– Моя жена… жена… Вы не видели мою жену? – кричал он на итальянском. – Мария Элизабета Бартолини! Эй, я здесь!
– Встань у выхода Б, парень. Их распределили по первой букве фамилии. Вон там, – сказал портовый служащий, показывая на ряд ворот, через которые выходили пассажиры. Этот выход для тех, у кого фамилия начинается на Р, – прибавил он.
– Non capisco… – растерялся Анджело. – Я не понимать. – Dove Titanico? Где большой корабль?
– Это «Карпатия», приятель. Она подобрала тех, кто выжил. Если твоей жены на ней нет… – Служащий покачал головой. – Извини, брат.
Анджело заплакал.
– Нет, нет… моя жена, дочь, где они? Как мне жить без них? Они должны быть тут. Пресвятая Дева, молю, помоги мне!
Глава 24
Пока пассажиры медленно спускались по сходням, Мэй удалось взять себя в руки. Она видела, что праздных зевак не подпускают близко к воротам, и трогательные мгновения встречи тех, кому повезло воссоединиться с родными и близкими, происходят вдали от любопытных глаз.
Мэй неохотно сняла с головки Эллы кружевной чепчик, открыв миру ее личико и улыбку, способную растопить самые холодные сердца. Она шла в хвосте, еле переставляя ноги, туда, где за ограждением стояли толпы родственников, и с ужасом прислушивалась к радостным крикам узнавания. Мэй нарочно замедлила шаг, чтобы все могли рассмотреть дитя, но никто ее не остановил и не потребовал отдать ребенка, хотя по обе стороны от выхода стояли мужчины, которые махали фотокарточками и что-то кричали на незнакомых языках.
Элла, напуганная резкими звуками, ярким светом и большим скоплением народа, захныкала. Сердце у Мэй от волнения трепыхалось в груди, как птица в клетке, она мысленно повторяла заученную историю: дескать, заботу о ребенке ей поручил сам капитан, который приказал передать девочку только близким родственникам. Мэй медлила, ожидая, что кто-нибудь узнает Эллу в последний момент, руки у нее тряслись от страха, но прав на ребенка по-прежнему никто не предъявлял. Помешкав еще секунду, он прошла через ворота, обозначенные буквой С, и облегченно выдохнула.
В следующее мгновение она увидела Селесту, рядом с которой стоял мужчина в пальто и котелке. Наверное, супруг, предположила Мэй.
– Наконец-то! Жаль, что вам пришлось ждать, но ведь нас было так много, – улыбнулась Селеста, протягивая руки к Элле.
Мужчина приподнял шляпу и тоже улыбнулся.
– Мистер Паркс? – посмотрела на него Мэй.
– Нет, мэм. Меня зовут Джек Брайден.
Мэй пожала его руку, мужчина умолк, ожидая пояснений от Селесты.
– Мистер Брайден работает у моего мужа и приехал, чтобы доставить меня домой. Я уже сообщила, что сейчас ехать не могу. Останусь до тех пор, пока у вас все не устроится.
– Нет-нет, езжайте немедленно, вас ждет семья! – запротестовала Мэй, видя, что мужчина в беспокойстве мнет шляпу.
– Гровер очень занят – видимо, чересчур занят, раз не смог встретить меня сам. Уверена, мистер Брайден любезно согласится подождать день-другой. Я только что узнала страшную новость, Мэй. На «Титанике» спаслось всего семьсот человек. Полторы тысячи погибли. Даже представить страшно. Как много семей нуждаются в помощи! До отъезда домой я должна кое-что сделать, а еще посетить собрание комитета.
– Простите, мадам, мистер Паркс распорядился немедленно садиться в поезд до Акрона. Семья ждет вашего возвращения.
– Не сомневаюсь. Благодарю вас, Джек, но, как я уже сказала, у меня здесь неотложные дела.
В голосе Селесты Мэй уловила резкие нотки, незнакомые прежде. Она испытала потрясение, узнав о количестве жертв. Сколько же осталось вдов и сирот – таких, как она! Внезапно Мэй почувствовала себя нехорошо.
– Мне надо присесть.
– Не волнуйтесь, нас ожидает такси, – сказал мистер Брайден. – Знаете, со мной в вагоне ехал молодой человек из Акрона, и я бы хотел убедиться, что он нашел своих. Вы случайно не встречали кого-нибудь по фамилии Уэллс из Корнуолла?
Мэй и Селеста отрицательно покачали головой. Имен и фамилий они не запомнили – спасенных с «Титаника» на «Карпатии» было много.
– Давайте покинем это печальное место. Нам предоставили неплохие номера в отеле, а малютке Элле, пожалуй, пора менять подгузник.
Когда судно опустело и экипаж убрал сходни, над толпой, стоявшей за ограждением, повисла тишина. К ограждениям направлялись последние пассажиры. Анджело кричал так громко, что охрип. Главное – держать фотографию высоко над головой, а лучше протиснуться поближе к загородке, тогда Мария увидит свое лицо на карточке и поймет, что он, Анджело, тут.
Все замерли в тревожном ожидании, включая докторов и санитарок, стоявших позади пустых инвалидных колясок. Анджело следил за редеющим ручейком пассажиров. Перед ним проходили женщины в мехах и шляпках; несмотря на изможденный вид, держались они с достоинством. Вновь послышались радостные возгласы. Многие уходили вместе с новообретенными мужьями и женами, некоторые хромали и опирались на трости, загорелые лица носили отпечаток потрясения.
