притупляло его боль. Улыбка неестественно натянулась на лице, точно уголки губ гвоздями приколотили. Однако это не отменяло того, что он все еще из последних сил держался, чтобы совсем не свалиться наследнику в ноги.
– Не рвите сердце, маленький господин, я справлюсь, – выдохнул демон.
И тем не менее фраза «выглядишь неважно» и правда слабо передавала вид Сянцзяна. Бескровное лицо посинело, как у мертвеца.
Закатав черный рукав одеяния нечестивца, У Чан увидел не тронутый ни старыми ни новыми шрамами кожный покров. Никаких ран, но все же на напряженной от боли руке проглядывала подозрительно знакомая картина: вены Сянцзяна расползались алым узором, и походило это на заразу, которая пробиралась все дальше и дальше. Не встречай У Чан подобное ранее, отшатнулся бы.
Их с демоном взгляды столкнулись, словно в молчаливой схватке. Один был серьезен, второй явно забавлялся.
– Хочешь что-то спросить? – Сянцзян наклонился ближе, отчего язык У Чана прилип к нёбу.
Ощущение, будто вот-вот произойдет что-то плохое, нахлынуло на наследника, стоило ему посмотреть в глубокие черные глаза собеседника.
– Вы уж как-то сами справьтесь со своим заданием, – протянул демон и расположился поудобнее, – а мне нужно проверить Чжоухэ на наличие непрошеных гостей.
Прямо перед отправкой в Лидун У Чана врасплох застал вопрос:
– Ночью был странный шум. Ученик ничего не заметил?
Го Бохай поправлял головной убор, скрывающий его фигуру за длинной газовой тканью. У Чан опустил взгляд. Он хотел сам рассказать о ночном происшествии, но теперь, когда вопрос прозвучал, растерялся и долго стоял, не зная, что ответить. Вдруг подошел человек.
– Ваши кони, господа. – Мягко потянув за вожжи, мужчина вывел из конюшни черного и белого жеребцов. – Замечательные они у вас, – похвалил он животных, – послушные и спокойные. У меня вот тут домик рядом, так я все ночи мирно спал.
Пока У Чан пребывал в большом удивлении, Го Бохай влез на спину Фэна и холодно уточнил у конюха:
– А разве мог скакун наследника остаться необъезженным?
Мужчина растерялся, поскольку в ту же минуту, не дожидаясь ответа, наставник поторопил ученика и пришпорил своего белого жеребца. В воздух поднялся мелкий мусор – соломинки и листья, – а уж когда Цзюй сорвался с места, перед человеком образовалось облако пыли. Кашляя и махая перед собой, он вернулся к делам, так и не поболтав немного хоть с кем-то.
Утреннее солнце ярко светило в глаза горожанам, все щурились и морщились, с завистью провожая взглядом двух путников в широких шляпах. Один – в белой, другой – в черной. Один на черном скакуне, второй на белом. Проскакав почти всю долину Шутянь молча, оба наконец заговорили:
– Слушай…
– Учитель…
Получилось неловко. У Чан с улыбкой добавил:
– Простите, что перебил.
Го Бохай почти незаметно покачал головой:
– Я тут подумал: а Цзюй на удивление и правда стал послушным. Что же с ним случилось? Мы едем так близко друг к другу, а он ни разу не взбрыкнул.
После того как этот строптивый конь на глазах молодого хозяина как ураган влетел в ангар и, защищая белогривого Фэна, чуть не растоптал парочку кочевников, У Чан не знал, что и думать.
– Даже я не в силах понять, какая муха его укусила. Но так даже лучше! – Он обрадовался данному факту – потому что так меньше проблем. Но вдруг, как специально, на дороге попалась ямка, которую конь резво перескочил, словно назло подкинув хозяина на спине. Сдерживая смех, Го Бохай повернулся, и легкие ткани его головного убора коснулись ноги наследника.
– А что ученик хотел сказать?
Пальцы У Чана запутались в вожжах: на самом деле он понятия не имел, что именно хотел сказать. Поэтому, заметив, что на него смотрят, сболтнул первое, что пришло в голову:
– Этот демон. Вы были правы, у Сянцзяна в голове черт-те что. Смешно – прямо как у Цзюя. Хорошо, что мы отправились в Лидун вдвоем. Не испортит наше первое задание своей бледной рожей.
Последнее У Чан произнес как можно тише, чтобы учитель не услышал ругательство. И даже так Го Бохай все равно не стал уточнять, что произошло: уж как выглядит воспитанник, задетый чьим-то поведением, он хорошо знал.
