– Тоже мне, богиня земли! – цыкнула Мяо Цзе. – Сяолин, зачем вы явились?
Повелительница воды опустила взгляд и, несколько волнуясь из-за хорошо знакомого ей характера Лун Мэйфэн, ответила:
– Мы только патрулировали местность, не более! Как сестра заметила… Тот молодой господин, он ведь демоном был, и только.
– Это в прошлом! – уверенно заявила Мяо Цзе, подумав об У Чане. – Его душа переродилась в теле избранного. Сейчас это уже никого из чиновников бессмертной столицы волновать не должно. Запомнила?
Лун Сяолин несколько раз учтиво поклонилась. Она знала, что из себя представляет богиня ветра, когда ей что-то не нравится. Да и ходить далеко не надо: только что ее сестру, которая одним пальцем может расколоть скалу пополам, отправили на Небеса.
– Сегодня же ты предоставишь отчет в небесную канцелярию о том, что случилось. Попросишь справедливого наказания за содеянное и передашь Сяомин: я здесь выполняю поручение Верховного совета. А будете мне мешать – отправлю бороздить небо, так что не вспомните, как земля выглядит!
Удалившись на достаточное расстояние от Мяо Цзе, не останавливаясь, У Чан достал демона из-за ворота:
– Скорее перемести нас поближе к учителю.
Сянцзян закатил глаза. Болтаясь в руке наследника, он некоторое время пытался вразумить его:
– Нет надобности! Го Бохай наказал в первую очередь оберегать тебя и не встревать. Со своими проблемами он справиться в состоянии. Ты еще просто не знаешь, какой это упрямый… человек. Выжил бы он столько лет в бегах?
Услышав последнее, У Чан на ходу споткнулся и чуть не полетел лицом вперед. Сянцзян встрепенулся от такой тряски и понял, что ляпнул лишнего. Он поспешил переключить внимание наследника:
– Тебе стоило оставаться на Туманном хребте – таково было решение Го Бохая.
Но это оказалось не совсем удачной темой. Взгляд У Чана потускнел, шаг замедлился. В голове как гром среди ясного неба прозвучали слова Гун Ди: «Владыка запретил У Тяньбао пересекать грань между мирами живых и мертвых только из-за вашей просьбы, господин Го». У Чан и не думал, что…
– Так, значит, это правда.
Сянцзян усмехнулся:
– Конечно! Из-за твоего признания в Небесном павильоне иного выбора у Го Бохая не оставалось. Как бы он еще оградил своего ученика от пересудов избранных и их наставников? Случись что во время испытаний – обвинили бы тебя. – Он говорил так спокойно, что от сомнений и переживаний наследника не осталось и следа.
У Чан оживился и неловко улыбнулся:
– Стоило поговорить с учителем, как только я услышал ваш с ним разговор. Я подумал, что разочаровал его настолько, что он уже подумывает отказаться от нерадивого меня.
Сянцзян неудобно покрутился в руке наследника и прошипел что-то невнятное.
– Постой… – У Чан снова ускорил шаг, но его вдруг осенило. – Та нечисть, с которой я столкнулся. Учитель сказал, что меня пытались заманить в ловушку.
– Мы предвидели подобное. И это была вторая причина оставить тебя на Туманном хребте.
Все это время в небе над их головами мелькали вспышки и громыхали раскаты. Но стоило им договорить, все моментально потускнело и угасло. Демон Тьмы вылез из рукава У Чана и принял человеческий облик. Он быстро призвал портал и показал на него:
– Теперь действительно случилось что-то серьезное: Го Бохай подал сигнал – мы ему нужны.
Взор Го Бохая затянуло пеленой. Сколько бы он ни пытался сосредоточиться на том, что находится впереди, – все плыло и тускнело. Кровь прилила к голове, и уже даже думать было невыносимо сложно.
Только демоница рассказала, что напарницы Лян Фа разобрались с его учеником и что бог войны умышленно тянул время для этого, как внезапная боль парализовала тело Го Бохая. Яд паучихи обжигающей волной разлился по истощенному телу, вынуждая наставника всхлипнуть от боли.
Лян Фа же, продолжая раскачиваться из стороны в сторону, кричал что было мочи:
– Это наглая ложь! Поклеп! Я пришел один! Взял бы Лун Сяомин с собой, так она бы все здесь разворотила, узнай про твоего ученика! Го Бай! Подумай сам – это подло даже для меня!
Но Го Бохай, даже если и верил, не в силах теперь был издать банальное «угу». Все, что оставалось богу войны, – попав в ловушку паучихи, злиться и орать не закрывая рта. Демоница подбежала к нему и, укусив в третий раз, разразилась руганью:
– Да как тебя утихомирить-то? От твоего голоса стены дребезжат и сыпятся, а в голове мысли путаются! Мой яд должен был отправить тебя в сон, а ты жужжишь и жужжишь, как неугомонная муха! Захлопнись уже!
Она шустро оторвала от кокона, валяющегося на земле среди костей, маленький клочок, грязный и впитавший трупную вонь, и попыталась заткнуть им небожителя. Но не вышло – Лян Фа стиснул зубы и зарычал. Парализующие яды его не брали по понятным причинам – он все-таки бог войны. А сама демоница такого уровня не могла ему навредить, потому и не спускала с него глаз. Одно у нее хорошо получалось – удерживать в паутине и не давать сотворить заклинание.
