Но мы были в этом помещении не одни. И если девочки, которых готовили для того, чтобы жестоко убить, куда-то исчезли, то остальной персонал этой человеческой бойни уже бежал к нам, тяжело топая своими грубыми башмаками и доставая на ходу свои ножи. Было этих бородатых мужиков в черной одежде, в кожаных забрызганных кровью фартуках, человек двадцать. Но в такие места Серегин никогда не ходит в одиночку. Когда тот тип, который ранил меня ножом, осел на пол со сломанной шеей, по обе стороны от меня начали появляться амазонки из роты первого призыва, вооруженные и экипированные также, как и в тот раз, когда они вместе с Серегиным ходили воевать херра Тойфеля. В этот момент ноги мои подкосились от слабости, и кто-то очень вовремя подхватил меня на руки. Конечно же, это был мой милый Виктор, который тоже присутствовал здесь.
Последнее, что я помню – это убийственный свинцовый шквал, который амазонки обрушили на мясников, а также радостно подпрыгивающее Эго Руби, кричащее: «Так их, гадов, так, так, так!».
Очнулась я у себя в постели с сидящей прямо поверх одеяла обеспокоенной Белочкой и собравшимися вокруг людьми, ставшими за последний год стали моими лучшими друзьями и верными товарищами. Тут были Серегин, Ника-Кобра, Анастасия, отец Александр, Зул бин Шаб, капитан Коломийцев, Лилия, Мэри, Руби, мои гаврики (причем не только те, с которыми я начала это путешествие, но и присоединившиеся позже Тел, Сул, Ув, Асаль и рязанские княжны), а также много другого народа, многих из которых я знала лишь мельком, но которые хорошо знали и ценили меня саму. Пришла даже находящаяся на сносях и в силу того едва передвигающаяся Елизавета Дмитриевна – для нее возле моей кровати поставили глубокое мягкое кресло.
– Мы так беспокоились, так беспокоились, – затараторила Белочка.
– Хорошо все, что хорошо кончается, – сказал Серегин, – но в следующий раз, Птица, я попрошу вас не лезть без спроса в такие места. Для того, чтобы останавливать мерзавцев вроде того бородатого убийцы, существуют профессионалы вроде меня.
– Да, – подтвердила Ника-Кобра, – ты зря так рисковала. Если бы мы пошли туда все вместе, то ты бы сейчас оставалась целехонькой.
– Милая, – сказал капитан Коломийцев, – Кобра и Батя правы на все сто процентов. Ты зря рисковала своей жизнью, в одиночку отправившись в этот ад. Ты же не одна, и стоило тебе сказать хоть слово, то мы бы все встали как один.
– Спасибо вам, мисс Анна, – Руби молитвенно сложила на груди руки, – вы сделали для меня так много… Теперь я знаю, что большинство мужчин не негодяи, а хорошие честные люди, как мистер Серегин.
– Спасибо вам, мисс Анна, – сказала Мэри, – вы помогли моей девочке, и я у вас в долгу. Только сейчас, когда я узнала, какая тяжелая у нее была судьба, я поняла, что полюбила ее как свою младшую сестру. Надеюсь, что мистер Серегин найдет тот мир и вдребезги разнесет тех мерзавцев, которые решили, что им позволены любые мерзости, раз они прикрываются Христовым именем.
– К сожалению это невозможно, Мэри, – гулким басом произнес отец Александр, – мир инферно, из которого происходит Руби, лежит в стороне в стороне от магистрального пути, по которому вы идете наверх. Кроме всего прочего, у Серегина пока нет возможностей проводить операции планетарного масштаба. Его специализация – точечные акции, когда значительную часть работы делают хроноаборигены, а в данном случае для излечения того мира от Скверны нужны ресурсы нескольких мощных, технологически развитых и ментально здоровых цивилизаций. Пока не буду говорить вам много лишнего, но берегите девочку, поскольку она является ключом, дающим возможность проникнуть в тот мир.
Но как так могло получиться, – спросил Серегин, догадываясь, что сейчас с ними разговаривает сам Небесный Отец, – что целый мир, насколько я понимаю, из Главной последовательности, оказался отдан во власть Скверны?
– В моих масштабах все произошло почти мгновенно, – пожал плечами аватар бога-Отца, – все было нормально, а десять лет спустя по их времени я узнал, что тот мир самоизолировался, и доступ в него оказался закрыт для всех, даже для меня. Поэтому еще раз говорю – берегите Руби. Когда вы встретите людей, у которых будут и ресурсы, и желание для проведения операции по спасению целого мира, только она сможет помочь им и вам сломать защитные барьеры, которыми огородился тот мир.
– У моего императора, – сказала Елизавета Дмитриевна, – на такую операцию хватит и ресурсов, и решимости. Негоже оставлять людей в беде, если ты можешь им помочь. Однажды пришельцы из другого мира, которых мы называем Старшими братьями, помогли нам, и теперь мы сами готовы, превративших в старших братьев, помогать другим.
– Тихо, – сказала Лилия, ради такого случая напялившая на себя докторский прикид, – Анна Сергеевна серьезно ранена, ей плохо, а вы затеяли тут разговоры о политике. А ну марш все отсюда. И ты, дядюшка, тоже, больной нужен покой, и только покой.
