— Бритва Оккама. Если наша цель не помощь, что мы здесь делаем?
— Продолжим этот разговор, когда я заполню пробелы.
— Хватит дурака валять, — оборвал их Энсли. — Джессика, сумеете вы украсть для нас их корабль или не сумеете?
— Силой вам на корабль Избавления не пробиться, — сказал Соко. — Тут надо действовать тоньше.
— Снова «попасть в плен»? — предположил Каллум.
— Нет, — ответила ему Джессика. — Они теперь о нас знают и будут осторожнее с окукливанием захваченных людей. Плохая тактика — повторять раз удавшийся маневр. Для похищения корабля понадобится другой подход.
— Ну?
— Поэтапность, — уверенно проговорила Джессика. — Будем действовать поэтапно. Итак. Прежде всего, мне нужен пленный из квинты, живой и невредимый. Это будет всем задачам задача.
— Ты же знаешь, я в восторге от трудных задач, — кивнула Кандара. — А сидеть здесь, глядя на вас, ужасно скучно.
Лунаиюня 2204 года
— Вы думаете, у них получится? — спросил Джонстон.
— Похищение корабля и превращение его в камикадзе? — отозвался Каллум. — Не знаю. Безумная мысль. Но если кто и сумеет это проделать, то разве что Джессика с Кандарой.
— А на случай, если у них не выйдет, у нас есть вы.
— Гм… да.
— Ваша идея менее безумна?
Каллум ответил не сразу. Речи неан его раздражали. В их мотивах он, в отличие от Кандары, не слишком сомневался, но, ребята, какие же они безрадостные! Никакой надежды. Ни единого шанса. Бегите. Затаитесь в холодной темноте, чтобы чудовища вас не нашли. Он сам удивлялся тому, насколько его это злит. Целый век провел в безмятежности утопийской культуры, а злость накручивается, как в мальчишестве, когда он шлялся по улицам Абердина. Они с друзьями были тогда просто беспутными подростками и трепетно подражали бандам больших городов. И обороняли территорию от таких же беспризорных мальчишек, вместе с нефтяной экономикой города выброшенных из жизни новыми хабами «Связи». Тебе угрожают — давай сдачи быстро и жестко. Примитивная, тупая тактика, и она не раз его подводила. Но сейчас, с МГД-астероидами, представился шанс попросту дать сдачи. Упустить этот шанс он не мог.
— Я ничего не гарантирую, — сказал он, — но в прошлом я решал проблемы именно таким образом. Превращая систему в то, для чего она не предназначена.
Джонстон бледно улыбнулся.
— Выглядит полумерами.
— Согласен, но лучше что–то, чем ничего. А сейчас Оборона Альфа осталась ни с чем. Мы должны защитить три с половиной тысячи МГД-астероидов. Понятно, что вечно сдерживать оликсов мы не сумеем — особенно если неаны не врут и оликсы будут подгонять новые силы через червоточину, — но дайте мне попытаться. Если мы сохраним поступление энергии, пока на наши щиты не пойдет ток с терраформированных миров, я назову это победой. И других на нашем веку нам, похоже, не видать.
— Хорошо. Мы с началом волны саботажа перевели на Квек генерала Сина — он занимается безопасностью МГД-астероидов. Выбирайтесь отсюда, согласуйте все с ним.
— На астероидах тоже были диверсии? — изумилось Элдлунд.
Джонстон не сводил взгляда с большого голопузыря командного центра — сейчас в нем светился красным пучок векторов — от «Спасения жизни» расходились корабли и торпеды оликсов.
— Собственно, нет. Были попытки из нижней сети взломать контрольную сеть астероидов, но МГД-индустрия всегда располагала надежнейшей защитой. Сейчас Син и его люди ожидают физических атак. Нас тревожит успешность покушений на силовую сеть Земли. Семнадцать процентов уже выведено из строя, и компаниям–поставщикам нелегко будет возместить ущерб до подхода флота Избавления.
— Удачи, — пожелала Данута Зангари.
— Не хотите ли с нами? — поддразнил ее Каллум.
— Нет. Я остаюсь здесь как представительница семьи.
На лице Джонстона Каллум ничего не сумел прочесть. Выходя с Элдлунд из командного центра, он никак не мог выгнать из головы мысль о бегущих с тонущего корабля крысах. «Падают в холодное море и тонут».
Четыре миллиарда лет астероид Квек — никому не нужный ком красноватого вещества — кружил по умеренно вытянутой орбите на а. е. дальше орбиты Нептуна. Его относили к классу М: состав — никель и железо, бывшие когда–то ядром более крупного небесного тела. Наружную оболочку за геологические эпохи стесали попадания микрометеоритов, оставив только твердое и плотное ядро. Так бы ему и кружить среди прочего космического мусора еще пять миллиардов лет, если бы один из телескопов в один прекрасный день не произвел его спектральный анализ.
И Квек вдруг обрел ценность.
Компании, занимавшиеся солнечными колодцами, предпочитали астероиды типа М. Поскольку плазма, питавшая вечно голодную до электричества Землю, излучала огромное количество тепла, а металлические массы оказывались менее чувствительны к температурным воздействиям.