– Повиси ты спокойно хоть мгновение, – выдохнула демоница. – Я заберу у даочжана все духовные силы и энергию ян и передам его матушке. Она похвалит меня, утерев нос демону Тьмы. – Подумав немного, она еще радостнее заявила: – Ой, а давай, может, поможем друг другу? Даочжан ведь такой себе товарищ: плюет на твою заботу и отвергает помощь.
– Найди дурака!!! – не сдержал гнева Лян Фа, и рот его заткнули паутиной. Надо же было понять, что это очередная уловка!
Демоница словила на себе свирепый взор небожителя, походила кругами, будто ища что-то, а после взяла и перерубила паутину, на которой он висел. После подхватила его и потащила наружу.
– Пусть разобраться с тебе подобными я не могу, зато хранить у себя, пока Фестиваль голодных духов не закончится, – очень даже! Для начала зарою глубоко в землю, а после решу, как быть.
Какое-то время Го Бохай все еще слышал ее раздражительный голос. Когда же все утихло, его внимание привлек звук капель, разбивающихся о лужу. Медленно стекая, они падали и издавали медитативный «бульк!». Под своеобразную мелодию Го Бохай опустил веки, ожидая, что вот-вот Сянцзян явится за ним. И его действительно окликнули.
– Сяобай, у тебя кровь из носа течет. Нехорошо это, – заботливо произнесла девушка.
Го Бохай открыл глаза, и его прямые брови сошлись на переносице. Сердце рвало, но сил хватало только пошевелить губами, причитая: «Лун Синь…» В ответ подруга детства с нежностью прикоснулась к измученному лицу мужчины, точно как когда-то матушка Го Бохая.
Взгляд Лун Синь более не был наполнен горем и обидой. Она выглядела лучезарнее, чем в роковую ночь гибели двух кланов.
– Ты забрал с собой кусочек фигурки крылатого феникса – это неправильно, но спасибо, – тихо произнесла она. – Ты освободил мой дух от службы семье Хунь, и все же, прошу, выполни мою просьбу…
Го Бохай не отводя взора смотрел на ее кроткую улыбку и все еще пытался что-то сказать. Но слышен был только голос Лун Синь.
– Я хочу себе новую жизнь. Отпусти меня. Уничтожь фигурку, и я уйду навсегда.
После нескольких секунд нерешительности Го Бохай согласно кивнул, закрыл глаза, а открыв, чуть не задохнулся от удивления.
– У учителя кровь идет! Сними его скорее! Я здесь все разворошу. Где эта гадина?! Где этот любитель золотых доспехов?! Я ему ребра повыдергиваю!
Одурев от увиденного и раздавая команды Сянцзяну, по логову демоницы носился У Чан. Только он заметил, что наставник обратил на него внимание, подбежал и упал на колени.
– Учитель, все будет хорошо. Я… этот нерадивый ученик сейчас все исправит! – вытирая кровь с лица Го Бохая, испуганно затараторил он. – Больше я вас ни в чем не ослушаюсь, скажете идти вперед – пойду, прикажете остановиться – даже вопросов не задам. Пожалуйста, только не теряйте сознание!
Го Бохай поначалу не понял, что наследник имеет в виду. Но вдруг в памяти всплыл образ улыбчивой Лун Синь: получается, все это время он находился в состоянии обморока.
Сянцзян призвал тьму, и его демоническая сила мигом справилась с зачарованной паутиной. Тело с осторожностью вынули из кокона и положили на землю. Висеть головой вниз оказалось настоящей пыткой даже для бессмертного, однако стоило Го Бохаю прилечь, как ему стало в разы хуже. Силы все еще стремительно покидали его. Такого бессилия он еще не ощущал. Было сложно даже сжать ладонь, чтобы взяться за руку ученика.
У Чан мигом заметил это, потому обратился к Сянцзяну, но тот безучастно стоял в стороне.
– Оставь переживания, – уверенно и без каких-либо эмоций на лице произнес он. – Скоро придет в чувство.
Не мог же он сказать наследнику: «Твой наставник сбежавший, но не лишившийся своих божественных сил небожитель, потому смерть – последнее, что ему грозит. И потому-то за ним носится по Поднебесной “любитель золотых доспехов”». Очнись Го Бохай от долгого сна, в котором боги восстанавливают силы, тотчас полетели бы перья с головы демона Тьмы – эта тема у них была под запретом. И хоть это сильно раздражало Сянцзяна, поделать он ничего не мог: заметив на себе ненавидящий и кровожадный взгляд наследника, он все же подошел. Поддерживая Го Бохая под руки, Сянцзян указал на выход:
– Выйдем, и я сотворю заклинание, которое переместит вас на Туманный хребет.
– А ты? – После проявления безучастности демона и уж тем более творящегося этой ночью безумия в мире демонов У Чан желал знать о каждом его действии. – Собираешь оставить учителя в таком состоянии?
Но Сянцзян только закатил глаза и вздохнул. Спустя пару шагов он бросил:
– Постой!
У Чан тоже почувствовал неладное: вокруг было подозрительно тихо, словно что-то коварное затаилось и сейчас наблюдало за ними. Последний раз такое затишье предшествовало появлению Лян Фа. Стоило наследнику это вспомнить, и с верхушки логова спрыгнул, плюясь остатками паутины, ладный, запыхавшийся небожитель. Прическа его растрепалась, локоны упали на лицо, в доспехе зияли трещины, – видимо, пришлось попотеть, чтобы самостоятельно выбраться из кокона.