Взрывная волна сбросила Олли с гребня стены, и он тяжело рухнул в розовый куст. Неудачное место посадки.
Позади от новых взрывов разгоралась зыбкая фальшивая заря. На обломках еще шел бой. «Разве там могли остаться живые?» В воздухе беспорядочно толклись дроны. Мощное электронное воздействие ударило по процессору костюма, изображение на линзах угрожающе колебалось, иконки терялись в помехах. Животный страх, что так подвел его на стене, теперь подхлестнул, опрометью погнав через сад. Не зная как, он перелетел еще одну стену. И изгородь. По всей Личфилд–роуд выли сирены, ряды элегантных домиков озаряли красно–голубые мигалки. Дом Клодетты обратился в ад, от него по дворикам и газонам разбегались невиданные тени. Олли что было сил пытался их обогнать. Вся сигнализация, пережившая электронный удар, теперь кричала «караул». Если он и потревожил лишний датчик, никто не заметит.
Наконец он очутился в коротком переулке и по нему вывалился на саму Личфилд–роуд. Он повернулся спиной к пожару, полиции, роям дронов на дальнем конце и направился к перекрестку с Кью–роуд. Мимо промчались три полицейские машины — он каждый раз прижимался к толстым стволам каштанов, прячась от их камер.
По дальней стороне Кью–роуд тянулась кирпичная стена добрых четыре метра высотой — ограда ботанического сада. Но прямо напротив перекрестка располагались кованые ворота. Он через дорогу проскочил к ним. Маленькое активное лезвие, рассыпая искры, впилось в грубый засов. Только когда искры ударили ему в маску, Олли сообразил, что ни черта не слышит — даже собственных непроизвольных всхлипов под капюшоном. То ли взрывом повредило барабанные перепонки, то ли электромагнитный импульс пережег аудиосхемы. И только остановившись, он ощутил страшную боль в левой лодыжке.
Упрямый засов наконец поддался. Он толкнул тяжелые створки ворот. Впереди раскинулся просторный парк Кью, темный и безлюдный, как пустыня в полночь. Олли захромал в темноту.
ВаянГод 56 ПБ
Проход СР-б-5 вывел в новую большую камеру. Только здесь криоцистерн в три ряда выстроились большие полукруглые резервуары. То, что в них булькало, на первый взгляд легко было принять за трясину первобытных болот. Датчики скафандров сообщили о значительном присутствии в воздухе сульфатов и сложных органических соединений.
Живые трубы сплетались в колыбели, поддерживающие резервуары в воздухе, а под ними гнездами размещались стеклянные шары, внутри которых циркулировала горчично–желтая жидкость. Расходясь от шаров, трубы переплетались в центре камеры в трехмерную решетку, а потом змеями уползали вверх к пяти большим цилиндрам.
— Клеточные инициаторы, — определил Финтокс. — Здесь крупный центр сборки организмов.
— В смысле здесь производят тела квинт?
— Да, в том числе.
— Дел, — позвала Тиллиана. — Опусти по дрону в эти резервуары, проверь, не прячутся ли там шары–охотники.
— Принято. Фалар, Урет, посмотрите.
Боевые ядра Деллиана бесшумно разошлись по камере, наставили основные стволы на цилиндры.
Дроны скользнули вдоль помещения, проводя глубокое сканирование открытых цистерн. Боевые ядра держались выше в готовности ответить на любые враждебные действия.
— А как выглядит вход? — спросил Деллиан.
— Должно быть по входу на каждый инициатор, — сказал Финтокс. — Я найду.
Метаваянец подошел к ближайшему цилиндру и, балансируя на стеклянном шаре, стал разглядывать трубки и опоры вокруг.
Деллиан осматривал камеру. Пока в ней не наблюдалось присутствия оликсов, но это еще не означало, что они прошли незамеченными. Он приказал дронам распылить аэрозоль на слои воспринимающих клеток, присутствовавших во всех биосистемах оликсов. Этот химический туман был усложненной версией той разработки, которую «Связь» применила для шпионажа на «Спасении жизни». От этой мысли Деллиану стало неуютно. Феритон Кейн ее применял, и чем кончилось?
Новые дроны распределились по длине СР-б-5, удостоверив, что никто к ним не прокрадется. Ксанте выслал целую группу жужжащих дронов по другим расходящимся от камер коридорам, высматривая признаки активности.
— Периметр на двести метров свободен от активности оликсов, — доложил он.
— Угу. Хотелось бы знать, где они.
— Без понятия. Только не ной. Я расширяю периметр разведки.
Деллиан снова проверил тактическую схему. Взводы подступали к первой биополости. Проход давался нелегко: коридоры были узкими и с мощной обороной. Шары–охотники вырвались из беспорядочно разбросанных пустот, атакуя дроны и боевые ядра, но ни один не нанес удара по одетым в скафандры людям.
Взвод, имевший целью генератор червоточины, осторожно продвигался по лабиринту тоннелей между первой и второй биополостью. Четверо уже вышли в основной проход под второй. Деллиан пристально следил за движением их иконок по графической схеме. Шары–охотники оказались слабы против взводов. Человеческое оружие и тактика всякий раз брали верх.
— Почему их здесь так мало? — спросил он.
— Мы пришли к выводу, что единое сознание перегруппирует квинты во второй и третьей камерах, — ответила Элличи. — Удар волны оказался для них разрушительной катастрофой. Так что пока вы сталкивались только с отбившимися и не рассчитавшими сроков. Потому и сопротивление такое беспорядочное.