Китайская национальная корпорация «Солнечная энергия» — пионер солнечных колодцев — выбрала Квек опорным астероидом еще в 2069 году. Астероид со средним диаметром в восемьдесят семь километров обещал стабильную опору первой МГД-камере — двухсотметровому тоннелю из сверхпроводниковых колец с жесткими серебристыми крылышками сбрасывающих тепло криостатов. От заброшенного в солнечную корону идеально сферического портала раскаленная плазма хлынула в парный портал в горловине МГД-камеры. Огромная магнитная катушка высасывала энергию из релятивистского потока проходящей плазмы и мгновенно перебрасывала ее на далекую Землю по протянутым сквозь малые порталы кабелям ультравысокого напряжения. Ликующие толпы по всему Китаю наблюдали, как в небе загорелся белый огонь, видимый невооруженным глазом как ярчайшая на небесном своде звезда. Полмиллиарда человек дружными криками приветствовали приход дешевой и чистой энергии — хотя для меньшинства среди них это был смертный приговор. Солнечные колодцы проделали с энергетическими компаниями то же самое, что шесть лет назад сделали с транспортной индустрией хабы «Связи».
Квек показал себя надежной опорой. Через месяц после начала работы первой МГД-камеры вошла в строй вторая. Техники КНКСЭ собрали ее на противоположной стороне астероида. По сути МГД-камеры представляли собой величайшие из существующих в мире ракетных дюз. Поток плазмы даже после того, как индукционные катушки вытягивали из него энергию, давал колоссальный выброс. За десятки лет такой мог спихнуть с орбиты и триллионотонный астероид. Поэтому камеры размещались парами, чтобы уравновешивать друг друга.
За несколько лет опыт КНКСЭ показал, что для сохранения первоначальной орбиты требуется не менее шести камер на астероид, а желательно — десять и более, чтобы возмещать отключенные на профилактику установки. К 2204‑му Квек пылал восемнадцатью фонтанами актинического пламени, разлетавшегося на тысячи километров и превращавшего астероид в рождественскую звезду поярче той, что вела волхвов через пустыню. А ведь он был лишь одним из 3082 опорных астероидов, осветивших своим искристым сиянием внешнюю часть Солнечной системы и переливавших солнечное излучение через межзвездное пространство. Остальные были меньше Квека, а МГД-камеры с годами становились все больше, доросли до пятисотметровой длины и генерировали в среднем двадцать гигаватт электроэнергии. Тысячи хабитатов, их промышленные станции, мегаполисы Земли, миллиарды порталов — все это пожирало энергию в небывалых количествах.
Каллум напрягся, готовя себя к перепаду гравитации — на Квеке было три десятых стандартной земной. Большая часть промышленных астероидов, на которых он побывал за свою жизнь, — что в Сол, что в Дельте Павлина, обходились вовсе без гравитации — простые шарики в пространстве и короткие трубки между ними. Другое дело Квек. В полукилометре под его поверхностью располагался тор с основным центром управления КНКСЭ, распоряжавшейся 852 МГД-астероидами. Если не замечать отсутствия окон, вполне можно было представить себя в обычном пекинском офисном здании. Стенные панели из синтетического бамбука перемежались большими картинами в стиле гохуа, распечатанные из карбона двери имитировали сланец. Входной вестибюль был из добытого на Квеке же камня, сходящиеся шпили переплетались в центре свода, из художественно расположенных ниш вились комнатные растения, от жизни при искусственном освещении приобретшие болезненную осеннюю желтизну.
Генерал Син их уже ждал. Он был в темно–зеленом мундире четырнадцатого класса национальных вооруженных сил, на рукаве бело–голубые нашивки космического гарнизона. Каллум с трудом заставил себя не таращить глаза. За долгую жизнь на Аките он привык к людям высокого роста, и генерал Син с его метром шестьюдесятью показался ему карликом. К тому же он, как видно, не затруднял себя омолаживающей косметикой сверх необходимой терапии для внутренних органов, мускулатуры и костей. Аполлон составил ему досье на генерала: возраст — девяносто лет, о чем Каллум мог бы и сам догадаться по лысой голове и глубоким морщинам.
За спиной генерала стояли восемь солдат с активированным ручным оружием. Каллум нервно покосился на них и отметил, что Элдлунд тоже напряглось.
— Добро пожаловать на станцию Квек, — заговорил генерал, пожимая им руки. — Хотя предпочел бы встречу при других обстоятельствах.
— Я тоже, — согласился Каллум и кивнул на солдат: — На МГД-астероидах серьезные проблемы?
— Из нижней сети не прекращаются попытки взломать нашу управляющую сеть, но Ген 8 Тьюринг Министерства цифровой безопасности предотвратил потери. Физических атак пока не было, в чем я, учитывая уровень саботажа на Земле, нахожу причину для беспокойства.
— Да нет, — протянуло Элдлунд.
— В каком смысле? — с формальной вежливостью осведомился Син.
Каллум, с любопытством оглянувшись на своего ассистента, заметил вдруг, что оне вдвое выше генерала ростом.
— Да, в каком смысле?
— МГД-астероидов больше трех тысяч. Перекрыть их или атаковать силами тайных агентов было бы масштабным предприятием. Такое требует многолетней подготовки, и разведслужбы Сол непременно отметили бы подозрительную активность. Уже на ранних стадиях были бы неизбежны аресты, снижающие вероятность общего успеха и предупреждающие нас об истинном характере оликсов. Пункт второй: они выпустили по беззащитным МГД-астероидам армаду торпед — что, по–видимому, гарантирует им стопроцентный успех. Джессика и Соко твердо убеждены, что ресурсы у оликсов практически бесконечны. Раз они избрали такой метод, можно не ожидать скрытных атак.