— Я просто хотела, чтобы ты был мной доволен, малыш. Не уходи. Пожалуйста.
— Выкинь ты из головы Джад и всех прочих. Я никуда не собираюсь.
Станция Крузиюня 2204 года
Пока Соко приходил в сознание, Кандара наблюдала за Джессикой. Собственно, она с самого прибытия в клинику станции все внимание уделяла гуманоидной чужачке. Выделения желез обеспечили ей невероятный уровень сосредоточенности, а периферия обострила восприятие далеко за пределы человеческих способностей. Так что, когда Соко застонал и веки у него дрогнули, Кандара этого почти не заметила — так была поглощена своим объектом.
Расширились слезные каналы, выпустили на глаза Джессики жидкость. Частота сердечных сокращений подскочила одновременно с повышением температуры кожи. Гормональный всплеск подкачал мозговые волны. На лице непроизвольно отразилось облегчение и счастье.
Анализ подтвердил, что реакции Джессики — физические, эмоциональные, химические — вполне человеческие. Но ведь неаны хорошо ее сконструировали. В самом деле, настолько хорошо, что Кандара за время совместной работы прониклась к этой женщине искренней теплотой. Отсюда и брал начало тлеющий в ней сейчас гнев. Ее начисто одурачили, пробились даже сквозь вечную настороженность, зародив дружеские чувства. Смириться с этим она не могла. Ловкий обман по многим параметрам оправдывал ее паранойю.
Кандара сознавала, что с пришельцами рано или поздно придется что–то решать, однако необычайное поведение Джессики сильно затрудняло ей решение. Невозможно было определить, наделен ли андроид пришельцев априори врожденной человеческой интуицией, инстинктивно отзывающейся на события, или все ее реакции — чистая мимикрия, выстроенная маскировка.
И где, собственно говоря, провести границу между реакциями искусственными и истинными? Если подделка неотличима от подлинника, разве это не делает ее подлинной? Этот вопрос больше тысячи лет мучил философов, и проверки не существовало. Ей пришлось поневоле свести природу личности к происхождению. Это создание развивалось как человек. Ее свойства предопределены планом. Она была задумана человеком — насколько это возможно для неан. Так что по–настоящему беспокоиться следовало о том, не вытеснятся ли человеческие эмоции скрытыми в глубине реакциями чужаков, если ее миссия того потребует.
«Она мне нравится, но доверять ей я никогда не смогу».
Тонкие экраны мониторов над койкой интенсивной терапии тревожно вспыхивали. Показатели росли, меняли цвет на благоприятный зеленый. Голография внутреннего сканирования показала, как подскочила мозговая активность Соко — словно кто–то щелкнул переключателем. Пришедшее на ум сравнение не успокоило Кандару; оно напомнило, что этот мозг — машина, что он искусственный. Она велела своей альтэго Сапате напомнить: спросить Ланкина, так ли выходят из комы нормальные пациенты. На шефа научного отдела «Связи» можно было положиться, хотя она заранее догадывалась, что определенного ответа не дождется.
Соко шевельнулся, с любопытством обвел палату взглядом, задержал его на капитане Трал и трех вооруженных охранниках, потом на медиках. Кандару он удостоил лишь беглого взгляда, отчего та сразу ощетинилась. А потом он увидел Джессику и улыбнулся. Попытался заговорить, но трубка в трахее не позволила. Он нахмурился, потянулся к трубке рукой. Сестра отвела его руку, а врач извлекло устройство. Зашипел кислород, синтетическая слюна пролилась на простыню. Кто–то отключил тревожный сигнал.
Кандара смотрела, как Джессика протискивается мимо увлеченных медиков и широко улыбается собрату–пришельцу. Закапавшие слезы слились со слюной на простыне.
— Вот и ты! — с поразительной нежностью проговорила она, сжав ему руку.
Кандара не ожидала от себя такого взрыва сочувствия, но ведь ее подсознание упрямо видело в Джессике человека, а излучаемые инопланетянкой эмоции были не слабее чувств человека, вернувшего любимого после десятилетий разлуки. Все же настороженные чувства Кандары не упустили пика нейронной активности на голографическом мониторе — он совпал с моментом соприкосновения рук. Короткий, но несомненный взлет. В мозгу Соко что–то произошло. Что–то, вызванное прикосновением?
«Застукала!»
Не встроена ли им в кожу особая нервная восприимчивость, позволяющая общаться без слов?
Соко хотел заговорить, но получился лишь хрип. Он поморщился.
— Не спешите, — успокоило врач, поднося ему к губам стакан. — Прежде попейте, потом попробуйте разговаривать.
— Долго? — сипло выдавил Соко.
— Тридцать семь лет, — ответила ему Джессика.
— Черт!
— Мы нашли тебя на Нкае, это четвертая планета в системе Беты Эридана.
— Значит, сигнал маяка поймали?
— Да. На прошлой неделе в системе затормозился межзвездник «Связи», «Кавли», выпустил спутники наблюдения. И они сразу его засекли.
— Здорово.
Он еще попил воды и медленно сел. Доктор подняло было руку, чтобы его удержать, но воздержалось и только пристально наблюдало. Соко неловко улыбнулся.
— Я в порядке, не волнуйтесь.
Джессика откинула простыню. Он свесил ноги с кровати.
