– Господин Лю! – Втянув воздух ртом, Мяо Цзе громко охнула. – Не стоило вам раньше времени лезть с расспросами и отвлекать меня!
Понимание того факта, что заклинание сработало не на том человеке, настигло и остальных. Теперь, осознав промах госпожи Мяо, все стремились отойти подальше от центра событий. Мэн Чао прикрыл рот рукой, его наставник покачал головой, оставив этот разговор на потом.
– Уверены, что вас отвлекли? – поинтересовался владыка.
В сложившейся ситуации вопрос показался всем вполне уместным – все же господин Лю не вмешивался непосредственно в процесс. А вот Мяо Цзе была обескуражена:
– Хотите сказать, что я это подстроила?!
– Скорее, что госпожа еще не научилась достаточно хорошо управлять своим артефактом, – спокойным тоном заверил владыка. – Теперь же, после ваших слов, я и правда начинаю так думать.
Глава 60. Сдуваемый ветром лист мы не в силах удержать
Кто уже был знаком с госпожой Мяо, знал, что она не славилась покорным нравом. Поэтому стоило только владыке на нее немного надавить, как она, оскорбленная, с грозным видом раскрыла второй веер. Напряжение среди наблюдателей возросло, и в ответ они тоже обнажили оружие. Фань Мулань хотела было вмешаться, но владыка жестом остановил ее.
– Вы только накаляете ситуацию, – строго обратился он ко всем присутствующим. – Возьмите себя в руки, уважаемые.
Но Мяо Цзе и господин Лю не послушались.
Упрямство этих двоих распалило У Чана. Случайно так вышло с артефактом наставницы или умышленно? Он не знал. Зато понимал, что своим молчанием втянул ни в чем не повинных людей в неприятности.
Го Бохай прочитал по лицу воспитанника, что тот задумал, но было уже поздно что-либо предпринимать.
– Достаточно! – воскликнул наследник. – Все это смешно и нелепо! Я никогда не стал бы посягать на чужое!
Госпожа У с юного возраста заставляла сына нести ответственность за любые проступки, даже если он был виноват лишь отчасти. Однако горделивая мать никогда не могла объяснить, зачем это надо. Вместо нее в надежде успокоить взбунтовавшееся юное сердце Го Бохай однажды сказал: «Наследие отличает тебя от остальных. Извинишься, и люди сохранят о тебе хорошее мнение. Настанет день, и те, кто хотел испортить твою репутацию, сами упадут лицом в грязь».
– Если это важно настолько, что вы готовы направить оружие друг на друга, знайте: в тот день рядом со мной действительно был демон! – У Чан обернулся к владыке и, сохраняя непоколебимый вид, поднял чистый взгляд. – Он давно привязался ко мне! Причины мне неизвестны, но все это время он защищал меня. Хочет – приходит, хочет – надолго пропадает. Поверьте, если бы я когда-нибудь узнал о его желании навредить живому, то сразу же остановил бы ценой своей жизни!
У Чан замолчал и был как никогда уверен, что сделал все правильно. Хотя бы наставника получилось избавить от лишних вопросов окружающих. По крайней мере, так он считал. Однако стоило ему посмотреть на достопочтенного рядом, как спину обдало холодом.
– Брат Лао. – Владыка отвернулся и объявил пустым голосом: – Поместите молодого господина под домашний арест.
Под немые взгляды У Чана сопроводили к выходу.
Спустя тихую, но напряженную ночь в домике, куда временно заселили наследника, открылась дверь. Первые лучи солнца ворвались внутрь скромной комнаты, сопровождая знакомый силуэт.
– Учитель! – Тень переживаний рассеялась, и воспитанник с улыбкой соскочил с кровати.
Сомкнуть глаз не выходило, он то и дело размышлял, когда все это закончится. Бурное обсуждение, которое днем ранее поглотило Небесный павильон, не затихало в голове провинившегося до этой самой минуты.
Го Бохай положил на стол чистые верхние одеяния и застыл с неясным выражением лица. Но для У Чана не было загадкой, какой вопрос кроется за этим серым взором. Хотя он все равно считал себя правым.
Наследник потянулся к свертку тканей и услышал:
– Самоуверенный, ты рискуешь упустить многое.
Стоять с улыбкой на лице становилось все унизительнее, но У Чан не сдавался:
– Не переживайте, владыка не станет запрещать мне в предстоящую ночь пересекать грань мира живых. Разве я сделал что-то ужасное? Тем более никто так и не узнал, что это был Сянцзян.
– Ты просто не разбираешься в людях, – послышалось у него за спиной.
У Чан отступил на шаг, не веря своим ушам. Ему очень не хотелось устраивать драму, но этот господин, казалось наследнику, словно специально для серьезного разговора подобрал подобную колкую фразу.
– То есть мне не стоит доверять главе обители? – ухмыльнулся было он. – Но тогда кому?
– Дело не в этом.
У Чан изо всех сил пытался контролировать свой гнев. И некоторое время это выходило. Но вдруг он резко схватил одежды со стола, и непроизвольно из него вырвался крик:
– Дома вы говорили, что поддержите любой мой выбор, любого меня! И я решил следовать вашему совету – оставаться честным. Теперь вы недовольны поступком этого ученика!
