Но по большому счету он для нас сейчас представляет только академический интерес. Ну раскопаем мы во всех подробностях историю о том, кто, как и по чьему приказу убивал настоящего царевича Дмитрия, загодя готовя почву для Смуты. И что с того? Царевич воскреснет? Сигизмунд перестанет точить зубы на московскую державу, а иезуиты и вообще католики на православие? Московские бояре умилятся и из волков позорных превратятся в умных и социально ответственных политических деятелей? Прекратится десакрализация царской власти, и династия Годуновых, которую пока требуется подпирать со всех сторон, неожиданно окрепнет, а царевич Федор Борисович неожиданно обретет все необходимые природному царю качество, до чего как до Пекина пешком. Или может крымские татары и ногаи, эти алчные хищники прекратят свои набеги на территорию русского государства, грабя, поджигая и полоня православный люд? Конечно, они не прекратят, потому что для этого надо, чтобы они увидали натуральный страх божий и встали бы перед угрозой тотального уничтожения. А ведь Крымское ханство это и сильнейший тормоз в развитии России и в то же время насос, питающий паразитическую экономику Оттоманской Порты потоком славянского полона и награбленного добра, причем в равной степени страдают и Московское царство и южные Украины Речи Посполитой.
Вот с пресечения на корню этого безобразия мы, однако, и начнем. И присоединение к нашей команде Михаила Скопина-Шуйского нам только на руку. Правда, парень пока деморализован и дезориентирован, как, впрочем, и все прочее население Московского царства, что, собственно, и стало причиной Смуты. Но думаю, что это не такая большая беда. Стоит этому молодому, но талантливому полководцу хоть немного прийти в себя после последних потрясений – и его сразу же надо привлечь к участию в Крымской операции. Мы, и в частности я сам, сбросим с плеч часть командного груза, а парень увидит, как делаются воинские дела далеко наверху, и получит уникальный для этого мира командный опыт. Кстати, в нашей истории он как раз и отметился тем, что очень быстро усваивал новые приемы военных действий, буквально на ходу обучая им как мобилизованных в войско дворян и боярских детей, так и смердов из посошной рати, побивая поляков по вполне европейским методам, а немногочисленных наемников используя в качестве инструкторов..
Тем временем плавающий в мире Славян на поверхности Херсонесской бухты страх божий под именем «Неумолимый» за две недели немного привел себя в подобающее состояние, конвертировал часть авиалома в чистые материалы, а также получив от меня первые массовые «расходники», в качестве средства личной самообороны восстановил до боеспособного состояния часть батарей мелкокалиберной рельсовой артиллерии, а также привел в порядок систему жизнеобеспечения.
О большем пока остается только мечтать – развалина она и есть развалина, тем более что значительная часть его внутренних производственных мощностей занята моим заказом по созданию экипировки для бойцов с функциями противопульной и противоосколочной защиты. Первые представленные на мой суд образцы весьма меня порадовали. Основным материалом, из которого была изготовлена новая экипировка, в ключевых местах усиленная металлическими (пока стальными, а не тританиумными) и керамическими защитными элементами, как и было обещано, оказалась какая-то высокопрочная синтетическая* ткань, типа кевлара. При этом полный рейтарский или, по-новому, штурмовой доспех при весе даже меньшем, чем в тевтонской модификации, был способен при попадании в грудь-живот сдержать даже выстрел в упор из тяжелого местного фитильного мушкета или пулю из супермосина.
Примечание авторов: * при уровне развития технологий, свойственных человечеству Мертвого мира, любые синтетические материалы и пластики могут быть с легкостью синтезированы бортовым оборудованием «Неумолимого» из атмосферного воздуха, воды (в данном случае морской) и органической фракции (лучше всего подходят каменный и бурый уголь, природный газ и нефтепродукты, но годится и обычный лес-кругляк).
Правда, приятного для того, кто в момент попадания находился внутри экипировки, тоже было мало. Даже мощные бойцовые лилитки кеглями летели, сбитые с ног, а потом еще две-три минуты не могли отдышаться, ибо удар такой силы напрочь отбивал дух. Но в любом случае оружия такая экипировка должна была значительно уменьшить наши потери от применения противником огнестрельного оружия, и я дал добро на серийное производство с максимальным использованием мощностей «Неумолимого».
Кстати, помимо синтетических тканей и пластиков, промышленное оборудование «Неумолимого» способно синтезировать любые виды топлива и взрывчатки, и даже боеприпасы к нашему стрелковому оружию и артиллерии, только для производства патронов и снарядов требуются дополнительные поставки металлических «расходников» – железа, меди, свинца и олова, после чего проблема обеспечения боекомплектом имеющегося у меня огнестрельного оружия – от пистолетов и винтовок до гаубиц и танковых пушек – будет решена. Также при поставках железа в больших количествах возможно будет наладить и производство вооружения.