— Настоятельно рекомендую не спешить, — сказало врач.
— Конечно, док. Марафон сегодня не побегу.
Он коснулся ногами пола и осторожно встал. Джессика подхватила его под руку.
— Ступни горят, — сказал он.
— Они тридцать семь лет не держали вашего веса, — объяснила Кандара. — А вы, по крайней мере внешне, слеплены в подражание человеку. Так что кожа на подошвах не могла не истончиться.
— Верно. А вы кто?
— Кандара Мартинес.
— Тайный агент корпорации, из лучших, — дополнила Джессика. — Отлично знает свое дело и мне нравится.
Соко обернулся к Джессике.
— Много ли им известно?
— Все. Мне пришлось при них ликвидировать сегмент квинты.
— Так единый разум «Спасения» о нас знает?
— Да.
— Оликсы уже начали вторжение?
— Десять часов назад.
— «Спасение жизни» раскололся надвое, — сообщила Кандара. — Из червоточины прут корабли Избавления; по словам вашей коллеги, они накапливались в червоточине в ожидании подходящего момента, но с разоблачением шпиона квинты вынуждены были поторопиться. По всей Земле идет волна диверсий и саботажа с целью снять городские щиты. Тайное оружие семьи Зангари уничтожено до первого удара. Так что сами понимаете: мы сейчас нервно относимся к космическим шпионам.
Он бросил взгляд на команду капитана Трал.
— Вижу. Но нас, миссию Неаны, вы приняли?
Кандара ответила угрожающе сладкой улыбкой.
— Скажем пока, что исполнившееся предсказание Джессики заслужило вам некоторое доверие. Относительно того, кто вы такие и какова ваша истинная цель… присяжные еще совещаются.
— То есть нам придется доказывать каждое свое утверждение, — пояснила Джессика.
— Правильно, — отозвался Соко. — Мы здесь, чтобы вам помочь, поэтому будем говорить только правду.
— Разумеется, — кивнула Кандара. — Рада, что с этим мы разобрались. Открываю вам дружеские объятия, товарищ.
Он потеребил медицинскую робу на груди.
— Нельзя ли как–нибудь раздобыть приличную одежду?
— Зачем? Куда–то собрались?
— Вы сами сказали, что готовы нас выслушать. Пора начинать.
— Вы только что очнулись от тридцатисемилетней комы.
— Будь я человеком, это бы мне помешало. Но я не человек, так что все в порядке.
Кандара заметила в конференц–зале всего одну перемену — в цветах. Белые лилии сменились высокими пучками багровых орхидей. И еще — Алик, Каллум и Юрий в этот раз присутствовали только на больших экранах, и рядом с изображением Каллума маячил генерал Джонстон. Присутствующие во плоти остались теми же: Эмилья с помощником и Энсли с компанией семейных советников. Трал встало во главе охраны за спинами Соко и Джессики, что позволило Кандаре занять место напротив пришельцев, получив отличный обзор целей. Ланкин пристроился с ней рядом, как будто не заметив исходившего от Кандары напряжения.
— Итак, — едва усевшись, начал Энсли, — с возвращением. Что вы имеете нам предложить?
— Я‑то? — легкомысленно отозвался Соко. — Совет, как и моя коллега.
Он задрал голову к экрану с Юрием.
— Рад вас видеть, шеф.
— Это мы еще обсудим, — ответил Юрий.
— Совет? — Голос Энсли звучал резко. — И это все?
— Наш корабль создал только нас четверых, — резонно заметил Соко. — Мы — не армия.
— Четверых вы признали, — уточнила Кандара. — Притом местонахождения остальных двух неанских андроидов, Лим Танью и Дати Гоуду, мы еще не установили.
Соко, шевельнув бровью, обратился к Джессике:
— Кажется, она назвала нас андроидами?
— Вы весьма правдоподобны, — подал голос Ланкин, — но обладаете нечеловеческими способностями.
— Любопытно: облик, который нам придали для внедрения в ваше общество, теперь нас из него выделяет.
— Любопытно, но совершенно несущественно, — отрезал Юрий. — Вы объявили себя нашими союзниками, не так ли?
— Это причина нашего существования.
— Хорошо. Тогда мы с благодарностью примем от вас информацию. Хотя ваша человеческая часть должна понять наше недоверие.
— Я понимаю.
— Вот и хорошо, — сказал Каллум. — Для начала объясните, что это такое.
На экране вспыхнула картинка цилиндрического корабля оликсов с вращающейся по зеленому корпусу красной спиралью.
— Они вышли из червоточины до основной группы кораблей Избавления — каковых на данный момент уже более трех тысяч.
— Слезы Христовы, — пробормотал Алик.
— Движутся быстро, — продолжал Каллум, — и расходятся по всей системе Сол.
— Вы курсовые векторы экстраполировали? — спросила Джессика.
— Это сложно. Флуктуации в работе двигателей составляют всего несколько процентов, но и они мешают точному расчету траектории.
— Это торпеды, — сказал Соко. — Семнадцатый тип по нашей классификации. Межсистемный радиус действия, множественные сверхскоростные боеголовки малого радиуса с термоядерными бомбами или антиматерией. Иным словами, тех, на кого они нацелились, можно считать ходячими покойниками.