Плохое предчувствие со вчерашнего вечера не покидало Го Бохая. Он хотел было поделиться своими опасениями по поводу случившегося, но чувство, что ученик больше не слышит его, сбивало с толку. Наставник постарался спокойно объяснить:
– Ты должен был отнестись ко всему терпеливее и дождаться… – Но его перебили.
– Дождаться, когда вы решитесь мне рассказать, что происходит? Так же, как с Лун Синь?
Так и не договорив, Го Бохай замер. Его серые глаза забегали от растерянности и заблестели от обиды, а кадык дрогнул.
– Отправляйся к владыке, он ожидает тебя.
И когда фраза прозвучала, дверь за господином захлопнулась.
У Чан сам поверить не мог в то, что ляпнул. Вышло слишком жестоко. Даже для него. Но почти сразу вошел Линь Цин, который не дал наследнику всецело окунуться в пучину переживаний.
В этот раз встреча с владыкой обошлась без собрания. Остановившись на том месте, где еще вчера наставники и избранные окружили сребровласого юношу, У Чан поклонился.
– Серьезную же дилемму поставил перед всеми нами наследник Севера. И прямо перед Фестивалем голодных духов… – Достопочтенный издал вздох и наконец поднял глаза на провинившегося. – Завтра брат Лао откроет проход через барьер, но есть те, кто категорически не хочет подпускать вас к другим избранным. И что же мне делать?
Вопрос, конечно же, был риторическим. Но У Чан все же задумался. Точно не держать обиды на тех, кого обуяли опасения.
– Лучше бы этого не случалось, верно? – увидев сожаление на молодом лице, озвучил свои мысли владыка. – Но раз уже все произошло… – Он встал из-за стола и попросил Линь Цина покинуть зал. Затем медленно подошел к У Чану и продолжил: – Ваш наставник… Долго же он выслушивал негодующие возгласы господина Лю, когда вас увели. Пришлось всем терпеть, пока он не прокричится.
Над головой У Чана раздался легкий смешок. Владыка будто не стеснялся показывать свое отношение к случившемуся. Поэтому, набравшись решительности, наследник тихо обронил, все еще смотря в пол:
– Можно узнать, что сказал учитель?
Владыка некоторое время задумчиво молчал, и у наследника сердце застыло в ожидании:
– Попросил проявить милосердие. – И похлопал избранного по плечу. – Но мы же с вами понимаем, как правильнее поступить? Как только со всем разберемся, я попрошу брата Лао подобрать выгодный день для завершения вашего посвящения.
По итогу достопочтенный не дал своего разрешения: пересечь грань мира живых на этот раз у наследника не выйдет. Оберег, который вчера выдали всем будущим богам на собрании, избранного попросили вернуть.
После соблюдения всех приличий У Чан покинул Небесный павильон.
Наследник сам себе удивился, когда понял, что вполне спокойно принял действительность. На сердце стало легче. Как оказалось, на храмовой площади его дожидался Мэн Чао. Одним своим видом бывший советник давал понять, что хочет знать все. Оттого не желавший вести разговоры У Чан развернулся и вскоре пропал из виду за соседним зданием. Он шагал так целеустремленно, словно знал, куда сейчас держит путь. Плиты из голубого известняка закончились, и он оказался в самой южной части обители, у тихого дворика.
Подняв взор, У Чан посмеялся над собой, поскольку остановился перед закрытыми воротами. Единственное препятствие, но и оно недолго преграждало путь. Как раз в этот момент навстречу вышла старая служанка, которая строгим и властным взглядом оценила гостя.
– Вы к молодому господину? Неудобно-то как, он только с дороги вернулся. Позвольте предупрежу его о вашем визите.
В любой другой день У Чан отказался бы волновать Ба Циншана, особенно после подробностей о спасении на реке Шуйлун, – все это вызывало неловкость. Однако сейчас, когда ноги сами привели его ко двору южанина, наследник не мог уйти просто так.
У Чан стоял перед воротами, прокручивая в голове, что сейчас нет такого места на Туманном хребте, где ему временно можно спрятаться. Но он понимал, что разговор с наставником рано или поздно должен состояться.
Умиротворение этого места не нарушалось даже редкими голосами людей со двора, зато прекрасно гармонировало с бойким птичьим щебетом. У Чан взглянул наверх и на каменных плитах забора заметил стайку пернатых, которые уставились на юношу. Белые кругляшки прыгали и толкались, будто бы споря о чем-то между собой. Стоило молодому господину на них отвлечься и позабыть о словах, которые он ранее бросил в наставника, как черное крыло в небе захватило все его внимание.
При виде ворона у У Чана нервно дернулся глаз. Не дожидаясь, когда кружащая над ним птица приземлится, наследник без приглашения шагнул за ворота. Двор южан походил на маленькую обитель внутри большой: множество покоев, соединенных друг с другом, скромная кумирня и даже беседка на краю декоративного озерца, из которой показалась статная фигура молодого человека. В компании пожилой дамы Ба Циншан спешил к гостю. По мере того, как они приближались, У Чан все четче слышал их разговор: