— Отвали.
— А что? Что–то не так, малыш?
— Все так! И заткнись.
— Что я тебе сделала? Я думала, такой ночи у нас еще не бывало.
— Просто… не будем об этом, а? — Сделав над собой усилие, он выбрался из постели. И на негнущихся, горящих от усталости ногах прошагал к ванной.
— Тебе не понравилось? — слезливо возопила она.
— Понравилось, а как же!
Даже это прозвучало признанием вины.
— Не понимаю. Что изменилось?
«А то, тупая ты сучка, что в этот раз ты по–настоящему накачала меня Улетом».
Ему хотелось вернуться к кровати и отлупить ее. Только нельзя было. Она нужна Легиону — нужно убежище в ее доме. И еще, у нее остался Улет.
— Было потрясающе, ясно? Только сваливаться обратно всегда дерьмово, так?
Выговорив эту ложь, даже при таких обстоятельствах, Тронд воспрянул духом: он все еще лучший, все еще повелитель и манипулятор.
Он надолго задержался в душе — вода хотя бы тело отогрела. А вот унылая бездна депрессии никуда не делась и грозила затянуть в себя целиком. Ему отчаянно хотелось обратно, в мир эйфории из этого серого и жалкого мира, убившего Петра и Гарета. Одна мысль о них — друзьях, сколько он себя помнил, — нагнала новую волну безнадеги. «Но я справлюсь. Я не слабак, не то что она. Я понимаю и не морочу себе голову. Это не пристрастие, это выбор иной жизни».
Когда он вернулся в спальню, Клодетта спала. Тронд обвел взглядом стены и мебель. У одной из угольных нимф было ее лицо — раньше он этого не замечал. От кома его одежды несло речным илом, так что он подхватил один из ее халатиков и туго им опоясался.
Внизу пахло жареной грудинкой и кофе. Черт, приятный запах! Он больше десяти лет прожил вегетарианцем. Зачем? Чего ради? Причины — самоуважение, телесная чистота — теперь выглядели такой глупостью.
Олли с Аднаном устроились в гостиной, но занавесок раздвинуть не удосужились. Валяясь на диване, они смотрели какое–то научно-фантастическое дерьмо в компактной коробочке голосцены «Банг–и–Олафсен». Олли, подняв глаза, тут же расплылся в ухмылке.
— Ох, парень, это всем позорам позорище!
Тронд, не обнаружив в себе ни малой искорки возмущения, только пожал плечами и повалился на диван рядом.
Усмешка Олли погасла.
— Что с тобой такое, черт возьми?
— Ничего.
Слишком больно было бы признаться, что она подсунула ему Улет и что пережитое стало для него откровением. Смеяться они не станут, зато преисполнятся жалости. Этого он бы не перенес, не в том был состоянии.
— Как Ларс?
Олли с Аднаном переглянулись.
— Не слишком, — произнес Олли, словно исповедуясь строгому священнику. — По–моему, у него внутри что–то повреждено. И с шеей тоже непорядок. Здорово раздулась.
— Где он?
— На диванчике в той стеклянной комнате. Я вкатил ему еще седативных. Лучше ему пока не шевелиться. Пусть полежит смирно.
— И помолчит, — буркнул Аднан.
— Верно. — Тронд провалился в подушки дивана. — А у нас что? Чем занята полиция?
— Какая разница, — удивился Аднан, махнув на сцену. — Когда такое творится!
— М-м? — Тронд прищурился на четкую голограмму треугольных звездолетов. А где же лазерные лучи? Гонконгские интерактивки редко без них обходились.
— Это корабли оликсов. Движутся на нас, парень. Их тысячи.
— Чего?
Аднан снова переглянулся с Олли.
— Это прямой эфир, — сказал Аднан. — По–настоящему. Нижняя сеть перехватила данные тайных датчиков, шпионивших за «Спасением жизни».
Тронда наконец встряхнуло, оторвало от целиком поглощавшего его самоанализа. Он присмотрелся.
— По–настоящему? Не морочьте мне голову!
— Их целая армада. Идут на Землю. Из ковчега вылезли.
— Охренеть!
— Тронд, — нервно заговорил Олли. — Ночью всю планету захлестнуло дерьмом диверсий. Били по сети передаточных станций и резервным термоядерным генераторам. Ничего не напоминает?
Тронд велел Найину открыть новостные каналы и отфильтровать относящееся к оликсам. Послушный альтэго чуть не утопил его в передачах.
— О боже. — Тронд уронил голову на руки. Слезы угрожали выкатиться на щеки. Что ему сейчас требовалось, так это малость Улета. Нарк превратит катастрофу в победу. — И мы тоже? Что, Джад из этих?
— Полиция считает, что да, мы в этом участвовали, — подтвердил Олли. — Называют налет на Кройденскую в числе диверсионных актов.
— Нет! Нет, нет, нет. Я ни хрена не пришелец!
Заметив вдруг пару оставшихся на тарелке сэндвичей, он жадно впился в один. Вкусно!
— Мы всю ночь посматривали за нашим тоннелем, — сказал Аднан. — Там кругом полно копов, и все за нами.
— Мы перехватили камеры проходящих мимо ап–такси и багажек, — добавил Олли. — Эксперты по кусочкам разбирают нашу арку. И дома у всех побывали. Бабушку я видел в слезах. Какой–то дерьмец–сыщик орал на нее перед нашим домом.
