Вид, открывающийся из окна Пекина, был невероятно впечатляющим — множество небоскрёбов всех цветов и форм заполняли видимое пространство на сколько хватало взгляда. И каждый светился — яркими, неоновыми цветами. Даже после заселения четырёх экзопланет системы Траппист[1], терраформированными китайским правительством, и иммиграцией на уровне «плотину прорвало», население Пекина по-прежнему превышало двадцать пять миллионов.
Конечно, панорама Пекина была совершенно не тем, что Алик мог рекомендовать созерцать детям после пробуждения каждое утро. Но поскольку, по выражению одного из младших племенников, он был «дядюшкой, от которого плохо пахнет», судить он не стал.
— Кровати заправлены, — отметил Понедельник, оглядев обе комнаты, — одеяла не смяты. Детей здесь не было.
— Мне тут сказали, что ИИ участка начал шмон личного электронного архива Крависа и Розы Лоренцо, — произнёс Саловиц, дёргая глазами под закрытыми веками. — Не выходитнихуя! Они хранятся на независимом астероиде хрен знает где, под защитой ИИ седьмого поколения. Нашенскому ИИ это не по зубам.
— Прошу оказать помощь полицейскому департаменту в получении данных, — продиктовал Алик сообщение собственному начальству.
Антарктическая комната была самой унылой из всех, которые видел Понедельник в тот вечер. Была полночь, и в изогнутом панорамном окне была перемежающаяся редкими снежинками темень. Перед стеклом на коленях стояли два судмедэксперта, наблюдая за тем, как их мобильные сенсоры ползают по полу, словно муравьи из разорённого муравейника.
— Ну и что тут у нас? — поинтересовался он у женщины, старшего эксперта.
— Вода, сэр, — сухо сказала она.
— Вода?
— Талый снег. По данным системы климат-контроля в комнате зафиксировано внезапное падение температуры пятьдесят три минуты назад. Кто-то пробрался через окно.
— А отсюда туда, или оттуда сюда? — спросил Алик.
— Неизвестно. Зато я знаю, кто это был, — ответила эксперт, указывая на множество красных маркеров, прикреплённых к полу. — Кровь совпадает. Это, конечно, не окончательный вердикт, но на 99,9 процентов капли на полу — кровь жертвы из комнаты Сан-Франциско.
— Спасибо, — улыбнулся Понедельник. — Значит, здесь пробежал мистер Берсеркер. После общения с мистером Вскрытым он весь был в крови жертвы. Можно предположить, что выйдя из Сан-Франциско, он прибежал сюда и покинул дом через окно, не пользуясь порталом.
— Куда?! — возопил Саловиц. — Туда?! Да там, блядь, злоебучая Арктика!
— Тогда зачем он окно открыл? Чтобы труп спрятать?
— Не, — подумав, сказал детектив, — прятать труп незачем. Тут их столько, что трупом больше, трупом меньше — разницы нема.
— Логично, — кивнул Алик. — Значит, никто из окна не выходил. А капли крови на полу свидетельствуют о том, что мистер Берсеркер просто был здесь.
— Берсеркер был здесь, — веско произнёс Саловиц. — Окно тоже кто-то открывал. Думаю, что эйтот кто-то от Берсеркера там ховался.
— У нас может быть выживший? — Понедельник с подозрением посмотрел на тьму за окном, подёрнутую ледяными прядями поземки. — Может быть, это сам Лоренцо?
— Агась, — усмехнулся детектив, — юрист в ледяной глазури.
— У него тут больше шансов на выживание, чем на Марсе или Ганимеде. Всё, что ему нужно сделать, — добежать до следующей комнаты с порталом. Строители собирают их партиями, чтоб меньше возиться.
— Ну тогда, — согласился погрустневший инспектор, — юрист может и выжил.
— У твоих людей есть пуховики? — сказал Алик тоном, не терпящим возражений. — Отправь их на улицу! Нужно узнать, кто вышел. Почему это до сих пор не было сделано?
— Так у нас пуховики для Нью-Йорка, а не для Арктики, — развёл руками Саловиц. — Помёрзнут бойцы, как пить дать. А отвечать кто будет?
— Принято, — раздражённо кивнул Понедельник, поворачиваясь к эксперту. — У вас ведь есть дроны? Отправьте их наружу, здесь должны быть другие портальные комнаты.
— Там зима, — возмущённо ответила женщина, — и снег.
— А мне поебать! — заорал Алик. — Я хочу, чтобы какая-нибудь камера засняла там по-быстрому, даже если тебе придётся её на руках носить! Я прямо сейчас закажу экипировку с подогревом из своего офиса, но она прибудет не скоро. А нам сейчас важно знать, что там творится! Быстро, блядь!
Выкричавшись, Понедельник повернулся к Саловицу, жестом приглашая его двигаться за собой.
— Посмотрим на последнее тело.
Вид, открывающийся из окна последней комнаты, был прекрасен — Париж, рассвет над Сеной, обрисовывает пастелью силуэт Нотр-Дама на прохладном розовом полотне утреннего тумана. Очень романтично, как раз для гостевой спальни. Жаль, что последний гость этого не увидит — выстрел из ружья разнёс ему голову, вырвав и разбросав фрагменты мозга и черепа, стекающие сейчас по толстому ковру кремового оттенка.
