а управляющие нити Мироздания, которые и приводят в действие некие физические процессы, дающие конечный результат. Таким образом, как бы мы ни гордились своей крутизной, мы всего лишь практические пользователи, и для того, чтобы разобраться с этим вопросом до конца, нужны по-настоящему талантливые физики и специальная аппаратура, которая помогла бы увидеть, что происходит с n-мерным континуумом, когда мы открываем через него портал. Кстати, с переходом линкора в мир Славян канал в Мертвый мир закрылся навсегда, да так плотно, что не осталось никаких признаков, что он когда то существовал. Все. Приехали. То ли Отец захлопнул канал после того, как мы взяли оттуда все самое ценное (чтобы дети из любопытства не шарили по помойкам), то ли сам этот канал существовал вне связи с Отцом как побочный продукт жизнедеятельности обитающих внутри «Неумолимого» псевдоличностей его старших офицеров. Второй вариант мне как-то милее.
Вслух пришлось ответить, что физикой должны заниматься настоящие физики, а мы практики, продвинутые пользователи и еще немного эмпирики. Поэтому, хоть идея выдвинута хорошая, но стоит подождать до тех времен, когда можно будет обзавестись соответствующим персоналом. На этом тема исследований и создания нового оборудования была закрыта, и мы с Климом Сервием вернулись к рассмотрению дефектной ведомости.
Вторым шагом, который я собирался предпринять для экономии ресурсов и времени – это задвинуть восстановление ударной авиагруппировки в самый хвост этого документа. Истребители, штурмовики и бомбардировщики понадобятся мне в мирах, лежащих на уровне двадцатого века, не раньше, тем более что у меня на них не было пока ни одного пилота. Но, как говорят Секст Корвин и Септим Цигнус (первый и второй пилоты «Неумолимого»), на корабле имеются специальные тренажеры с набором тестовых и обучающих программ. Тестовые программы нужны для того, чтобы подобрать подходящих кадетов, а обучающие для того, чтобы при помощи специальной машины внести им прямо в мозг необходимые рефлексы, а потом на тренажерах довести их до идеала. Управление на истребителях прямое, из мозга пилота по индукционному оптопроводному интерфейсу прямо в бортовой компьютер аэрокосмического аппарата. Раньше пилоту вживляли в мозг специальный чип, но потом без этого научились обходиться.
В самый конец списка восстановления я отнес орудия главного калибра и сопутствующие им системы наведения и целеуказания; а вот мелкокалиберную плазменную и лазерную артиллерию ближнего радиуса действия, необходимую для самообороны линкора от вражеских истребителей, наоборот, потребовал восстановить в первую очередь. В ближайшее время «Неумолимый был мне нужен как средство доставки десанта, штабной корабль и флагман, который можно использовать с представительскими целями, поэтому камбуз и все, что с ним связано, а также кают-компания и каюты старших офицеров тоже должны быть как можно скорее восстановлены. Если у нас вдруг будут высокопоставленные гости, то не буду же я селить их в кубриках десанта и кормить сухими концентратами.
Отдельной темой разговора была программа по восстановлению экипировки и вооружения десантников-штурмовиков. На первом этапе экипировка должна быть простой и надежной, хорошо защищать от гладкоствольного стрелкового оружия XVII – XIX веков, использующего мягкую свинцовую пулю, и иметь общий вес не больше двадцати пяти килограмм для тяжелого доспеха и пятнадцати для легкого. Собственно, такой вес имели доспехи тевтонского производства, но они хорошо защищают только от холодного оружия, а пятидесятиграммовая пуля, выпущенная из фитильного мушкета со скоростью пятьсот метров в секунду, на дистанции в двести шагов (150 метров) относительно легко пробивает даже тяжелый рейтарский доспех, а это совсем не айс. К тому же на быстролетящую тяжелую пулю практически не действуют заклинания Защитного Ветра.
Клим Сервий сказал, что оборудование ремонтного роботизированного комплекса способно синтезировать из органических расходников, морской воды и атмосферного воздуха полиамидные органические волокна, по своим механическим свойствам аналогичные нашему кевлару и при этом стойкие к ультрафиолету и высоким температурам. Прочность этого материала на разрыв была в полтора раза выше, чем у стали, а плотность только незначительно превышала плотность воды. При этом я указал, что новая экипировка должна иметь такой же внешний вид и систему крепления, как и предыдущая модель тевтонского производства.
Вместе со мной обход по линкору совершала вся наша „пятерка“, а также мои юные адъютанты – Профессор, Матильда и Ув; еще с нами были Александр Ярославич и его брат Глеб со своей подружкой-невестой Асаль. Их Верных я с собою брать запретил, поскольку ничего им тут не угрожает, а толпу на борту линкора я создавать не хочу. Уж очень тут все запущено и уныло. Последним в этой (я бы сказал, царственной) компании был юный царевич Федор Борисович, довольно близко сошедшийся с Глебом Ярославичем. Он и опознал герб, которым был помечен „Неумолимый“ – черный двуглавый орел с нимбами вокруг голов на желтом фоне.
