— Вы меня нисколько не затрудните, — дежурно отмахнулся Альстер, выдавив из себя столько искренности, сколько сумел.
— Гвендолин — моя внучка, — пояснил её статус Эйнсли с чуть заметной гордостью.
«Вот оно чего, — подумал Юрий. — Это объясняет особое к ней отношение. Вот только интересно, почему этот факт отсутствует даже в корпоративных базах данных? У Эйнсли на счету девять браков, в результате которых родилось тридцать два признанных ребёнка; большинство из них занимали те или иные руководящие должности в Корпорации. И у них, в свою очередь, было множество внуков и правнуков, образующих большую династию, охватывающую весь спектр человеческих типов — от скучных трудоголиков до взбалмошных принцесс с бабочками в животе. Общее у них было одно — все они охранялись с бдительностью, с какой в древности хранились коды ядерных ракет».
— Да, Юрий, — сокрушённо сказал Эйнсли, — я знаю, что вы сейчас ищете все доступные данные о Гвен в сети. Не трудитесь, их там нет. У меня с Натаксией, её бабушкой, был бурный, но, увы, короткий роман, в результате которого родилась Эвет. Натаксия не хотела, чтоб Эвет стала частью моего семейного клана и хоть как-то была связана с моей Корпорацией.
Я мог только согласиться с её решением — с ангелами не спорят, а твоя бабушка, Гвен, полностью подходит под это определение, — продолжил Эйнсли, повернувшись к девушке. — Единственное, что я мог, — создать небольшой паевой фонд, который, конечно же, был увеличен, как только ты родилась. Вы спокойно жили, как и хотела твоя бабушка, ограждённые от назойливого внимания СМИ и не участвуя в тараканьих бегах внутри Корпорации.
Мне разрешено было поддерживать только минимальный контакт, но я смирился с этим, и все были счастливы. Вплоть до сегодняшнего утра, когда Гвендолин обратилась ко мне со своей проблемой.
— Спасибо, что ввели меня в курс событий, — дипломатично кашлянул Юрий, — но давайте всё же вернёмся к самой проблеме. Гвендолин, расскажите, что именно случилось?
— Горацио-о-о, — протянула она, неожиданно расплакавшись. — Пропал Горацио Сеймур.
— Это твой друг? — спросил Альстер, несмотря на то, что прекрасно знал ответ.
— Это-о-о-о мой па-а-рень, — хлюпая носом, выдавила Гвендолин.
Юрий закатил глаза, приготовившись слушать. Отжав от воды поведанную девушкой историю, он пришёл к выводу, что Гвендолин пережила классический летний роман, первую настоящую любовь, вскружившую ей голову. Она проходила стажировку в лондонской фирме по финансовому программному обеспечению.
— Этого она добилась исключительно за счёт собственных заслуг, — вмешался в разговор Эйнсли.
Ну а Горацио работал официантом в одной из рыгаловок в торговом центре, в которой часто обедали коллеги Гвендолин. Ему девятнадцать лет, он только что получил студенческий грант на обучение в Бристольском университете на факультете социологии, и сейчас работал, чтобы покрыть будущие расходы.
— Он хотел стать социологом, чтобы помогать обездоленным детям в депрессивных регионах, — подвывала Гвендолин. — Он такой ответственный!
Юрий изо всех сил старался не стонать и не закатывать глаза.
«Классика — это не то слово, — думал он. — Я словно очутился в слащавом любовном романе, словно кто-то решил разыграть «Леди Чаттерлей», переписанную для двадцать второго века. Она вся такая светская львица, защищённая деньгами и статусом, а он праведный бедняк, посвятивший свою жизнь достойному занятию. Ну как тут было не влюбиться?»
Впрочем, было и ещё кое-что. Когда электронный ассистент Гвендолин отправил ему ссылку на фотогалерею, он сходу не смог сказать, кто в этой паре был более красивым. Даже с учётом аномальной жары лета там было слишком много фотографий Горацио с голым торсом — он играл в футбол с друзьями, валялся на пляже, дурачился в парке.
В общем, помимо того, что Горацио был так восхитительно благороден, став студентом, чтобы помогать сироткам, он ещё был настоящим спортсменом. Карибские предки наградили парня смуглой кожей, придающей его рельефно-мускулистому телу тёмно-медовый блеск и наполнив его карие глаза томной поволокой. Кудрявая копна его угольно-чёрных волос вечно пребывала в творческом беспорядке, что только придавало ему сексуального шарма.
— Хорошо, — мрачно подытожил Юрий, дослушав до конца историю взаимной страсти, самой значительной и яркой за всё время человеческой истории. — Когда вы говорите, что Горацио «исчез» — что именно вы имеете в виду?
Альстер считал себя зрелым и состоявшимся и отдавал себе отчёт, насколько реальный Горацио отличается от предельно идеализированного образа, возникшего в юной головке Гвендолин, влюблённой в него по уши. И поскольку юноша был чертовски сексуален, заставляя нервно потеть всех женщин в округе, не кончатся ли их поиски в спальне у какой-то раскрепощённой чиксы постарше, которую наш потеряшка именно сейчас ебёт до потери пульса?
«Вот ведь везучий мелкий сукин сын», — подумал Юрий, пытаясь вновь сосредоточиться на рассказе девушки.
