— Договорились, — говорит она, быстро поднимаясь на ноги. Я иду за ней к ее машине, изо всех сил стараясь не оглядываться через плечо. Я знаю, что он идет за нами. Просто так он ни за что не уйдет. Наверное, я должна чувствовать себя виноватой за то, что вот так бросила его, но я не чувствую никакого раскаяния. Он переживет.
— Ладно, нам придется поторопиться, — говорю я Елене, как только вижу ее машину. — Готова?
— Готова, — говорит она, уже доставая ключи из сумки. Затем мы обе бежим к ее машине и запрыгиваем внутрь.
Я вижу, как Вин бежит за мной, а Елена как сумасшедшая выезжает с парковки. Через несколько секунд у меня звонит телефон.
— Алло?
— Какого хрена, Камми? Ты сбежала? У тебя больное сердце, а ты бегаешь? Куда ты собралась? — Кричит Вин в трубку.
— Я в порядке. Скоро вернусь. у меня просто есть кое-какие дела с Еленой. Тебе нужно идти на занятия, Вин. Я позвоню тебе позже. — Я вешаю трубку. Я знаю, что это дерьмовый поступок, и понимаю, что он беспокоится обо мне. Но я не собираюсь подыгрывать его безумию. Нам не нужно быть рядом друг с другом 24 часа в сутки 7 дней в неделю. Это ненормально.
— Ладно, куда мы едем? — Спрашивает Елена.
— В салон Маркуса, — говорю я ей.
Елена переводит взгляд на меня, на ее губах играет ухмылка.
— Ты уверена? Вину это не понравится. Но давай сделаем это.
Как только мы заходим в салон Маркуса, его взгляд падает на Елену, и он широко улыбается.
— Я не знал, что ты зайдешь сегодня, детка, — говорит он ей.
— Я и не собиралась сегодня приходить сюда. Это ее желание. — Елена тычет большим пальцем в мою сторону.
— О, блять, нет. Нет. Ни за что, блять. — Маркус качает головой.
— Что? Ты даже еще не знаешь, чего я хочу, — говорю я ему.
— Неважно, чего ты хочешь. Я этого не сделаю. Потому что у меня нет желания умереть. — Он поднимает руки в знак капитуляции.
— Хорошо, тогда я пойду к другому специалисту и обязательно скажу Вину, что мне пришлось пойти к незнакомцу, потому что ты отказался делать мне татуировку, — угрожаю я.
— Елена, помоги мне, детка. — Маркус умоляюще смотрит на мою подругу.
— Просто сделай это, Маркус. Вин не убьет тебя. — Елена закатывает глаза.
— Наверное, нет, — говорю я. Потому что, честно говоря, я не очень понимаю, где заканчивается его безумие. Мы слишком долго были в разлуке. Хотя прошлой ночью мне показалось, что все это было лишь дурным сном и мы никогда не расставались. Мы будто снова влюбились друг в друга. — Слушай, все, что мне нужно, – это три цифры. 9-9-9.
— Зачем? Что они означают? — Спрашивает Маркус.
— Завершение, трансформацию, новое начало. То есть один этап моей жизни заканчивается, чтобы уступить место новому, — объясняю я.
И Маркус, и Елена смотрят на меня так, словно у меня выросла вторая голова, пока позади нас не открывается дверь. Я оборачиваюсь, ожидая увидеть Вина. Думая, что он, должно быть, достиг нового уровня слежки и смог найти меня. Но это другой Де Беллис.
Санто некоторое время смотрит на меня, прежде чем спросить:
— Вин снова набивает очередную татуировку?
— Нет, я, — отвечаю я ему. — Ну, вернее, пытаюсь, но этот слишком напуган, чтобы выполнить свою работу.
— Точно. Что хочешь? — Спрашивает меня Санто.
— Три числа. 9-9-9, — говорю я ему.
— Где?
— Вот здесь. — Я указываю на свою левую руку. Я хочу, чтобы цифры были на внутренней стороне запястья, у основания ладони.
— Хорошо, — говорит Санто и поворачивается к Маркусу. — Сделай это.
— Серьезно? Вину это не понравится. — Маркус скрещивает руки на груди.
— Что Вину не понравится? — раздается голос Вина у меня за спиной.
Я оборачиваюсь и улыбаюсь ему.
— Ты следил за мной?
— Да, — говорит он, переводя взгляд с меня на своего друга. — Что мне не понравится, Маркус?
— Твоя девушка пытается заставить меня сделать ей татуировку. Твой брат приказал мне сделать это, когда я отказался.
Вин долгое время молчит. Никто не говорит. Не слышно ни единого звука.
— Нет.
— Что?
— Нет, этого не будет. Ты, блять, должен это понимать, — говорит он Санто.
— Ее тело, ее выбор, брат. — Санто пожимает плечами.
Эти слова задевают Вина, потому что он одержим желанием получить мое согласие.
— Что ты хочешь? — Я объясняю свою идею, место и причину. Вин кивает. — Я сделаю это, — говорит он. — Присаживайся. Маркус, нарисуй эскиз.
— Конечно. Прибери к рукам весь салон, раз уж взялся за это дело. — Маркус качает головой.
— Зайду позже. Я вижу, ты занят, — говорит Санто Маркусу. Затем он возвращает свое внимание ко мне. — Камми, позвони мне, если эти идиоты доставят тебе еще какие-нибудь неприятности.
— Спасибо. — Когда он уходит, я смотрю на Вина. — Кажется, из всех твоих братьев он мне нравится больше всех.
— Это потому, что он питает к тебе странную слабость. Поверь мне, к другим он так не относится. — Смеется Вин, а потом кричит: — Маркус, нарисуй два эскиза. Мы оба сделаем тату.