– Сергей Сергеевич, – сказал молодой царевич, остановившись перед этим изображением, – это же герб Священной Римской Империи Германской нации…
Теперь было понятно, откуда у Мертвых Миров растут ноги, а откуда руки. Об этой самой Священной Римской Империи я почти ничего не помнил, поэтому стоило бы заказать справку Ольге Васильевне, ведь с этой структурой нам, насколько я помню, придется столкнуться и вXIII и в XVII веках, а также, возможно, и дальше; хотя, как мне представляется, когда Петр Первый строил свою империю, титул священных римских императоров был уже сугубо номинальным, если вообще еще существовал. Там, в XVII и XVIII веках европейская политика кипела ключом – в кровавый клубок, споря за право называться самой сильной Европейской державой, сцеплялись Франция, Испания, Британия, Австрия, Речь Посполитая и Турция, а вот никой священной римской империи, участвующей в этом турнире больших мальчиков, я не припомню. Возможно, дело с этими деятелями придется иметь Александру Ярославичу, но это случилось бы в любом случае, полезли бы мы в ту дыру или нет.
Хотя герб стоит изменить. Поле сделать ярко-алым, под цвет нашего знамени, а посредине, над головами орла, поместить золотую пятиконечную звезду. Или орла тоже сделать золотым? Да нет, орел пусть остается черным, на красном фоне он будет смотреться очень неплохо.
Вообще-то Александра Ярославича и Федора Борисовича я взял на эту экскурсию исключительно для того, чтобы они поняли, что во всем, что касается дел материальных, творения рук человеческих не имеют предела в своем совершенстве. Отец Небесный для того и создавал нас по образу и подобию своего духа, чтобы мы творили, дерзали и воспаряли ввысь, помогая ему делать нелегкое дело творца негативной энтропии*.
Примечание авторов: * негативная энтропия – энергия созидания, превращающая аморфное в структурированное, простое в сложное, а набор высокоорганизованных инстинктов и рефлексов в Разум.
20 июня 1605 год Р.Х., день пятнадцатый, Вечер. Речь Посполитая, Краков, замок Вавель, королевские апартаменты.
Присутствуют:
Король польский и Великий князь Литовский Сигизмунд III Ваза (41 год);
Проповедник, иезуит и духовник короля Речи Посполитой Пётр Скарга (70 лет).
Несмотря на летнее время, от каменных стен замка зябко тянуло сыростью, и потому в огромном камине жарко пылали буковые дрова, заставляя прохладу и сумрак скромно жаться по углам. Король польский и Великий князь Литовский Сигизмунд III Ваза сидел в глубоком мягком кресле, протянув к огню зябнущие руки и ноги, и внимательно слушал то, что ему говорит его личный секретарь и духовник, монах-иезуит Пётр Скарга, один из умнейших и красноречивейших людей своего времени, первый ректор университета в Вильно, крупный деятель контрреформации и католический фанатик.
Оба они – и король, и его наставник в делах веры – были соучастниками в деле авантюры с Лжедмитрием, которая (программа-минимум) должна была дать королевству Новгород-Северскую землю, или даже (программа-максимум) присоединить к Речи Посполитой и вторую половину Руси, обратив ее в католичество и истребив московскую схизму, после чего ярость польской гусарии могла быть обращена на юг, против Оттоманской Порты и зловредного Крымского ханства, разгром которых мог бы принести королю Сигизмунду славу величайшего монарха Католического, да и всего христианского мира, ибо с обращением русских церквей в костелы православие как таковое будет низвергнуто в прах маргинальности, и больше никогда из него не поднимется.
И все это благодаря некоторому сходству одного никчемного монаха-расстриги с покойным русским принцем, а также неумеренному честолюбию и алчности одной польской панночки, желающей любой ценой, хоть через постель некрасивого холопа, стать русской королевой и оставить этот трон своим детям. И ведь не скажешь юной дуре, что ее надежды напрасны, и что в случае успеха их предприятия Московия попросту должна исчезнуть с карты мира, оставшись в людской памяти только отвратительными зверствами их предпоследнего царя Иоанна Ужасного.
Но впрочем, разговор сейчас шел не о будущих перспективах, а о текущем положении в Московии, где дела у Лжедмитрия неожиданно серьезным образом осложнились. Не все оказалось так однозначно, как планировалось год назад, когда Сигизмунд засылал Самозванца на Русь, через своих тайных подсылов (шпионов) обеспечив тому значительную поддержку среди думного московского боярства, которому в случае успеха переворота были обещано вхождение в ряды польской магнатерии, шляхетские вольности и щедрые пожалования землями и деньгами.
– Ваше королевское величество, – мерно говорил иезуит, перебирая четки, – пан Ходоковский, приставленный нами к тому, кто именует себя царевичем Дмитрием, прислал вам экстренную депешу. Гонец говорит, что так торопился, что по пути загнал не менее двух десятков коней, но успел за десять дней*… Гонцы, посланные самим „царевичем“, которые тоже торопятся, но не так сильно, и будут у нас в Кракове дня через три-четыре.