Кохей ехидно улыбался, глядя на суету Фитца: тот открыл с полсотни окон программ мониторинга.
— Надеюсь, это можно оперативно починить? — спросил он.
— Конечно, — ответил Адамов, не отрывая глаз от монитора. — Сейчас я перезагружаю систему с защищённой резервной копии…
Графика тем временем изменилась. Вместо плавно текущих зелёных линий экран покрылся множеством красных мигающих предупреждений.
— Ебать менялопатойввоскресенье! — воскликнул Фитц, удивлённо глядя на экран. — Это что ещё такое? Один из неактивных порталов жрёт энергию как не в себя! Даже наши шестиметровые порталы в активном режиме столько не потребляют!
* * *
Остаток дня Каллум провёл возле кровати Сави. Девушка находилась в сумрачном состоянии, мечась по кровати в бреду. В те редкие минуты, когда она просыпалась, каждый раз удивлялась его присутствию.
Доктор, пожилой южноафриканец, рассказал Кэлу о характере её травм.
— Её одежда защищала большую часть кожи от мелких осколков, — пояснил он, — но её лицо, шея и кисти рук были обнажены. И она была совсем рядом с сумкой, когда та взорвалась.
Исходя из сказанного врачом, Каллум предположил, что подкожные датчики Сави разрушились или сорвались, когда взрывная волна ударила по её телу. Именно поэтому Служба безопасности Сопряжения не узнала свою сотрудницу, когда её в бессознательном состоянии выбросили через портал.
Необработанные в первые минуты после взрыва поверхностные раны и ожоги на теле Сави загноились, что не могло не привести к серьёзному заражению крови. А поскольку Сопряжение не отправляло метабиотики на Загрею, имеющихся в распоряжении врача медикаментов было недостаточно, чтобы остановить развитие болезни.
И даже если бы организм Сави сумел каким-то чудом побороть инфекцию, ей требовался курс терапии в условиях полноценной больницы — чтобы восстановить кожный покров. И хотя её глаз был повреждён без возможности восстановления, доктор считал, что зрительный нерв ещё не атрофировался, поэтому искусственный имплант сетчатки мог вернуть зрение.
Но как бы ни были серьёзны эти повреждения, большее беспокойство вызывала возможная травма головы. Состояние Сави ухудшалось со скоростью, которую нельзя было объяснить остальными повреждениями.
— Ещё пара часиков, милая, потерпи, — говорил Каллум в те минуты, когда ему казалась, что она находится в сознании. — Я должен дождаться своей команды. Я был вынужден их подставить, чтобы оказаться здесь.
Каждый раз говоря это, Кэл задавался вопросом: а имеет ли он право ждать? Видеть Сави в таком состоянии было мучительно, и ему казалось, что он предаёт жену, не отправившись с ней в больницу прямо сейчас. С каждой минутой ожидание становилось тяжелее.
Всё это время звук доносившихся снаружи голосов усиливался, став под конец невыносимым. В голосах не было ненависти — и усиление шума объяснялось ростом количества людей, собравшихся за стенами барака.
Несколько раз к Каллуму приходила Фолувакеми, рассказывающая о настроении толпы. По её словам, вокруг дома собралось всё население Загреи. И с каждой минутой ожидания люди постепенно теряли терпение.
— Пожалуйста, выйди и поговори с людьми, — умоляла она. — Объясни им. Успокой.
— Пусть просто подождут, — ответил он, сжимая руку мечущейся в бреду Сави. — Уж если я вынужден её заставлять ждать, то они тем более подождут. Всё кончится, когда прибудут мои друзья. Я дал вам слово.
За час до заката, когда яркий свет, заливавший узкий каньон, сменился полумраком, более двухсот человек отправились к озеру прибытия.
Фолувакеми объяснила их уверенность тем, что Сопряжение никогда не отступало от установившегося с самого начала графика, выбрасывая людей в один и тот же геотермальный источник и в одно и то же время.
Вокруг барака зажглись светильники, зарядившиеся за день от солнечных батарей. Их тусклый свет, казалось, делал окружающую тьму ещё более мрачной.
Каллум мог вспомнить, что и когда он ел в последний раз. Сон тоже проходил по разряду воспоминаний о прежней жизни. Аполлон, не переставая, подавал сигналы тревоги об ухудшении состояния его здоровья, пока он не отключил эту функцию.
Его часы сигнализировали, что прошло уже четыре часа после захода солнца, когда гомон толпы снаружи сменился аплодисментами. Кэл нахмурился, не сразу сумев понять происхождение звука. Но тут в помещение лазарета вбежала восторженная Фолувакеми.
— Они здесь! Они прибыли! — закричала она. Слёзы блестели в её глазах. — Мы все отправляемся домой!
— Всё верно, — сухо сказал Каллум, вставая с края кровати. — Я отправлю вас на Землю. Как и обещал.
Из-за волнения его голос стал хриплым. Вслед за Фолувакеми в лазарет вошли члены его команды. Моши, Алана, Колин, Райна и Генри. На каждом из них было бесформенное стёганое пальто для выживания на Загрее, кожа их ещё была красной от воды кипящего источника.
Вслед за ними, улыбаясь и рассылая руками приветствия сторонникам, следовали выглядевшие ничуть не меньше ошеломлёнными Аккар с Димоном.
Каллум подошёл к ним, обняв и обменявшись рукопожатием с каждым.
