Парижский труп – Кушик Флавий, на жаловании у Райнера Грогана и закадычный дружок Отто Самула – как известно, эти двое большей частью работали сообща.
– Ну вот, уже кое-что, – решил Алик. – Гроган против Бошбурга. Только… Отто Самул и Периджин Лекси – из соперничающих банд, так какого беса у них однотипное заказное оружие?
– Неизвестно, принадлежал ли найденный рядом с ним дробовик Лекси, – ответил Саловиц. – Не мог он выхватить его у кого-то из людей Грогана?
– Хм… – Алика это не убедило.
На его линзы начали выплескиваться файлы от экспертизы. У Кушика Флавия и Отто Самула обнаружился в ботинках песок, соответствующий песку мальдивского пляжа. Равным образом, у Лайши Хан, Дюна Нордона и Периджина Лекси на подошвах имелись следы воды, указывающие, что они проникли в портальный дом через балкон над Центральным парком.
Саловиц, подбоченившись, просматривал всплывающие на сцене данные, а Роуэн скармливала машине все новые результаты. Все смерти укладывались в пятиминутный промежуток, около одиннадцати вечера.
– И по меньшей мере один из банды Райнера ушел, – вздохнул Саловиц и повернулся к Бицку. – Нам нужен полный список обеих группировок.
На линзы Алика выплеснулся секретный файл от Николая Кристиансона. Открыв ему допуск в кабинет, Алик вывел содержимое на сцену.
– Хакнуть закрытую сеть пытался Кушик, – прочитал новые данные Бицк. – В подсобной комнате над Центральным парком мы нашли его следы по всему узлу.
Саловиц повернулся к Алику.
– Вы считаете, потому ему и снесли голову?
– Там все шло без предупредительных, сразу насмерть. Все они знали, что выбраться светит только по трупам второй банды.
– Узнайте, из-за чего поссорились Джавид-Ли и Райнер, – велел Саловиц Бицку. – Если в досье сведений нет, поднимите с постели оргпреступность и узнайте, о чем они шепчутся. Здесь нужно приналечь.
Шанго сообщил об открытом доступе к дневникам супругов Лоренцо.
– Кое-что для вас, – сказал Алик и переслал файлы по связи рабочей группы. Дневниковые записи Крависа и Розы за предыдущий день были помечены одинаково: «Палм-бич, с Ниаллом и Белвиной Каното у них на яхте».
Шанго вызвал Ниалла Каното.
Тот отозвался не сразу. Альтэго Ниалла был настроен на «никому не беспокоить», пришлось снимать запрет полномочиями Бюро.
Наконец недоумевающий голос ответил из офисного динамика:
– Да?
– Ниалл Каното?
– Кто это?
– Спецагент Манди, ФБР. Прошу доступа к вашему альтэго для удостоверения полномочий.
– Да-да, ясное дело. Вы из ФБР. И какого черта вам надобно? Вы знаете, который час?
– Я разыскиваю Крависа Лоренцо и его семью. Они с вами?
– Что такое? У Крава проблемы?
– Пожалуйста, ответьте на вопрос, сэр. Где Кравис Лоренцо?
– Вернулся домой, надо думать.
– У них в графике на сегодня визит к вам.
– Ясное дело. Мы сговорились вместе провести выходные, семьями. Но нам пришлось отменить, понимаете?
– Не понимаю, сэр. В чем причина отмены?
– Чертова яхта, «Морская звезда 3». Мне под вечер позвонили из яхтенной сервисной компании. Они всегда готовят мне ее к выходу: продовольствие, зарядка, общая профилактика и все такое. А в тот раз диагностика двигателя показала неполадки. Пришлось вытаскивать старушку из воды для починки. Вот мы и отменили встречу. Заноза в заднице на двадцать четыре карата. Белл с Розой за много месяцев договаривались, мы собирались дойти на «Звезде» до самых Флорида-Кис.
– Вы вчера вечером говорили с Крависом?
– Ясное дело. Он расстроился. Наши ребятишки дружат, понимаете? Событие для всей семьи.
– Вы с ним именно говорили? Не просто сообщениями через альтэго?
– Ну да. Он был еще в офисе, за столом.
– Он не сказал, чем займется взамен?
– Нет. А что? Что с ним стряслось?
– Мы не можем его найти. Он не намекал, что собирается провести выходные в другом месте?
– Нет. Злился, что придется эти дни просидеть дома, понимаете? Как и я. Да что случилось-то?
– Мы не знаем, что случилось.
– Господи, он цел хоть?
Эту вопиющую глупость Алик списал на ночной час.
– Мне нужен человек из вашей яхтенной сервисной компании. Пожалуйста, пришлите мне на альтэго. И если кто-то из семьи Лоренцо выйдет на связь, немедленно информируйте меня. Понятно?
– Да-да. Но послушайте, что с ними случилось?
– Мы не знаем.
Алик завершил вызов и приказал Шанго загрузить процедуру слежения за кодами доступа Каното, затем добавил и его ближайших родственников. Если Кравис попытается связаться с приятелем-яхтсменом, служебный Ген 7 Тьюринг узнает об этом первым.
– Подтверждается, – сообщил Бицк. – «Связь» зафиксировала семью Лоренцо на входе в кольцевой метрохаб в Виллидж в девять семнадцать вечера и на выходе в хабе на западе Центрального парка три минуты спустя. Больше использования хабов не отмечалось.
