– Да что тебе светит? Даже местное женатое дурачье не хотело бы себе такую наложницу, как ты!
– Милая сестрица, а ты, смотрю, разбираешься в мужчинах!
Уже и прохожие стали останавливаться, чтобы поглазеть на представление. У Чан не был исключением и наблюдал, не понимая: «Неужели в Лидуне все так плохо с женихами?» Однако дело было вовсе не в отсутствии мужчин, а в том, что город находился на самой границе с Востоком. Девушки просто желали переехать куда-либо, лишь бы поближе к столице Юго-Запада.
Действо продолжалось недолго: созданный шум быстро надоел окружению – склочниц отчитывали, да еще и строптивый конь разгневался. Чтобы Цзюй не наделал бед, У Чан поспешил к бедняге на выручку. Слуга из брачного дома госпожи Хунь посчитал, что бедняга – он, поэтому тут же отдал поводья наследнику и убежал куда подальше. В знак благодарности черный жеребец с презрением фыркнул хозяину в лицо, и под колышущейся газовой вуалью головного убора наследника барышни заприметили что-то интересное. Несколько обступили его с одной стороны.
– Молодой господин, не вы ли тот самый приезжий? Говорят, вы еще и не один?
– Из далеких ли краев к нам прибыли?
Необычно. Теперь они вели себя прилежно и мило, но при этом не забывали засыпать вопросами. У Чан мысленно цыкнул: «Неужели у женщин в крови такое притворство?» – и отвернулся, делая вид, что не слышит их нежных голосов. Выглядело это заносчиво и неучтиво, но даже это барышни не приняли на свой счет. Извинившись за резкость, они снова попытались завести беседу. Наследник же руководствовался недавним наставлением брата Лао: будущим богам не стоит попадать в скандалы, особенно во время заданий. А с такой гурьбой желающих найти себе жениха из столицы опасно и рядом стоять.
Вдруг чужая рука коснулась газовой вуали шляпы У Чана и приподняла ее. За воздушной белой тканью девушек встретило хмурое выражение лица, которое тут же изменилось от растерянности. Наследник отшатнулся, так и не поняв, кто посмел нарушить границы. Барышни зашептались между собой:
– Видный-то какой!
– Впервые встречаю столь точеные черты лица. На вид все двадцать лет!
– А цвет волос заметили?
У Чан хотел было шагнуть в сторону, пока еще какая-нибудь глупость не взбрела девушкам в головы, но путь ему отрезала другая юная особа:
– Молодой господин, вы, случаем, не с Севера приехали к нам? Далековато будет. Хотите, мы вам местные достопримечательности покажем?
Внешне У Чан казался растерянным, но лишь потому, что всеми силами сдерживался. На деле же он уже ощущал, как лопается терпение – подобно рвущейся струне. Будь здесь такой же напористый, как эти барышни, Мэн Чао – наследник быстро указал бы ему пойти за десять тысяч ли отсюда. Но тут, помимо всего, задание вынуждало У Чана быть терпимее. А уж если сболтнет, что является избранным Небесами, так охотницы за женихами троекратно обступят его. Хотя было уже поздно: наследник заметил, что те что-то заподозрили.
Маленькая ладошка неизвестной хозяйки снова потянулась к У Чану. На этот раз он опередил ее, увернулся и сделал шаг назад. Хотел было наследник себя похвалить за внимательность и ловкость, да только наткнулся на кого-то спиной.
– Что такое? – Прямо над головой У Чана раздался голос наставника. Ученик поднял взгляд, и ему на мгновение показалось, будто вот-вот пойдет дождь: аромат прохладного предгрозового ветерка ни с чем не спутать. Лицо говорящего скрывала темная газовая вуаль.
– Барышням должно проявлять уважение и внимание к благородному мужу, быть вежливыми и обходительными. – Мягкий выговор на время отгородил юных особ от наследника.
Пока они пребывали в смятении, Го Бохай изящным движением сел на коня и скомандовал:
– Ученик, мы спешим!
По спине У Чана словно пробежала тоненькая молния. Понятно, что наставник произнес это столь серьезно лишь для видимости. Однако от его командного тона наследник так преисполнился в послушании, что уже вскочил на Цзюя и без лишних слов поскакал вслед за мужчиной на белом коне. Спустя половину ли Фэн замедлился. Го Бохай в шутку поинтересовался:
– Поклонницы?
У Чан резко остановил скакуна, сравнялся с учителем и, разгоряченный ситуацией с юными особами, нервно сдернул свой головной убор:
– Зачем вы так? Знаете же, я ни за что не стал бы вести легкомысленные беседы. – Он услышал тихое «ха» из-под шляпы и фыркнул: – Не смейтесь! Прошу…
Го Бохай тоже открыл лицо, закинув газовую ткань на спину:
– Чтобы благоухать, цветам необходимо внимание. В следующий раз просто скажи, что ты родом из тихой местности.
Оба остановились у красной усадьбы, расположенной в богатом районе на краю Лидуна. Здание не выглядело как постоялый двор: закрытые ставни ворот, слуги, подметающие угодья, даже статуя духовного зверя на входе. У Чан удивился:
– Не выглядит как гостиница. Госпожа Хунь пригласила осмотреть дом?
– Не совсем. – Выражение лица Го Бохая на миг изменилось, и он с горестью вздохнул: – Эта женщина быка уговорит станцевать. Не смог отказаться от ее гостеприимства.