Если вооружать пехоту самозарядными винтовками и пулеметами, а кавалерию автоматами и опять теми же пулеметами на тачанках, то у меня к наличному штату двенадцать тысяч кавалеристов и двадцать тысяч пехотинцев некомплект вооружения составляет семь с половиной тысяч самозарядных винтовок, девять с половиной тысяч автоматов и полторы тысячи пулеметов и для изготовления всего этого потребуется не менее сотни тонн железа. Кажется, что это немного, но в самом начале семнадцатого века, когда всюду царит кустарщина, такое количество металлического лома еще надо умудриться собрать. Жаба душит закупать все это в мире подвалов у тевтонов за золото, как и медь, и свинец для производства патронов, но пока я не вижу другого выхода. К сожалению металл под ногами не валяется, а строить тут внизу собственное промышленное металлургическое производство, пусть даже с помощью технологий «Неумолимого» – и долго, и не нужно, потому что чем выше мы будем подниматься, чем меньшим дефицитом будут становиться металлы.
Когда мы обсуждали этот вопрос с инженером «Неумолимого», Климом Сервием, он сообщил, что если выделить часть «расходников» на создание специализированного оборудования, которое можно будет запитать от бортовых масс-конверторов, пускаемых в утилизацию десантных ботов, то производство всего необходимого для функционирования армейской группировки можно будет вести независимо от восстановления корабля, не загружая побочными заказами основное оборудование ремонтно-восстановительного комплекса. И опять же мне надо решать, остановить ли все текущие работы и заказы, переключив мощности на создание специализированного оборудования, или ничего не менять, решить сперва наши первоочередные задачи по экипировке войска и неотложным восстановительным работам на «Неумолимом», а только потом браться за наращивание промышленного потенциала, который еще надо где-то размещать, раз уж мы хотим создать независимую от оборудования линкора военную промышленность.
Нет уж, сначала мы превратим территорию Крыма в мире Смуты в еще один наш базовый анклав, а уж потом будем заниматься всем остальным. Тем более что, насколько я понимаю, именно из этого мира в дальнейшем, после решения основных местных задач нам откроется доступ в вышележащие миры. И как раз к решению одной из таких задач мы и собираемся приступить прямо сейчас.
2 июля 1605 год Р.Х., день двадцать седьмой, раннее утро. Крым, Перекопский перешеек, крепость Ор-капу.
Ор бей (губернатор Перекопа) Сафа-бей Хаджи Ширинский.
Совсем недавно мы проводили в поход могучее войско, которое шестнадцатилетний калга (наследник хана) Тохтамыш Гирей повел в Валахию на помощь войскам солнцеликого османского султана Ахмеда I. Лучшие из лучших ушли воевать с неверными, оставив дома совсем немного зрелых воинов, для того чтобы они могли наставлять юношей в своем ратном ремесле. Кого нам, татарам было тогда опасаться? Смута, вспыхнувшая на Руси, полностью охватила это большое, но чрезвычайно плохо устроенное государство, которое теперь было абсолютно не способно ни совершать походы в Крым, ни даже защищать свои рубежи, и в то же время король Ляхетии Сигизмунд, собравшийся оторвать кусок от ослабевшего соседа, снимал с южных рубежей свои войска, направляя их на восток. Намечалась большая война между двумя неверными народами, в результате которой в Крым через Ор-капу потянутся нескончаемые толпы светловолосых полоняников и полоняниц, а в Кафе, на невольничьем базаре, цены на живой товар значительно снизятся. Самое время будет пополнить гарем прекрасными светловолосыми девушками и юными охолощенными мальчиками.
Жизнь татар казалась прекрасной и безоблачной, и многие уже подсчитывали будущую прибыль; но вот наступил 26 день месяца сафара 1014 года Хиджры, который воистину стал черным для всех правоверных подданных крымского хана Газы II Гирея, и да продлит Всевышний его дни.
Солнце еще только собиралось озарить небосклон своим присутствием, отправив ночную стражу звезд на их заслуженный дневной отдых, когда в прямо внутрь Ор-капу, включая Цитадель и боевые бастионы, неизвестно откуда (может, по подземному ходу, а может, из самого Джаха́ннама*) ворвались жестокие враги, принявшиеся без единого слова или звука огненным боем, кинжалами и огромными двуручными мечами убивать всех встречных, которые имели при себе оружие. Выстрелы пистолей и пищалей мешались со свистом сабель и глухими ударами отточенной стали о человеческую плоть. Врагов, неизвестно каким образом попавших внутрь крепости, было много, значительно больше защитников, и эти враги были сильны и умелы, как и положено настоящим слугам Азраила**, поэтому защитники крепости по большей части погибли в ожесточенной кровавой резне, а те, которые уцелели, оказались вытесненными в степь за северные ворота Крепости (за пределы крымского полуострова).