— Работа мистера Дробовика, не иначе, — сказал Алик.
— Или мистера Вскрытого, — поддакнул Саловиц. — У него тоже дробовик имелся.
— А это вообще последнее тело? — спросил Понедельник, обходя труп по окружности.
— Крайнее, — кивнул инспектор, — из тех, шо мы нашли.
— Он пришёл сюда с рассветом, топором и пистолетом, — продекламировал Алик, добавив: — Наш викинг — последний, кто остался в живых.
— Так, это, он типа ночью пришёл, — произнёс Саловиц. — И мы не знаем, один он был или двое.
— Это поэзия, детектив, — взмахнул рукой Понедельник, — рифме не прикажешь. А что до остального — мы получим точную картину происшествия по следам ДНК, когда эксперты раздуплятся.
— Тоже верно, — кивнул инспектор. — Пойдём на остальные комнаты глянем.
Подсознательно Алик ожидал увидеть очередной купол на одной из экзотических лун, станцию на комете… в общем, что-то подобное. Но оказался, пройдя через портал, в каюте на «Змее небесном Ёрмунганде» — самом большом, самом популярном и самом старым из всех лайнеров. Надо добавить, что занять первые места в списках было несложно — «Небесный змей» был последним и единственным существующим на Земле лайнером.
Он ходил по океанам, выбирая самые спокойные и тихие воды, никогда не причаливая к суше, но проходя вдоль каждого континента в бесконечном путешествии без цели — если не считать целью пути сам путь.
Выйдя на частную палубу, прилегающую к каюте Лоренцо, Понедельник тут же пожалел об этом — моментально взмок от жары и наполненного влагой воздуха. Тёмно-серо-голубой океан, беснующийся двадцатью метрами ниже, швырял в воздух клочья белой пены. Алик выругался: сложно было представить более неподходящую для этого места одежду, чем классический шерстяной костюм, в который он был одет. Бюро до сих пор придерживалось введённого Эдгаром Гувером дресс-кода — и если в зимнем Нью-Йорке в нём ещё было относительно комфортно, то сейчас он моментально превратился в пропитанную водой тряпку, облепившую все встроенные в костюм периферические устройства.
— Где мы? — просипел Понедельник.
— Двигаемся в сторону Кейптауна, вроде, — ответил Саловиц, слюнявя и поднимая вверх палец, чтобы определить, куда дует ветер. — Достигнем побережья сегодня вечером, потом повернём на юг. Так сказал капитан.
— Достигнем побережья? — переспросил Алик. — «Змей» же вроде как не причаливает?
— И счас не станет. Просто пройдёт около.
Такой же мокрый, Саловиц обмахивался рукой, с неодобрением поглядывая на воду. Ни он, ни Алик не чувствовали ни малейшей качки — лайнер слишком велик, чтобы какие-то волны могли на него повлиять.
— Ежели я от кого-то убегал, — задумчиво сказал инспектор, — то побежал бы сюда, а не в Антарктиду.
— Логично. Что у нас дальше в списке комнат?
Следующим был тропический остров. Алик закатил глаза, попав из жары в жару. Он не выдержал и снял пиджак, нарушив правила Бюро — прошитая арахнидом ткань защищала от многих видов оружия. Конечно, это делало его лёгкой добычей для снайпера. «Но лучше умереть от пули, чем свариться заживо», — подумал Понедельник.
Остров, на котором он находился, располагался на месте, где раньше были Мальдивы — прекрасный коралловый архипелаг в Индийском океане, единственной индустрией которого являлся туризм.
Их кажущиеся бесконечными белоснежные пляжи были прекрасны — в том числе из-за своей протяжённости, которую обеспечивала малая высота островов над морем — три, а где-то всего два метра. Но помимо плюсов, столь малая высота над уровнем моря имела и минусы — в конце двадцать первого века уровень океана начал подниматься, грозя полностью скрыть острова под водой.
Развитые страны, столкнувшись с этой проблемой, сумели с ней справиться — построили дамбы и противоприливные барьеры, чтобы защитить свои разрушающиеся береговые линии и прибрежные города.
У жителей Мальдивских островов и близко не было таких денег. Положение усугубилось революцией в области 3D-печати, подкосившей мировую экономику — когда множество товаров стало печататься на домашних принтерах, оставив фабрики и заводы без заказов, а бюджет Мальдив — без денежных поступлений от оффшорной торговли.
Архипелаг принял эстафету у Атлантиды, медленно и печально скрывшись в пучине вод. Настоящая трагедия для фонда всемирного наследия ООН и миллионов отдыхавших там туристов.
Но свято место недолго пустовало. На освободившийся шельф, как стервятники, тут же слетелись строители на своих огромных дирижаблях с закреплёнными внизу порталами и обрушили с небес потоки взятого из пустынь песка, смешанного с генетически модифицированными семенами коралла.
Буквально в течение нескольких лет на освободившемся месте появились новые острова — выросли и стабилизировались, захватив ранее принадлежащую Мальдивам территорию. Мальдивы тут же подали в суд, взывая к международным нормам и к тому, что искусственные острова находятся на принадлежащем их стране шельфе. И получили феерический отлуп — в их спор вмешался Китай, против которого также велось разбирательство по поводу захвата им островов и которому мог бы помешать созданный Мальдивами прецедент.