— Что еще хуже, — подхватил Аднан, — нам всем присвоен статус «срочно разыскивается» — разослали по всей полицейской сети. Особый отдел перебирает наших друзей. Я снял с коммутаторов обрывки разговоров: они думают, ребята нас укрывают или знают, где мы. Круто наехали. Экса, Джоша и Карлсена задержали.
— Карлсена? — повторил Тронд. Они с Карлсеном крепко сдружились на почве принтеров — оба по ним фанатели, но парень был просто художником, лепил странноватые статуэтки в акриловых переливах. К делам Легиона он никаким боком. — Его–то за что?
— Он знаком с нами и был под нарком, когда ему высадили дверь. Вот и помогают завязать круто и сразу.
— Ну, дерьмо…
— И Лоло взяли, — добавил Олли. — Ублюдки. Оне уж точно ничего не знает. Оне, верно, в шоке.
Тронду в этом «ничего не знает» послышалась попытка оправдаться, однако он промолчал. И взялся за второй сэндвич.
— Может, самим сдаться? — предложил он. — Допросят нас, сразу поймут, что мы не диверсанты.
— На хрен! — всполошился Аднан. — Не позволю особистам выкручивать мне мозги через уши. Они же просто бандиты со значками. Сам знаешь, половина задержанных и до Загреуса не добирается.
— Это слухи, — возразил Олли. — Особисты их сами распускают, поддерживают реноме.
— Готов поставить на это жизнь? У тебя тоже только слова. Черт — сдаться? Тронд, если ты правда об этом думаешь, значит, совсем с ума свихнулся.
— Хотя я тоже думал, — сказал Олли. — Дело крупное, очень крупное. Это уже не просто потрошат лондонских мажоров. — Он с бешенством ткнул пальцем в ужасающе безмолвную стаю чужих кораблей. — Тут конец света. Власти не шутят. Они от нас ни за что не отвяжутся, не махнут рукой через несколько дней. Дошло?
— Через несколько дней нас просто не будет! — заорал в ответ Аднан, — Дошло, нет?
— Я не собираюсь тут сидеть, дожидаясь, пока пришельцы все разбомбят. Надо отсюда выбираться. В какой–нибудь из терраформированных миров.
— Межзвездные порталы все позакрывали, гений ты наш. Никуда мы не денемся. А высунем нос наружу, нас найдут. Они же нас считают враждебными пришельцами. Они на нас чертовы Ген 8 Тюринги натравили: рано или поздно расколют, куда мы смылись.
— Какие–то порталы наверняка открыты, — мотнул головой Олли. — Поручусь собственной задницей, богатенькие себе выход оставили и политики тоже. Таких, как мы, они оставят драться и умирать, а сами сбегут за десять световых лет. А я не согласен. Я вытащу отсюда бабушку с Биком. Мне плевать, какой ценой.
— Ты отсюда шагу не сделаешь. Если попробуешь, подставишь меня, Тронда и Ларса. Так что нет.
— Ребята, — заговорил Тронд. — Вы оба правы. Здесь оставаться нельзя и выходить нельзя. Нужен третий вариант.
— Ну, давай, — подзадорил Аднан. — Какой же это?
Тронд выжидающе смотрел на Олли. Это была его работа — работа главного планировщика Легиона, — но Олли ответил ему тупым взглядом.
— Ладно, черт побери. Надо связаться с Джад.
— Это твой великий план?
— Ты подумай своей тупой башкой. Если Джад устраивала диверсии для пришельцев, безопасникам она много нужнее нашего. Тогда ей придется залечь на дно. Но если она правда из крупной семьи, тогда, как ни жарко будет, совесть у нас чиста. И больше того, она сумеет нам помочь.
Олли с Аднаном переглянулись в третий раз.
— У меня есть пакет, который проведет к ней вызов, — признал Аднан. — И Ген 8 его не проследит.
— За это ты не ручайся. Они нижнюю сеть взломали, — сказал Олли. — Все теперь не так, как было.
— Половина Солнета глючит, и даже нижняя не вся работает. Однако мы же смотрим новости?
— Убедил. Давай, вызывай Джад.
Джад прибыла двадцать минут спустя — важно вышла из «Роллс-Ройса» ап–такси. Они впервые увидели ее в дорогом деловом костюме и черных туфлях на каблуке. Она идеально вписывалась в зеленую улицу — одна из первосортных женщин в районе, где ей самое место. Тронду непросто было вести с ней беседу — впрочем, Джад всегда на него так действовала.
Вступив в гостиную с задернутыми занавесками и немытой посудой, она одним движением брови пренебрегла обстановкой.
— Выключайте это, — приказала она.
Картинка вторжения пришельцев погасла.
— Полиция… — начал Олли.
Джад оборвала его движением руки. Остановившись перед развалившейся на диванных подушках троицей, она одним взглядом превратила их в провинившихся школьников.
— Прежде всего, мальчики: вы хорошо поработали. Мои друзья наверху просили вам передать.
— Но…
Опять взмах руки.
— Знаю, что вам не удалось отключить питание хаба коммерческих и государственных служб. И все же полиция на пятнадцать минут обесточила его для проверки передаточной станции, и это ваша заслуга. Важную поставку отклонили, заказ отменили. Деньги ушли туда, куда предполагалось. Так что я привезла вам оплату, и с бонусом.
В протянутой руке блестели красноватым хромом четыре крипжетона — как далекие планеты в полутемной комнате.
— Все чистые, можете стыковать с альтэго.
— Спасибо, — сурово отозвался Аднан, забирая свой.
— Я и для Ларса возьму, — сказал Олли.