Только я? Ну и ладно. Я умела радоваться в одиночку.
Беспокоясь за Энджи, я отложила теперь уже плоский белковый пакетик в сторону.
— А почему день неудачный?
Губы Энджи разомкнулись, но отнюдь не из-за радости.
— У меня начались месячные. Просто была такая долгая задержка, что у меня появилась надежда…
Но я не слышала последние слова.
Только видела, как шевелились ее губы.
На самом деле, я видела, что все вокруг меня пришло в движение.
Я не могла двигаться.
Будто я в мгновение ока превратилась в глыбу льда.
С тех пор у меня не было месячных…
С тех пор, как…
— Что… — начала спрашивать Энджи.
Но потом ее лицо стало белым, как простыня.
Грэйс встала из-за стола, а Дохрэйн стал переводить взгляд с одного человека на другого.
Его рука дернулась над планшетом, словно он хотел отметить что-то об этом абсолютно интереснейшем взаимодействии.
Сглотнув, я начала бормотать нелепые, немыслимые, полные надежд желания:
— А может, и нет.
«Усталость».
Кошмары были такими сильными, что меня тошнило…
«Утренняя тошнота?»
Нет. «Нет». Я просто болела!
Мое сердцебиение замедлилось… а затем снова, словно отбойный молоток, в мою голову врезалась другая мысль: возможно «утренняя тошнота» появилась из-за того, что содержалось в этих протеиновых пакетиках… «Почему я никогда раньше не обращала на это внимание?»
Вроде, последнее предположение было верным. Думаю, тошнота могла накатить на меня в любое время. Особенно сразу после пробуждения.
«Совсем как у меня?»
— Или…
Я схватила Зи за руку, и он вздрогнул… Задеон не ожидал, что я вот так вцеплюсь и повисну на нем.
«Умоляя его».
— Или может… может… может, это из-за тебя! Могут ли пришельцы оплодотворить кого-то путем осмоса10?
«Пожалуйста, пожалуйста, пожалуйста, Зи. Скажи «да»».
Когда его ладони накрыли мои, я поняла, что они дрожат. Он сглотнул, выглядя как мужчина, готовящийся сообщить ребенку, что их семейная собака больше не вернется домой.
Я знала, что схожу с ума… знала! В данный момент мне было нужно, чтобы он солгал. Сказал, что жизнь — существо, растущее во мне — было от него.
От него.
От добра.
От любви.
А не от тех…
А не от тех…
— Задеон! — я не сумела сдержать рыдания, Зи выглядел так, будто ему было так же больно, как и мне.
Я ринулась в его распростертые объятия.
И потерялась во времени.
Когда я снова пришла в себя, моргая, то поняла, что лежу на кровати в нашей комнате, а Задеон нависает надо мной. У него был встревоженный вид.
Он прижимал руку к низу моего живота.
Я вцепилась в его запястье и оттолкнула.
— Я хочу тебя.
Задеон явно опасался такой перспективы.
— Сейчас? — спросил он, его голос был близок к писку, которого я никогда раньше не слышала от него.
Несмотря на нерешительность, Задеон был наполовину тверд… а когда я грубо схватила член, потребовалось всего несколько ласк, чтобы он полностью затвердел.
— Не думаю, что это…
— Пожалуйста! — молила я Задеона. — Мне нужно…
Что?
Что это может исправить?
— Сейчас, — подтвердила я, быстро кивнув.
Лицо Задеона было хмурым, когда он позволил мне принять по своему усмотрению нужную позицию… отчаяние заставило меня сесть на него до того, как я была готова.
— Ааах!
От боли у меня немного прояснилась голова, поэтому я скатилась с Зи и растянулась на спине.
— Шшш, — начал утешать он, когда я стала всхлипывать сильнее и сопротивляться. Не для того, чтобы убежать, а чтобы добраться до него. — Я не отказываюсь. Просто… позволь мне любить тебя, Кэлли.
Слезы попали в мои уши, когда я кивнула. И начала умолять:
— Поторопись!
Как будто это изменит то, что во мне появилась жизнь… то, что прикрепилось внутри моего тела.
Глава 36
ЗАДЕОН
Мое сердце переполняла глубокая печаль.
Моя бедная пара.
Во всех соларах, которые я пережил, представляя, какой будет наша жизнь, когда мы найдем друг друга, и какой будет наша любовь… я никогда не воображал подобного.
Это убивало меня.
Кэлли все время плакала.
Она практически не позволяла мне применять ласки, чтобы ее тело приняло меня без боли. Особенно после того, как Кэлли запретила мне прикасаться к ее груди. Она заплакала еще сильнее, заявляя, что они стали слишком чувствительными. Но она все равно хотела, чтобы мы соединились.
Я бы сказал, что нет никакой необходимости в спешке, но видел в глазах Кэлли ответ.
Она знала.
И эта агония… жестко разрывала мое сердце.
Я не мог представить, что Кэлли чувствовала.
Когда она не была заинтересована в достижении оргазма… страдала моя производительность.
Я обнял Кэлли, обхватив ладонью ее затылок, и стал баюкать. А затем приподнял, чтобы поцеловать.