— Мы сделали это! Мы, блин, сделали это! — пританцовывая, кричала Райна.
— Это действительно Загрея, я полагаю? — спросил Моши с изумлённой улыбкой на лице. — Мы только что совершили перемещение в другую солнечную систему?
— О да, — улыбаясь, ответил Каллум, — можешь считать себя космонавтом.
— Я поставил деньги на то, что концлагерь находится в Антарктиде, — со вздохом сказал Моши.
Трогательную церемонию единения прервал вошедший с каменным топором Фёдор.
— Время пришло, — оповестил он собравшихся, сверля Каллума угрюмым взглядом и выставив вперёд бороду.
— Мы готовы, — ответил ему Кэл. — Жди нас снаружи.
Колин и Димон переложили Сави на скамейку, используя её как носилки. Около торца каменного барака была расчищена территория, вдоль которой бурлил один из горячих ручьёв. Люди образовали широкий круг вокруг них, самые любопытные и нетерпеливые забрались на крыши соседних бараков. В толпе сияло множество фонарей и факелов.
Каллум снял пальто и расстегнул рюкзак, из которого вытащил портал шириной в четверть метра. Толпа взорвалась криками радости. Алана, готовая помочь, ободряюще похлопала Кэла по плечу. Моши сделал шаг вперёд, чтобы переместиться первым.
Прислонив портал к стене здания, Каллум изучил передаваемые им данные на экране своих умных очков. Количество энергии, которую портал выкачивал из энергосети, чтобы поддерживать запутанность со своей второй половиной, находящейся на Земле, зашкаливало, вплотную приближаясь к пределу возможностей устройства.
Но несмотря на это, портал функционировал. У них была возможность переместиться на Землю.
— Запускай устройство, — приказал Кэл Аполлону. — Пора вернуться домой.
* * *
Юрий шагал по асфальтовой дороге, идущей вдоль всего квартала Доннингтон, с любопытством разглядывая старые колымаги, выставленные напоказ гордыми владельцами, и самих владельцев, которые, в окружении восторженных зевак, подготавливали раритеты к гонкам.
Рёв двигателей и вонь выхлопных газов расцвечивали ностальгическими улыбками лица пожилых людей, вызывая тёплые воспоминания о детстве, проведённом в нулевых, и зажигали восторгом глаза детей, наблюдающих за ставшей зримой историей технического прогресса.
У Юрия не было нужды всматриваться в логотипы участвующих в шоу команд: его электронный ассистент без труда распознавал и снабжал поясняющими комментариями каждую появляющуюся в его поле зрения команду и восстанавливаемое ими транспортное средство.
Пройдя примерно половину дороги, Альстер подошёл к своей цели — древнему, но хорошо сохранившемуся белому фургону Mercedes-Benz Sprinter, который, несмотря на сравнительно небольшие размеры, выделялся из ряда более молодых собратьев.
Задняя часть фургона стыковалась с матерчатым шатром, с большими застёгивающимися на молнии дверями. Рядом с шатром одиноко стоял мотоцикл Ducati.
«А я не ошибся адресом, — подумал Юрий. — Ни одна гоночная команда не оставит свою драгоценную машину без присмотра без веской на то причины».
— По мелочам палитесь, — сказал он вслух. — Вечно одно и то же.
Войдя в полутёмный шатёр, Альстер с силой ударил по задним дверям фургона.
Никто не ответил.
— Ну конечно, — произнёс он, истощая море сарказма, — меня боятся, словно я привёл с собой целый отряд бойцов. Хотя будь со мной отряд бойцов, эти двери и пары секунд не устояли бы.
Раздался скрежет, когда древняя ручка фургона отпирала замок. Затем одна из молний на шатре приоткрылась, явив лицо Докал Торрес.
— Юрий, — фальшиво улыбаясь, сказала она. — Безумно рада тебя видеть.
— Ты можешь выключить «режим адвоката»? — с серьёзным лицом спросил Альстер.
— А ты можешь выйти из режима «начальник Службы безопасности»?
— А я не в этом режиме. У меня обеденный перерыв, — отмахнулся он. — Так я могу войти?
— Конечно. — Докал тяжело вздохнула и расстегнула молнию шатра. — У нас немножко тесно…
— Я переживу, — сказал Юрий, войдя внутрь и застегнув молнию за собой.
Оказавшись внутри шатра, он с благоговейным удивлением оглядел механизмы портальной двери, занимающие почти всю внутреннюю часть фургона.
— Докал, — с лёгкой укоризной в голосе произнёс Альстер, — уж кто-кто, а ты-то должна была знать, что добром это не кончится.
— Я переживу, — в тон ему произнесла Докал, нервно кусая нижнюю губу.
— А Каллум, Каллум-то как хорош! — продолжил издеваться Юрий. — «В тихом омуте черти водятся». Он точно должен был работать в Службе безопасности, а не в Службе очистки.
— Не ходи вокруг да около, Юрий, — вздохнула Торрес. — Ты не кот, чтоб играть с мышью. Что ты собираешься предпринять?
— Ну, — он расплылся в улыбке, с интересом рассматривая сложную машинерию портальных врат, — я никогда не видел, как эти штуки работают. Хотя и числюсь служащим в портальной компании. Пора бы это исправить — посмотреть, как портал включается. Если ты, конечно, не против.