— Так что мы остаемся начеку?
— Да. Мы следим за показаниями всех датчиков. Не волнуйся.
— Я и не волновался.
— В камере чисто, — сказал Фалар.
— Спасибо. — Деллиан проследил, как дроны и ядра возвращаются к оборонительному построению и принимаются стайкой безостановочно кружить по пространству камеры. — Финтокс, как дела?
— Нашел.
Деллиан приблизился к стоящему под цилиндром инициатора метаваянцу. Одна из опор напоминала колонну из светло–зеленого полипа. Ее, как плющ на древесном стволе, обвивали бесчисленные живые трубки. Финтокс, встав рядом, верхней рукой поднес к грубой поверхности свое устройство. Метровый полип расступился, словно обратившись в жидкость, и обнажил массу синих, похожих на волосы волокон.
— Это он? — спросил Деллиан. — Вход в нейронные структуры?
— Участок ведущей к нему нейронной страты, да.
— Что дальше?
— Я попытаюсь внедриться в нейросеть ковчега.
Деллиан не знал, что сказать. «Удачи!» показалось ему неуместным в таких обстоятельствах, да и слишком человеческим.
— Ладно. Вы только… осторожнее.
— Да, я буду действовать с осторожностью.
— Тиллиана, Элличи, вы нас видите?
— Наблюдаем, — отозвалась Тиллиана.
Финтокс переступил нижними конечностям и наклонился так, что верхушка шлема со вставленным интерфейсом коснулась волокон. И замер без движения.
— Э… вошли? — спросил Деллиан.
— Я воспринимаю течение импульсов, — ответил метаваянец. — Чрезвычайно сложное. Начинаю интерпретацию паттернов.
— Хорошо.
Деллиан еще раз просканировал камеру, проверил тактическую схему, осмотрел ковчег с ракурса одного из штурмовых крейсеров, показавшего ему свечение микроударов в головной части корабля.
— Святые, как глупо! — заявил Джанк. — Могли бы вместо этого подраться с шарами–охотниками.
— Мы уже подрались с шарами–охотниками, — раздраженно отозвался Деллиан. — А то, чем заняты сейчас, — тактическая и важнейшая составляющая всего плана Удара.
— Ну да, правильно.
Беда в том, что Деллиан отлично понимал чувства Джанка. У него у самого чесались руки. Годы, целая жизнь учений, и все — чтобы охранять небывалое создание пришельцев, занятое, как в какой–нибудь древней гонконгской виртуалке, грабежом банка данных! Сейчас Деллиан только обрадовался бы ворвавшейся в камеру эскадре шаров-охотников. Мог бы сбросить пар.
— Я зарядил нейровирус, — сказал Финтокс. — Он распространяется по нейростратам корабля.
Еще одно сканирование окрестностей. Деллиан ждал, что хоть свет мигнет — хоть что–нибудь! Может, единое сознание ощутит вмешательство в свои мысли? И пошлет шары…
— Ну вот, Финтокс вошел, — объявил он. — Не терять бдительности, парни.
Теперь ему захотелось, чтоб Финтокс не молчал. Как идут дела? Сколько времени это займет? Но он боялся отвлечь метаваянца.
— Фалар, отправь несколько дронов обратно по пройденным коридорам, — велел он. — Пусть отслеживают активность оликсов. Когда возьмем то, за чем пришли, я хочу отступать спокойно.
— Понял.
— Теперь я воспринимаю механизм червоточины, — заговорил Финтокс. — Это знание содержится в глубине единого сознания. Отфильтровать из него координаты врат, оставаясь здесь, будет сложно. Думаю, лучше просто скопировать то, что я воспринимаю. Мы с коллегами проанализируем все это, вернувшись на «Морган».
— Элличи? — машинально спросил Деллиан. — Так можно?
— Мы знаем, что генератор червоточины потребует мощной операционной системы, так что, если нейровирус может его извлечь, то да, пусть Финтокс приступает. При необходимости мы сумеем перенести на «Морган» йоттабайты информации.
— Хорошо. Э, а нужный диапазон частот у нас есть?
— Длительность переноса будет зависеть от объема информации. Но Ирелла как раз на такой случай встроила в скафандр Финтокса широкочастотную запутанность.
— Ну конечно, она! — Он улыбнулся под шлемом. Святые, право, ей бы следовало быть в тактическом центре «Моргана», с Тиллианой и Элличи.
На его тактическом дисплее три взвода входили в первую биополость ковчега. Каналы забил невразумительный гомон.
— Тиллиана? — позвал Деллиан. — Что происходит?
— Неожиданность с биополостью, — напряженным тоном отозвалась она.
— В каком смысле?
— Там нет пустого пространства, как на «Спасении жизни». Там… дроны ведут разведку.
Деллиан, еще раз проверив камеру, рискнул расширить передачу дронов на своем оптике. Разобраться в визуальных изображениях биополости было непросто. Он смотрел прямо на сплошную скалу из серебряных и черных шестиугольников, связанных ониксовыми древесными трубками. Дрон стал разворачиваться. Нет, там две скалы: дрон завис в гигантском каньоне, на дне которого стоял взвод — люди в таком масштабе казались мельче муравьев. Дно там было, а вот над дроном скалы уходили выше и выше, пока плотные ряды шестиугольников не превращались в круговой узор и не сливались в сплошную дымку.