– Учитель уверен, что поездка верхом его не утомит? – сменил тему наследник. – Пожалуйста, скажите, если понадобится помощь, – добавил он и, чуть успокоившись, погнал лошадь вперед.
Го Бохай украдкой осмотрел У Чана с головы до ног. Юноша значительно возмужал – со спины и не скажешь, что ему всего шестнадцать лет; стал на порядок сдержаннее в эмоциях и рассудительнее в решениях, но все так же хмурился из-за плохого настроения: он еще переживал из-за отказа учителя преодолеть путь в повозке. Эта деталь умилила наставника, поэтому он быстро позабыл про разговор о Сянцзяне. Хотя и так было понятно, что нечестивая язва словом зацепила ученика.
– Разве это твое первое задание? – Чувствовалось, что Го Бохай произнес это в шутку. – Досадно, что ты позабыл, а мы ведь не единожды ходили на охоту.
– Вовсе нет! – А вот У Чан воспринял буквально.
С детства его тянуло к чему-то опасному. Уже через год обучения у прибывшего на гору Хэншань господина ученик поверил в свои силы и начал требовать отправиться на охоту. Вот только не на дичь и точно не со знатью, вечно кружащей вокруг главы клана. Если особо важных дел не было, владыка Севера перед Праздником весны старался организовывать выезды в местные охотничьи угодья: пара дней соревнований для поднятия духа генералов; много вина и разговоров для поощрения труда чиновников. Естественно, он и своего наследника старался брать, чтобы посвятить в правительские дела. Однако У Чана не интересовали ни соревнования, ни разговоры с прихвостнями. Может, из-за юного возраста, а может, из-за того, что его отец все время был занят. В детстве ученик попросил именно наставника отвезти его на охоту, и не на абы кого, а на мелкую нечисть.
У Чан прекрасно помнил, как в первый раз он и Го Бохай приехали в охотничьи угодья зимой. Как за пазухой учителя сидел волчонок, всю дорогу с интересом выглядывавший наружу. Как они приехали на молодом Фэне и наследнику протянули руки, чтобы помочь спуститься с белоснежного коня. И как его впервые похвалил этот господин за хороший улов, хотя то был обычный исхудавший кролик, а никакая не нечисть. Вспомнив этот знаменательный день, У Чан несколько расстроился: казалось, что раньше он получал больше внимания от наставника.
– Я все хорошо помню, учитель. – Он вернулся из воспоминаний. – Если бы вас тогда рядом не было, поймал бы я хоть что-то? С вами мне улыбается удача!
– Нашел как похвалить. – Го Бохай сделал вид, что был приятно удивлен, однако за сердце его больно ущипнуло сомнение: «Удача ли?» Давно он так гадко и неуверенно себя не ощущал. До встречи с духом небесного наставника на хребте Тяньшань уверенность мужчины в своих силах была тверже бронзовой статуи в его честь, которую ни время, ни кусок рухнувшей скалы не повредили. Но теперь, измученный совестью о почившей Лун Мэйфэн и проснувшимися отголосками прошлого, он думал, что с юности приносил только несчастье всем, кто в него верил.
На небе не было ни тучки; утреннее солнце отражалось от глади кристальных рек кусочками сусального золота. Учитель и ученик проехали уже половину от пути, и потому У Чан поинтересовался:
– Дорога быстро утомляет. Может, хотите сделать остановку?
Естественно, Го Бохай остался верным своему решению и отказался. Только он принялся размышлять, действительно ли стал слишком слабым, как воспитанник, словно почувствовав это, произнес:
– Вчера вечером я случайно столкнулся с владыкой, мы обмолвились парой фраз. У меня создалось впечатление, что он куда добродушнее, чем хочет казаться. – Думая, что сейчас учитель, как обычно, что-то скажет или кивнет головой, У Чан сделал паузу, но в ответ никакой реакции не последовало. Как назло, темная газовая ткань мили скрыла ясный лик едущего рядом.
Подумав немного, У Чан все же решил продолжить:
– Этому ученику показалось, будто учитель лично знаком с достопочтенным – у вас еще и манера речи столь схожая… – Вдруг человек рядом наконец обернулся, и наследник не сдержал улыбки. – Владыка похвалил ваш вкус! Я тоже подумал не надевать одеяния Туманного хребта, раз моему наставнику они не понравились.
После того как Небеса подали знак, а будущие боги ступили на путь вознесения, ученику и учителю времени побыть вдвоем совсем не находилось. У Чан искренне наслаждался уединением, по которому уже начал тосковать. В его словах не было ни капли иного умысла, как вдруг Го Бохай вскользь обронил:
– Они вовсе не плохие, просто я не ношу одежды такого свободного фасона.