– Чему?
– План Аккара был хорош. Обрыв питания во время зарядки тяжелой техники вызвал бы перезагрузку – окно, в которое Юлиса могла внедрить свою управляющую программу. Получив контроль над Ген 3 Тьюрингами машинного парка, они устроили бы величайший в истории разгром, заставив эти чудовища врезаться друг в друга и во все прочее оборудование. Иные из машин весят больше пятидесяти тонн. Они бы все разнесли.
– Знаю, – кивнула Пой Ли. – Я присутствовала в отделе активных операций, когда Тарли разъяснял их методы.
– Да. И тут-то мы все осознали, сколько активистов они заслали на старый аэродром. Тогда же вы отстранили первоначальную арестную команду и ввели аризонскую группу розыска и задержания. Ваше решение, ваши полномочия.
– Вы первоначально задействовали для арестов австралийские силы внутреннего подавления. Я рассудила, что их численности недостаточно для ста двадцати с чем-то фанатиков. Совершенно справедливо рассудила, как выяснилось. РЗ прекрасно справились.
– Даже слишком прекрасно: загребли заодно и Сави. Они не знали, что она наша. Я бы хотел ее вернуть, с вашего позволения.
– У нас ее нет.
– А вы хоть проверяли?
– Строго говоря, да. Аризонский РЗ получил код ее трекера. У нас ее нет. Юрий, откинувшись в кресле, настороженно разглядывал Пой Ли.
– Их переводят втемную? Так? Куда мы их запихнем: в какой-нибудь северокорейский Гуантанамо?
– Это бы привело лишь к умножению проблем, не так ли? Невозможно спрятать так много людей, чтобы никто не заинтересовался, куда они подевались. Рано или поздно их придется представить на суд.
– Я разговаривал с единственным свидетелем взрыва на подстанции. По его словам, присланное вами из Аризоны военизированное формирование запихнуло ее в машину. Она у вас.
– Девятилетний мальчик, страдающий от взрывной контузии, – не самый надежный свидетель.
– Вам известно, что я говорил с Тоби Рирдоном? Вы за мной наблюдаете?
– Он – единственный выживший после атаки на Фонтанной улице, по нашим сведениям. Они не точны?
– Точны. – Юрий терпеть не мог, когда его вынуждали оправдываться. – Послушайте, я понимаю, что провалы случаются у всех, особенно в такой напряженный и запутанный день, как на прошлой неделе. Просто дайте мне доступ к отчетам аризонской группы РЗ. Мне хотелось бы видеть, кем они занимались.
– У вас нет допуска к документации аризонской РЗ. Это внутреннее подразделение, мы его задействуем при кризисах в системе безопасности.
– Бога ради, я командую отделом!
– И этого уровня недостаточно для допуска к файлам РЗ. Извините.
– Да бросьте, Пой! Вам придется в чем-то мне уступить. Позвольте мне прогуляться мимо камер и тихонько ее оттуда извлечь. Сави из безопасности, она наша. Она не станет взывать к дерьмовым гражданским правам и требовать адвоката-либертианца.
– Это невозможно.
– А вы сделайте.
– Еще раз: у нас ее нет.
– Она погибла, да? Вот что здесь пытаются прикрыть.
– Я буду считать, что ничего не слышала.
– Вам такое, знаете ли, просто с рук не сойдет.
– Это закрытые дела, Юрий. Бросьте. Есть прямой приказ.
– Вам не со мной придется иметь дело, – тихо предупредил он. – Вы что-нибудь слышали про Каллума Хепберна?
– А с ним что?
– Стоп! Вы его знаете?
– Знаю о нем. Что именно, вам сказать не могу. Но готова заверить, он – надежный сотрудник «Связи».
– Это ненадолго. Скоро он станет проблемой.
– Неужели? Он вступил в радикальную группировку?
– Он оказался женихом Чодри.
Пой Ли выпрямилась, с ее замкнутого лица пропали все следы усмешки.
– Что-что?
– Я только знаю, что они провели отпуск с перепихоном на Карибах. И результатом стало милое колечко с бриллиантиками. Известить отдел они не удосужились.
– Как неудачно, – вздохнула она. – Он сейчас заметная персона.
– Именно. И значит, отдайте мне Сави. Я воссоединю этих злосчастных влюбленных придурков, и все забудется.
– У меня ее нет.
– Зачем вам это? – Он повысил голос, чего не следовало делать, разговаривая с Пой Ли. Но Юрию было уже наплевать.
– Юрий… прошу вас! У нас ее действительно нет. Я ручаюсь своим словом. Я проверяла. И прошу вас не обвинять меня в глаза во лжи. Никому из нас это не на пользу. Вопрос закрыт. Смиритесь и продолжайте работать.
Юрий не сразу, однако все-таки кивнул и сказал:
– Хорошо.
Он просто не мог себе позволить бросить вызов Пой Ли. Напрямую – не мог.
– Как там прошло? – спросил его Кохе, когда Юрий вернулся в сиднейский офис. Юрий рухнул на свое место за столом. Борис перевел в рабочий режим все темные экраны: они показывали все тот же массив данных – и по-прежнему ничего ему не говорили.
– Вот вам задачка, – обратился Юрий к заместителю. – Вы преступник, занимались серьезным преступлением, и тут кто-то на вас напал. Кому будете жаловаться? И что скажете? «При попытке вывести из строя оборудование на сотни миллионов ваттдолларов кто-то сделал из меня отбивную, а потом угрожал настолько серьезно, что я опасаюсь за свою жизнь»?