— Ты набьешь те же цифры? — Спрашиваю я его.
— Ага.
Глава 37

Татуировка. Она пришла в салон моего лучшего друга, чтобы сделать гребаную татуировку. А мой брат тут ее подбадривал. Я не против татуировок. Что очевидно. Я, блять, полностью покрыт ими.
Я против всего, что причиняет Камми боль или подвергает ее ненужному стрессу. Я знаю, врач сказал, что она может жить своей обычной жизнью. В ближайшие пару недель ей предстоит пройти множество дополнительных обследований. Но я не уверен, что с ней все в порядке. Сердца людей не останавливаются просто так, без причины.
Я читал о заболевании, которое, по мнению доктора, у нее есть. Синдром разбитого сердца. Все сходится, и мне чертовски неприятно, что я так с ней поступил. Именно поэтому, когда она рассказала мне о татуировке, которую хочет, и о ее значении, я сдался и решил сделать ей татуировку сам.
Это три цифры. Это не сложный дизайн или что-то в этом роде. По крайней мере, если я сделаю это сам, я смогу наблюдать за ее реакцией и остановиться, если мне покажется, что ей становится больно. Лично я не думаю, что татуировки причиняют боль, но я видел, как взрослые мужчины плакали в кресле Маркуса.
Маркус протягивает мне переводной лист, и я смотрю на запястье Камми. Я могу это сделать. Могу протянуть руку и прикоснуться к ней. Она этого хочет. Я напоминаю себе, что она уже дала мне разрешение прикасаться к ней.
Я нежно обхватываю рукой ее запястье. Мы оба молчим, наши взгляды встречаются, пока мой большой палец рисует маленькие круги на ее идеально нетронутой коже. А затем она улыбается мне своей ослепительно яркой улыбкой. Той, которую я так долго ждал. Раньше мне нравилось видеть ее улыбку. Вчера она улыбалась, но это была ненастоящая улыбка. Она была совсем не похожа на ту, что она дарит мне сейчас.
— Ты действительно этого хочешь? — Спрашиваю я ее.
— Очень хочу, — говорит она.
— Хорошо. — Я переворачиваю ее запястье и глажу то место, на которое она указала. — Прямо здесь?
— Да, — подтверждает Камми.
Отпечатав эскиз, мы оба смотрим на цифры, красующиеся на ее коже. Маркус придвигает ко мне столик с пистолетом, новой иглой и баночкой черных чернил.
— Если будет больно, я прекращу, — говорю я Камми. — Мне все равно, если в итоге у тебя будет половина цифр, детка. Я не буду продолжать, если тебе будет больно.
— Все в порядке. Это не первая моя татуировка, Вин, — говорит она.
Я моргаю один раз. Затем второй. Я видел обнаженной каждую клеточку этой женщины. У нее нет татуировок. Я бы заметил.
— У тебя нет никаких татуировок, Камми, — уверенно говорю я ей.
— Вообще-то, есть. Просто ты еще не заметил, — говорит она более уверенно.
Я слегка хмурюсь, пока мой взгляд блуждает по ее телу.
— Где?
Камми наклоняет голову в сторону и приподнимает волосы. И прямо там, за ее правым ухом, написано мое имя. Вин, с сердечком вокруг букв.
Я, блять, теряю дар речи.
— Когда ты ее набила?
— После первого раза, когда мое сердце остановилось, и я поняла, что ты не вернешься. Я не была готова отпустить тебя. Это был мой способ удержать тебя рядом с собой, — говорит она. — Это глупо. Тебе это не нравится. — Она откидывает волосы и ерзает в кресле.
— Вовсе нет. Мне нравится. Просто я в шоке. Как, черт возьми, я не замечал этого раньше? И я зол на себя за то, что заставил тебя так себя чувствовать, — говорю я ей.
— Мы движемся вперед, верно? Не оглядываемся назад? — Спрашивает Камми.
— Верно. Начинаем? — Я беру пистолет. Теперь я почувствовал некоторое облегчение, зная, что она понимает, чего ожидать от боли.
— Давай. — Камми кладет запястье на подлокотник. Прикрепив новую иглу и окунув ее в чернила, пистолет оживает, и я начинаю.
Камми не вздрагивает. Я продолжаю наблюдать за ней, ожидая каких-либо признаков того, что ей больно. Я слышу, как Маркус и Елена о чем-то спорят в глубине салона, но не обращаю на них внимания.
— Все готово, — говорю я Камми, вытирая место дочиста.
— Мне нравится. Спасибо. — Она поднимает запястье, чтобы рассмотреть мою работу.
— Моя очередь. — Я передаю ей пистолет, а затем кладу запястье на подлокотник. Камми протягивает мне пистолет, и я качаю головой. — Я хочу, чтобы это сделала ты.
Ее глаза широко распахиваются.
— Я не могу этого сделать, Вин. Я не знаю как.
— Знаешь. Это всего лишь кривые и линии. Как и все те здания, которые ты любишь рисовать.
— Но я рисую на бумаге. А это твоя кожа. Что, если я все испорчу? — Спрашивает она.
— Тогда, наверное, у меня навсегда останется неудачная татуировка. — Смеюсь я. — Все в порядке, детка. Я помогу. — Я накрываю ее руку своей и провожу по первой цифре девять. Как только я понимаю, что у нее получается, отпускаю руку. Иногда она давит слишком сильно, и кровь у меня течет сильнее, чем обычно. Но когда она заканчивает, все выглядит просто охренительно. — Мне нравится. Видишь? Ты можешь все, Камми, — говорю я ей.