– Ладно, – поднял вверх обе руки отец Александр, – я удаляюсь и забираю с собой всех остальных, а нашей раненой желаю скорейшего выздоровления, благословляя ее на долгую и счастливую жизнь. Она это заслужила.
– Лилия, – тихим голосом умирающего лебедя спросила я, – а как так получилось, что я получила рану, ведь мое тело оставалось здесь и не путешествовало в другие миры?
– Все просто, Анна, – опустила глаза Лилия, – ты так сильно переживала все происходящее внутри сознания Руби, связанной с тем миром, что после мнимого удара ножом по твоей энергооболочке на твоем теле образовался полноценный стигмат, который мне еще потребуется залечивать. С одной стороны, вроде бы ничего страшного, ведь стигмат – это не рана от настоящего ножа, и внутрь твоего организма не могло попасть никакой заразы, какая обычно бывает на подобного рода предметах. С другой стороны, все механические повреждения при этом были настоящими, а у меня еще возникли затруднения с лечением из-за очень низкого магического фона в этом мире. Но я все равно сделала все, что могла, и теперь могу уверить, что ты скоро поправишься.
– Хорошо, Лилия, спасибо тебе… – произнесла я и снова потеряла сознание.
До сих пор я не знаю, что это тогда было – настоящее пробуждение с присутствием у моей постели всего нашего ареопага, ментальная телеконференция, оформленная под такое пробуждение, или просто горячечный бред. Хотя последнее – это вряд ли, ибо никакой горячки у меня нет и в помине, да и речи присутствующих звучали слишком связанно и разумно. Короче – не знаю.
Второе побуждение было более реалистичным. За окном царила ночь, теплый ветер колыхал кисейные занавеси, стрекотали цикады, приглушенный свет масляного светильника, стоящего в изголовье моего ложа, едва рассеивал мрак. На низком пуфе возле моей постели, склонив черноволосую голову, сидела та, которую я меньше всего ожидала здесь увидеть.
– Зейнаб, дай пожалуйста попить… – тихим голосом попросила я, испытывая сильную жажду.
– С превеликим удовольствием, Анна-хатун, – склонилась надо мной Зейнаб, поднося к самым моим губам носик поильника. – Ваш главный господин ага Серегин-хан сказал, что это очень хорошая вода, и что я должна поить вас только ею.
Приложив губы к носику поильника, я сделала небольшой глоток. Судя по вкусу, это явно была магическая вода из фонтана заброшенного города из мира Содома, а не местная отрава*.
Примечание авторов: * кто был в Крыму хоть раз, тот знает, что мы имеем в виду. Для всех остальных скажу, что более мерзкой питьевой воды, которую там добывают из артезианских скважин, я не встречал на протяжении всей своей жизни.
– Да, – сказала я девушке, делая новый, куда более основательный глоток, – это действительно очень хорошая вода, лучше не бывает. Попробуй сама.
– Недостойная не смеет прикасаться к священной воде, но раз госпожа так хочет, я выполню ее желание, – испуганно произнесла Зейнаб, вслед за мной приложившись к поильнику. – Ой бодрит как хороший кофе, и к тому же не горький.
– То-то же… – сказала я и добавила: – Почему ты здесь сидишь? Разве у моего ложа не должны дежурить мои товарищи?
– Госпожа сердится? Я не хотела ничего плохого, когда предложила маленькой госпоже по имени Яна подежурить вместо нее. Она очень устала сегодня днем, а я хорошая сиделка, на которую в этом дворце не пожаловалась еще ни одна приболевшая госпожа…
– Очень хорошо, – сказала я, – завтра скажешь своему начальству, что я разрешила тебе весь день отдыхать. Кто там у вас старший?
– Старший евнух господин Абай, – ответила Зейнаб, вздохнув, – только он будет очень недоволен тем, что вы вмешиваетесь в его распоряжения. Он такой старый и такой влиятельный, что считает, что это он тут настоящий господин, а все остальные, включая самих ханов – всего лишь временные постояльцы.
– Да ну? – хмыкнула я, – пусть попробует спорить со мной, узнает какова Анна-хатун в гневе. А еще лучше скажи ему, что я назначаю тебя своей личной горничной и служанкой. Тогда я сама смогу определять, когда тебе работать, а когда нет.
– Ур-ра, как я рада! – раздался прямо над моим ухом звонкий крик Белочки и две маленькие ножки спрыгнули прямо мне на подушку, – Мамочка Анна, ты просто прелесть, раз придумала взять к нам эту милую Зейнаб.
– Я вижу, вы подружились? – спросила я.
– Да, – скромно улыбнулась Зейнаб, – подружились. Ваша Белочка – это просто очаровательное создание. Пока вы спали, мы о многом успели поговорить.
– Мамочка Анна, – сказала Белочка, – Зейнаб тоже очаровательное создание. Давай отдадим ее замуж за хорошего человека. Она так этого хочет!
– Хорошо, – ответила я, – отдадим. Только вот женихов я наколдовывать не умею, поэтому такового будем искать самым обычным способом среди неженатых друзей и хороших знакомых. Чтоб не пил, не курил, и цветы всегда дарил. В дом зарплату отдавал, тёщу мамой называл. Был к футболу равнодушен, а в компании не скучен, и к тому же чтобы он и красив был, и умен…
Зейнаб еще раз улыбнулась.