Под конец фразы уголки губ наставника приподнялись, однако сама улыбка ничего, кроме душевных терзаний, не выражала – все же ему было некомфортно оставаться под чужой крышей. За много лет на горе Хэншань Го Бохай на удивление успел привыкнуть к одному месту. У Чан хмуро покачал головой: номер в каком-нибудь хорошем постоялом дворе был бы куда лучше. Но в сложившейся ситуации с заданием лучше было разузнать побольше от домочадцев.
Настал вечер, однако учитель и ученик в гостевом крыле усадьбы все ждали обещанной встречи с семьей Хунь. Оба быстро управились, осматривая внешние владения и опрашивая рабочих: кто на кухне нарезал продукты, кто на улице фасады здания чистил, – однако все как один ничего не знали и не слышали. Поэтому прибывшие сразу отправились в комнату учителя. Пока Го Бохай слушал, что успел разузнать У Чан у преемницы, сам ученик сидел за простеньким столом с бумагой и разведенной тушью.
– Запиши все, что ты сейчас рассказал. – Сложив руки за спиной, Го Бохай стоял лицом к окну. – Госпожа Хунь умолчала о своем сыне – интересно будет узнать причины.
У Чан удивился:
– О чем же вы тогда все время общались? – Он поднял голову и поймал момент, когда ладони наставника крепко сжались.
– Конечно же, о ее проблеме, – быстро ответил Го Бохай. Однако о том, сколько времени сваха изводила его уговорами назвать свою дату рождения, чтобы заглянуть в совместимость, мужчина, скромничая, умолчал. – На госпоже Хунь есть слабый отпечаток скверны. Ты же помнишь, чему я тебя обучал?
У Чан кивнул в ответ.
– Не думаю, что здесь замешаны злые силы, – задумчиво заключил наставник.
Чтобы проклясть смертного, не всегда нужно быть демоном, иметь при себе ритуальные предметы или замышлять кровавую расплату. Иногда человеку с врожденной сильной духовной энергетикой достаточно плохо подумать, например: «Да чтоб ты упал плашмя!» Но эффект будет слабым, и максимум, что может произойти, – проклятый просто запнется. В случае с госпожой Хунь все куда запутаннее.
– Она заверяет, что послушники Туманного хребта каждый сезон проводили ритуал очищения кармы, но все безрезультатно.
– Полагаете, нам могут лгать? – отвлекся от записей У Чан.
– Нет, не в данном случае. Человек может искусно отыгрывать жертву, но его глаза никогда не передадут истинного отчаяния, если он его не испытывал. – Объяснение Го Бохая показалось ученику непонятным – разве можно такое определить просто по взгляду?! – Полагаю, кто-то из близких поистине недолюбливает Хунь Чу.
Вдруг У Чан со всей силы шлепнул ладонью по столу. Учитель, не ожидавший подобного, вздрогнул.
– Сын свахи! – заявил наследник. – Он души не чаял в своей избраннице. Теперь она мертва, а молодой господин каждый день видит матушку, которая не дала им одобрение на брак!
– Хорошая догадка, но не шуми так больше, все же ночь.
Поумерив пыл, У Чан записал свои слова на бумаге, а после снова взглядом вернулся к наставнику:
– Учитель, еще в первый день возвращения из Лунъюаня этот ученик хотел спросить… Почему вы не отвечали на его письма? С ними было что-то не так?
Расслабленно наблюдавший все это время за главными воротами усадьбы Го Бохай на мгновение оторопел, а затем медленно обернулся.
– Простите, – увидев неоднозначную реакцию учителя, бросил У Чан. – Конечно же, вы были заняты… Не думайте об этом, в тех письмах были одни глупости.
Замешкавшийся Го Бохай не успел даже ответить, как с улицы резко послышался гомон. Чуть погодя и У Чан понял, что во дворе творится что-то неладное. Он подошел к окну и подумал: «Наконец-то прибыли!»
В это время на звуки сбежалась прислуга. Парочка крепких мужчин быстро отворила ворота, и учителю с учеником открылся вид на развернувшуюся драму. По-видимому, вечером у усадьбы кто-то поджидал сваху. А теперь, когда она вернулась домой, эти самые люди не пускали ее и требовали поговорить. Преемница свахи загородила путь семье:
– Пожалуйста, перестаньте! Неправильно ругаться на улице, что соседи подумают? Хотите, прошу, приходите в брачный дом госпожи Хунь, но ее семью-то зачем тревожить?
В отчаянии пожилой мужчина из пришлых ударил тростью по земле:
– Твоя госпожа прячется в своем кабинете, делая вид, что нас не существует! Думаешь, мы не пытались поговорить? А ну отошла!
Старик замахнулся, но было видно, что ему совести не хватает ударить ни в чем не повинную девушку. Вдобавок маленькие дети на руках родителей заплакали навзрыд от криков. У Чан узнал семью из приемной брачного дома. Наследник задумался, не стоит ли вмешаться, как Го Бохай коснулся его плеча.
– Сохраняй спокойствие. Пока кулаками никто махать не собирается.
Скандал же у ворот усадьбы продолжал набирать обороты, и с каждым словом догадка У Чана, что одного только сына свахи гнев мог толкнуть на отчаянный поступок, рушилась. Вышло так, что в Лидуне были еще люди, которые не ладили с госпожой Хунь. И их намерения вызывали большие подозрения.