Крупный экран на стене начал прокручивать видео с камеры на выходе с хаба у Центрального парка. Вся рабочая группа наблюдала, как семья Лоренцо выходит из кольцевого портала. Сценка удивляла своей обыденностью. Алик легко принял бы ее за рекламу счастливой семьи: молодая улыбающаяся красавица мама, папаша постарше и посерьезнее, дети пересмеиваются, поддразнивая друг друга в толпе.
Шанго связался с национальным агентством учета граждан и прогнал распознавание. Они самые.
Бицк переключился от хаба на западе парка к уличной камере наблюдения.
Выйдя из хаба, Лоренцо прошли двадцать пять метров по тротуару и свернули ко входу в свой дом. Метка времени в метаданных: девять двадцать одна.
– Пусть участковый Тьюринг прочешет по этому видео файлы на остаток ночи, – сказал Саловиц. – Я должен знать, выходили они или нет. И кто еще входил в дом.
– Исполняю, – отозвался Бицк.
Пока обрабатывалось это задание, Алик вызвал филиал Бюро в Палм-бич, а Шанго между тем на плечах участкового Ген 7 Тьюринга вошел в сеть сервисной компании, которой пользовался Каното. И добыл данные по «Морской звезде 3», которая на неопытный глаз выглядела слегка уменьшенной копией «Йормунганд Целесты».
Один из механиков компании с утра проводил последнюю проверку перед выходом в море, и тут диагностика обозначила проблему с двигателем: какие-то посторонние частицы в приводной системе. При включении двигателя это угрожало заклиниванием всего механизма. Сервисная компания связалась с Ниаллом Каното и уведомила, что движок придется разбирать и чистить.
Механика звали Али Ренци. Его альтэго отозвался на инфильтрационный запрос из центрального Майами. Центральный офис в Майами отправил за ним трех агентов.
– Журнал памяти камеры у Центрального парка подчищен, – сказал Бицк. – Кто-то провел хитроумное непространственное редактирование: вырезал куски размером с человека и заменил на закольцованный фон. Думаю, там люди Джавида-Ли перед входом в здание.
– Отследить инфильтрацию сумеете? – спросил Саловиц.
– Нашему отделу не по силам. – Бицк покосился на Алика. – Можно заказать полный цифровой аудит?
– Выполняйте, – кивнул Саловиц.
– А внутренние камеры в здании? – спросил Алик.
– Отключены. Просочились внутрь и заглушили, не подняв тревоги. Их электронщики, кто бы они ни были, дело знают.
– Хорошо, – сказал Алик. – Давайте отступим на шаг назад. Через ближайший хаб они входить бы не стали. Слишком много улик для любого следствия. Но… и серьезного расследования отделом убийств они тоже не ожидали. Так что пусть ваш Тьюринг обработает все камеры наблюдения в округе, вдруг банда Джавида-Ли не все отредактировала. Выясните, откуда они пришли. Где-то в памяти должно остаться их изображение.
Бицк коротко кивнул агенту и принялся инструктировать свой альтэго.
– «Связь» не видела Лоренцо со времени выхода из хаба у парка, – заметил Саловиц. – Куда же их черт унес?
Алик разглядывал голографию на стене и мысленно перебирал множество путей, ведущих из портального дома.
– Мы перемудрили, – решил он. – Оставим в покое Тьюринги и экспертов, вернемся к сути.
– Это какой же? – скептически осведомился Саловиц.
– Мы искали технического решения, а оно здесь вряд ли применимо. Подумайте: вот дюжина головорезов врывается к вам в квартиру с тяжелыми пушками. Вам уже не до хитростей. Лишь бы выбраться и вытащить детей – немедленно! Ну вот, это же многоквартирный дом, так? Двадцать этажей? По три-четыре квартиры на каждом? Мы все их физически обыскали?
– Пока нет, – признал Саловиц. – Только семнадцатый этаж.
– Так обыщите.
– Вызову еще людей, – нехотя согласился детектив.
Алик выбрал себе стол и уселся. Принесли кофе. Из автомата, но Алик не стал ворчать, чтобы не настраивать копов против себя. Шанго подбросил ему на линзы целую кучу данных. Он изучал родственников и знакомых каждого из убитых.
И довольно скоро уверился, что этим списком заинтересуются и другие. О появлении в квартире полиции непременно пойдут слухи. Выживший беглец из Антарктиды свяжется с Райнером. Джавид-Ли захочет знать, почему не вернулись его люди; возможно, он пошлет кого-нибудь осмотреться в Центральном парке и тогда узнает, что копы установили оцепление вокруг места преступления. Алик понимал, что времени у него немного. Не то чтобы банды практиковали «омерту», но даже самые тупые уличные бойцы знали, что нет ничего хуже, как болтать языком перед копами – и тем более федералами!
Однако Алик твердо верил в избитую истину, что прочность любой цепочки измеряется прочностью самого слабого ее звена. Надо только правильно определить это звено.
Через двадцать минут два агента ФБР Майами вводили в Двадцатый участок Али Ренци. Чтобы умилостивить Бренди Дункан, Алик предложил вести допрос Саловицу, а они с Бицком станут наблюдать его на сцене через связь с детективом, на случай если и у них появятся вопросы.
Голограмму сцены проработали детальнее, и она показала Ренци, всеми силами изображавшего спокойствие невинности – так держатся люди, сознающие, что допустили большую промашку. Хреновая игра, решил Алик; по-настоящему невиновный непременно задергался бы, если бы его в два ночи вытащили в полицейский участок.