Сотни героев обоего пола сошли с корабля, выкликая в толпе родных. Цифры пугали Анджело, масштаб трагедии пока не укладывался в его голове. На борту «Титаника» находилось почти две с половиной тысячи человек, но «Карпатия» доставила в Нью-Йорк только семь сотен. Молва называла то одни, то другие числа. Нет, должно быть, это какая-то ошибка.
Рука, державшая фотокарточку, затекла. Через выход под литерой Б еще тянулся тонкий ручеек пассажиров. На Анджело никто не смотрел. В глазах выходивших застыли страх и пустота. Он ждал и ждал, пока мимо него не прошел последний человек. Больше никого не было. Надо раздобыть список пассажиров и свериться с ним, решил Анджело. Неужели на пароходе никого не осталось? Его жена и дочь пропали, и виноват в этом только он. Если бы Анджело вернулся в Италию, как предполагалось, он бы сам привез их сюда. А что теперь? Он просто не сможет сообщить страшную новость родственникам.
Анджело на трясущихся ногах кружил перед воротами и высматривал, высматривал знакомое лицо… Наверняка произошла ошибка. Он бегал от одних ворот к другим, умоляя стюардов взглянуть на фотокарточку. Мария должна быть где-то рядом.
– Прошу, прошу… моя жена, моя bambina, – бормотал он, пока его не выпроводили с пирса.
– Все уже вышли, сынок. Ступай домой. На судне осталась только команда.
– Нет-нет, посмотреть еще раз. Моя жена…
С воплем «Мария!» он выбежал под дождь, а потом рухнул на колени и скорчился, точно пьяный. Слезы застилали ему глаза. Дама в черной вуали помогла Анджело подняться. Шатаясь, он побрел в холодную ночь, мимо таких же убитых горем бородатых мужчин, рыдающих в голос. Анджело шел, опустив голову, и вдруг заметил на земле небольшой предмет. Scarpetta, крошечная пинетка, отделанная кружевом! Он узнает его где угодно – такое кружево плетут его мать и Мария!
Анджело поднял пинетку и рассмотрел поближе. Все верно: тонкое итальянское кружево, и оно украшает мягкий башмачок, какие вяжут для своих детей женщины в их деревне. Анджело прожил всю жизнь рядом с кружевницами и кружевами – это ремесло позволяло мастерицам неплохо зарабатывать, а узор на пинетке был традиционным для его местности. У Анджело радостно забилось сердце, он глубоко выдохнул. Он просто не разглядел жену с дочкой в толпе пассажиров. Они разминулись, вот и все!
Анджело сунул пинетку в карман и со всех ног помчался к стойке, где прибывшим выдавали пособие. Пресвятая Богородица, они все-таки живы!
– Мария, Алессия, где вы? Я тут, я вас жду! Мария, погляди, наша дочурка потеряла башмачок, я его нашел! – возбужденно кричал Анджело поверх голов.
– Тихо, тихо, сын мой, – попытался успокоить его незнакомый священник. – Это всего лишь башмачок, не нужно так волноваться.
– Нет, это принадлежать моей дочке, я знаю! Они… они, наверное, идти по адресу, который я давал.
Окрыленный надеждой, Анджело проталкивался сквозь толпу. Когда он доберется на Бакстер-стрит, они будут уже дома. Наверное, Мария сейчас стоит перед закрытой дверью и сердится на него. Зато она жива, они живы!.. Надо поторопиться, на улице холодно и ветрено. Анджело не хотел потерять семью еще раз.
Глава 25
В последующие дни Мэй и Селеста были окружены заботой. Предложения о помощи буквально сыпались на них. Дородные матроны женского «Комитета спасенных» привозили бесконечные коробки с провизией. Невероятное тепло и участие, проявленные к ним, не поддавались описанию.
– Только посмотрите! – восклицала Мэй. – Это же все новое!
Прибывали бесчисленные партии одежды разнообразных фасонов и размеров – качественные, добротные вещи, частью прямо из магазинов, которые отдавали в дар целые гардеробы: блузки, кофты, брюки, корсеты и белье, чулки и перчатки, подвязки, булавки и даже ботинки на любую ногу, причем к каждой паре прилагались шнурки и крючок для застегивания пуговиц. Среди прочего прислали коробку гигиенических прокладок, которые очень пригодились Мэй. Из-за стресса месячные у нее начались раньше времени.
Обе молодые женщины с восторгом перебирали наряды, примеряли их, радостно вскрикивая всякий раз, когда вещь подходила по размеру. На мгновение они почувствовали себя маленькими девочками, которые очутились в магазине игрушек без присмотра взрослых. Обе получили в дар чемоданы, а также открытки с выражением сочувствия от дарителей. Собственно говоря, открытки и письма сотнями приходили в отель «Стар» на Кларксон-стрит, где временно разместили Мэй, Селесту и многих других пассажиров «Титаника», оказавшихся в бедственном положении.
– Сегодня в соборе состоится поминальная служба, – сообщила Селеста. – Пойдем?
– Нет, это не для таких, как я, – покачала головой Мэй. – Кроме того, я не оставлю Эллу с чужими людьми.
– Почему не для таких, как ты? А Эллу возьми с собой. Прихожанам будет полезно посмотреть на настоящих вдов и сирот, которые нуждаются в деньгах.