Прижавшись к моим губам, она спросила:
— На этот раз я ничего не почувствовала.
Я посмотрел в ее глаза. В ее испуганные, взволнованные глаза.
И заранее знал, что она собиралась сказать.
— Еще раз. Давай…
— Кэлли… — начал я.
Но ее глаза словно молили меня.
На мгновение обзор на ее лицо мне закрыл дым.
— Ты скажешь, если будет больно?
— Да!
«Она не скажет».
Я заметил, что Кэлли начала вздрагивать от моих толчков. Даже когда я замедлился.
Я никогда не подозревал, что буду бояться нашего акта спаривания.
Но я боялся.
Даже я почувствовал боль. Значит, Кэлли ощущала это острее.
Когда я учуял запах крови, то, несмотря на протесты, отстранился, чтобы проверить… тогда я увидел, что простыня под нами окрасилась в розовый цвет.
Когда я встал с кровати, Кэлли поползла за мной.
Но я не ушел далеко. Я рухнул рядом, внезапность этого движения заставила Кэлли остановиться. Я вцепился в ее бедра и подтащил к краю кровати.
— Ляг. Откройся для меня.
Некоторая часть ее лихорадочного побуждения ослабла от облегчения, которое она получила от моего языка.
— Спасибоспасибоспасибоспасибо, — бормотала она так быстро, что слова слились воедино.
Если бы только она благодарила меня за удовольствие.
Кэлли благодарила, потому что знала, что мы можем продолжить.
Ночью, когда она слишком устала, чтобы прижаться ко мне, и слишком измучилась, чтобы приказать мне снова спариться с ней, ее отчаяние переросло в поражение.
К утру каждый изгиб ее тела демонстрировал усталое смирение.
Отстраненным тоном, который меня не волновал — впервые за несколько часов — Кэлли наконец начала разговаривать со мной, не применяя команд.
— Боюсь, я никогда не смогу забыть то, что произошло. Никогда не смогу смотреть на это и не видеть, что они сделали со мной.
На слове «это» ее голос дрогнул.
Как и мое сердце.
Хотелось бы мне быть мудрее.
Хотелось бы мне знать, что на это ответить.
Но я не знал. Поэтому я сделал единственное, что было в моих силах в данный момент — притянул Кэлли к своей груди и прижался носом к ее уху, чтобы проверить температуру.
Я натянул на нас одеяло, которое Кэлли все время отпихивала.
Она до сих пор была слишком холодной.
Она мерзла с тех пор, как услышала ту новость.
* * *
КЭЛЛИ
По-моему, я вообще не спала.
Я была похожа на зомби, когда выбиралась из постели, но все же не смогла не заметить удивление на лице Задеона, обусловленное тем, что я все же встала.
Я была уверена — он боялся, что я снова запрусь в комнате. И я действительно пыталась спокойно лежать. Но мой мозг не отключался…
«Потому что «тот этап» беременности — изнурительный этап — прошел?»
Я должна была хоть что-то предпринять, чтобы не сойти с ума.
— Нам нужно кое-что прояснить, — заявила я.
Кивок Зи был полон благодарности. Та часть меня, которая еще не оцепенела от ужаса, понимала, насколько сильно был обеспокоен Задеон.
И как сильно он любил меня.
Именно от этой мысли мой разум успокоился.
Спасибо. Боже.
Я вложила все свои силы в наши стандартные упражнения. В какой-то момент Задеон должен был поднять меня в воздух, но ничего не получалось.
Дело в том, что он делал это правильно и в нужное время… но я постоянно все портила.
Впрочем, я не собиралась уходить до тех пор, пока не выполню упражнение.
— Самоубийство не решит проблему, — зарычал Задеон.
Впервые я уловила в его голосе гнев, направленный на меня.
Я положила руку на его плечо.
— Вовсе нет. Клянусь, Зи, я просто… я должна чем-то заниматься. Должна… чтобы обрести контроль хоть над чем-то, это помогает мне думать…
Я вздрогнула, пытаясь взять себя в руки. Это чувство было таким же крепким, как старые чулки; я чувствовала, что вот-вот развалюсь, и знала, что если начну, то уже не смогу остановиться.
Не смогу исправить что-то тогда, когда это уже произошло.
Задеон впился в меня взглядом… с беспокойством.
— Ладно, — он медленно кивнул. — Если это поможет. Но ты остановишься, если…
— Устану? Почувствую боль?
Его улыбка была печальна и сочувственна. Он схватил меня за подбородок пальцами, а не хвостом. Дополнительные прикосновения помогли мне немного подавить страх, затаившийся внутри.
— Танец. Пусть он поможет тебе. Если понадобится, я понесу тебя на руках.
— Теперь ты готов носить меня на руках, — попыталась сказать я; пошутить.
Но в итоге все закончилось тем, что я разрыдалась на его плече.
Я не была уверена, понял ли он хоть слово.
С другой стороны, может и понял. Его лицо было искажено, будто Задеон хотел плакать вместе со мной. Я обняла его, намочив ткань на его плече… раньше из-за моих слез мокрой была половина его костюма.