— Я провела вечер вторника с ним, потом заночевала у него в квартире, — продолжила рассказ Гвендолин. — А рано утром в среду ушла, потому что мне нужно было заскочить домой переодеться. Не могла же я на работу два раза в одной одежде прийти. Но на вечер у нас были планы. Я купила билеты, чтобы мы могли сходить на выступление «Песни Солнца» в клубе «J-Mac» той ночью. А Горацио так и не появился.
— То есть речь идёт о полутора днях?
— Я догадываюсь, о чём вы думаете, — сказала Гвендолин, жестом останавливая возражения, — но мы с Горацио были очень близки. Очень-очень близки. Я завтракала в его кофейне, забегала туда после работы. Мы постоянно обменивались шуточками в мессенджере. И это не считая того, что мы созванивались по нескольку раз в день. И всё это прекратилось, как только я покинула его квартиру утром. Ну, ладно, какое-то время он ещё спал. Но потом?
Где его «С добрым утречком, любимая?», где его «Приятного тебе рабочего денька?» Я подождала с полчасика, вдруг у него будильник не сработал. И сама позвонила. И знаете что? Его не было в сети. В первый раз за всё время нашего знакомства. Ладно. Я дождалась обеда, пришла в кофейню, где он работает. И что? Управляющая сказала, что он не вышел на работу и что она обеспокоена. Она обеспокоена!
Гвендолин всплеснула руками, всем своим видом показывая своё возмущение обеспокоенностью управляющей, которое ну совершенно не могло сравниться с её-то обеспокоенностью!
— Продолжай, пожалуйста, — вздохнул Юрий. — Мы поняли.
— А дальше нечего рассказывать. Я отдала команду своему ассистенту проверить больницы и морги. Слава богу, его ни там, ни там не было! Я даже позвонила его родителям! Они тоже не в курсе, где их сын! И сейчас они тоже обеспокоены.
— А в квартире у него вы искали? — меланхолично спросил Альстер.
— Конечно искала! — возмущённо выпалила Гвендолин. — Я пришла в его квартиру в тот же вечер. И знаете что? Его там не было. При этом управляющий сказал мне, что если судить по сообщениям обслуживающего дом искина, он до сих пор находится в своей квартире!
«А вот это уже по-настоящему хреново», — подумал Юрий.
Вслух он сказал другое:
— Ты профессионально отработала все версии, Гвендолин. Скажи, у тебя не было опыта работы в полиции?
— Кстати, о полиции, — фыркнула она, явно оскорблённая таким предположением. — Я пробовала им сообщить об исчезновении Горацио. И знаете что?
— Знаем, — вздохнул Альстер. — Полиция сказала, что не примет заявление о пропавшем человеке, пока тот не будет отсутствовать хотя бы в течение сорока восьми часов.
— И тогда я позвонила дедушке и попросила, чтоб он помог. Я не какая-нибудь взбалмошная дурочка, — закончила она и всхлипнула, переводя взгляд из-под опущенных волос с одного мужчины на другого.
Длинные розовые волосы спутались, скрывая зарёванное лицо словно занавес.
— Успокойся, ты всё сделала правильно, внученька, — не выдержал Эйнсли, заключив девушку в объятья. — Гвендолин, скажи, пожалуйста, а Горацио знает, что я твой дедушка? — спросил он, успокаивающе гладя её по плечам.
— Что ты! Конечно нет. Он знает, что я не бедная, но не более того. Эта тема вообще была ему не интересна.
— То есть он даже не подозревает, насколько ты состоятельна? — уточнил Юрий.
— Именно это я и говорю! — немного наигранно взорвалась Гвендолин. — Не надо считать меня дурочкой. Просто найдите его, — в её голосе прорезались отчётливые командирские нотки, — чтобы я могла убедиться, что с ним всё в порядке.
— Успокойся, всё уже позади. Мы вернём тебе твоего парня. — Эйнсли вытер слёзы девушки бумажным платком. — А теперь оставь нас на минутку. Нам, старикам, нужно кое-что обсудить.
Гвендолин покорно кивнула и вышла из гостиной.
— Я проверила лондонскую полицейскую сеть, — сказала Пола Ли. — Горацио нет в списках задержанных и он не числится жертвой ни в одном происшествии. Среди неопознанных тел его тоже нет.
— Ну, — деликатно кашлянул Альстер, — он парень молодой. Это даёт нам много возможных вариантов, особенно если учесть, что он не особо верен подружке.
— Ха! — хмыкнул Эйнсли. — Вот если бы ты был девятнадцатилетним парнем и тебя каждый вечер ждала в постели на всё готовая Гвендолин, много ли бы ты нашёл сил, чтоб ходить на сторону, а?
— Ну… без обид, босс, — опустив глаза, сказал Юрий, — но мужчины, они, типа, ценят разнообразие.
— Уверен, что в этом случае Гвендолин справилась бы с расследованием сама, — отмахнулся Эйнсли, — без нашей помощи. Прошу отнестись к вопросу серьёзно. Я стараюсь не беспокоить вас по пустякам, но сейчас вижу угрозу моей семье. Незащищённой части моей семьи.
— Значит, нам надо защитить их, — произнесла Пола Ли. — Обеспечить им надлежащую безопасность.
— Да, наверное, придётся, — вздохнул Эйнсли. — Чёрт побери, Натаксия оторвёт мне яйца. Жизнь под колпаком — именно этого она всегда и опасалась. И я даже боюсь предположить, как на всё отреагирует Нева.