– Заключаете сделку со следствием, – не раздумывая, отозвался Кохе. – Вас включают в программу защиты свидетелей в обмен на показания.
– В теории очень мило. На практике программа защиты существует для информаторов из организованной преступности, способных обрушить целые картели. Я что-то сомневаюсь, что такая же защита достанется горячим головам, портящим технику.
– Вы про Аккара с его эковоителями, вздумавшими запороть наш парк машин?
– Именно о них. Их скрутило подразделение безопасности «Связи» – аризонская группа розыска и задержания. Это военизированное формирование, мы его применяем для сдерживания толпы при серьезных гражданских волнениях.
– А они имеют право действовать в Австралии?
– Да. У них здесь зарегистрированный офис и выданная властями лицензия частной полиции. Что позволяет задерживать тех, кто застигнут за криминалом. Затем они передают их местному правосудию с доказательствами совершенного правонарушения.
– Чисто, – одобрил Кохен. – А если подозреваемых держат incommunicado[9]?
– А тогда кто заметит их исчезновение? – подытожил Юрий. И снова стал растирать виски, хоть это и не помогало от усталости, высосавшей энергию мышц и мыслей. – Их было больше ста двадцати.
– В том числе Сави?
– Судя по тому, как меня шуганули, – да. Но… сто двадцать человек, если не больше. Хоть у кого-то наверняка найдутся друзья или родственники, поднимут шум. Их исчезновение не сойдет Пой Ли с рук. Или сойдет?
– А свидетели-то были? – спросил Кохен. – Все ведь произошло на старом аэродроме. Это наша территория.
– А все записи в Нью-Йорке.
– Дерьмо! Пой Ли обо всем позаботилась.
– Аккар наверняка тщательно отбирал своих людей, взял самых преданных. Перед подобной акцией они меньше всего могли кому-то разболтать. Пройдет не один день, пока кто-то задумается, куда они запропали. И недели – пока всерьез забеспокоится. И даже если какой-нибудь дружественно настроенный чиновник начнет расследование по нашей просьбе, их внешне ничто не связывает. Кроме нас, никто не знает размеров группы. Для самопальной конспирации – впечатляющий результат.
– В наше время невозможно запереть столько народу, – возразил Кохен. – Не та эпоха. Их надо где-то держать – оттуда и протечет. Или какой-нибудь умник запустит над тюрьмой дрон.
– Не могу поверить, что Пой Ли отсекла нас от дела без причины, – ответил Юрий. – Мы знаем, что немедленно после взрыва Сави захватила аризонская РЗ. А Пой Ли клянется, что аризонцы ее не брали. Уверяет, что лично проверила.
– То есть она сама в ужасе, как бы пресса не разнюхала? Боже, шеф, что же они сделали с этими людьми? Мы что, работаем на психопатов?
– Не знаю – что плохо, с какой стороны ни погляди. Если Сави умерла, потому что ей не оказали вовремя медицинскую помощь, что мешает выдать ее тело? Зачем стоять на своем? Какой смысл?
– Так что, мы бросаем это дело?
– Сави – мой человек. – Юрий закрыл глаза, справляясь с накатившим и спутавшим мысли изнеможением. – Пойду домой, высплюсь. Чтобы решать, что делать дальше, мне нужна ясная голова.
Из кинторского портального хаба Каллум вышел на Мейн-стрит. День склонялся к вечеру, уже десять часов пустыня прожаривала городок. Он оказался не готов ни к зною, ни к сухой царапучей пыли, которая попадала в горло с каждым вдохом. Пот проступил изо всех пор, а ведь на нем были только шорты и лиловая футболка – и крем от солнца с фактором пятьдесят. Нашарив в сумке через плечо новую хирургическую маску, Каллум закрыл лицо.
Аполлон выбросил на экран очков навигационную карту, и Каллум двинулся по улицам, следуя графическим указателям. Очень немногие из выглаженных пылью строений обзавелись здесь вторым этажом. К чему? Одноэтажные сборные домики стоили недорого, а земля под них еще дешевле; в этих местах тот, кому требовался большой дом, строился вширь. Правда, земля была дешевой до прошлой недели, когда на пустыню начал падать лед.
Теперь, глядя на запад, Каллум видел толстые, на удивление неподвижные облачные башни, выросшие над покрывшим рыжий песок слоем льда. Осколки уже засыпали площадь поперечником более двух километров, а ведь задействованы были всего пять больших аэростатов. До конца месяца к их эскадрилье присоединятся еще три, а за год – пятнадцать. Талая вода уже журчала по заждавшимся каналам, впитывалась в иссохшие пески, но с каждым днем проползала чуть дальше. А наверху, в небе, ледяной пар создавал новый микроклимат, меняя направления сонных древних ветров. Улицы Кинтора уже продувались бризом: упавшее от холода давление засасывало к северу воздух с побрежья. Пока что он нес с собой лишь новую пыль, но климатологи «Орошения пустыни» предсказывали, что через шесть месяцев холод приманит в глубину континента тучи и еще подстегнет перемены. Пара лет – и Кинтор станет самым молодым, самым волнующим оазисом планеты. Вслед за дождями на него должны были хлынуть деньги, поэтому спекулянты заранее скупали участки вдоль каналов.