– Миссис Смит, не надо волноваться, я всего лишь хотела кое-что прояснить. Элла рассказывает детям, что ее отец пропал в экспедиции капитана Скотта. Мы сейчас проходим тему об отважных людях, и я велела классу написать о льдах и снегах. Элла обожает рисовать, как вы знаете. Она сказала, что ее отец плыл на одном судне вместе с капитаном и упал за борт.
Мэй бросило сперва в жар, потом в холод. Не глядя на нее, мисс Парри складывала тетради в стопку и продолжала:
– Миссис Смит, мы уже неоднократно сталкивались со случаями, когда ученики не знают своих настоящих отцов и, возможно, появились на свет вне… законного союза. Конечно, мы с пониманием относимся к подобным ситуациям, однако ребенку все-таки нежелательно быть в курсе таких подробностей.
– Ох, простите, – сбивчиво заговорила Мэй, – только Элла все напутала. Это правда, мой муж, Джозеф Смит, погиб в море. Он плыл на корабле в Америку, чтобы подготовить для нас жилье, и… Случилась трагедия, судно пошло ко дну… Элла не знает всей правды, я не решилась рассказать ей. У Эллы буйная фантазия, вот она и сочинила историю. Видите ли, нет даже могилы, которую мы могли бы навещать. Простите. И как она только выдумала все это!
– Разумеется, я понимаю, насколько вам трудно, – кивнула головой учительница. – Элла – очень смышленая девочка с развитым воображением. Для своего возраста она рисует просто великолепно. Умные девочки имеют склонность к выдумкам и фантазиям. Надеемся, со временем Элла будет получать стипендию, которая позволит ей продолжить обучение в старшей школе. Не подумайте, что мы хотим с ней расстаться, просто мне известно о ваших стесненных обстоятельствах. – Мисс Парри кашлянула. – Ваш супруг был художником?
– У него были золотые руки, – промолвила Мэй. – Даже не знаю, что и сказать. Уверяю вас, это не повторится. Уж она у меня получит.
– Нет-нет, миссис Смит, не нужно никого наказывать, это всего лишь недоразумение. Элла – еще совсем дитя. Как и многие другие, она потеряла отца, которым можно было бы гордиться. Война разбила столько семей… Девочка пока мала и не понимает, что говорит. Знаю, работать и воспитывать ребенка в одиночку очень нелегко. У вас замечательная дочь, миссис Смит.
Мэй опустила голову.
– Я хочу, чтобы Элла имела возможности, которых я и Джо были лишены. Мы с мужем – сироты, выросли на севере Англии, а в Америке собирались начать новую жизнь. Его смерть стала для нас страшным ударом. – К глазам подступили слезы, и Мэй, шмыгая носом, принялась суетливо искать в сумочке носовой платок.
– Забудем эту историю, миссис Смит. Хорошо, что вы мне обо всем рассказали. Уверяю, наш разговор не выйдет за пределы школьных стен.
– Мне тяжело думать об этом или стараться вспоминать прошлое. Как лучше поступить с Эллой?
– Никак. Девочка должна знать правду о своем отце. Опишите его внешность, чтобы она представляла, как он выглядел, и могла рисовать папу. Расскажите дочери его историю, тогда ей не потребуется ничего выдумывать.
Мэй вышла из кабинета учительницы на ватных ногах.
– Ну, идем. Хватит на сегодня неприятностей!
Зря она сердится, корила себя Мэй, но все равно злилась на Эллу, ведь та разворошила прошлое и вновь заставила вспомнить об утратах. Это ведь из-за нее Мэй вынуждена лгать всем и каждому!
Еще много ночей после того дня она лежала без сна, обдумывая разумный совет мисс Парри.
Как рассказать ей правду об отце? Я понятия не имею, кем он был… или есть, не знаю ее матери. Я забрала ребенка у настоящих родителей, мертвых или живых. Какую еще ложь взгромоздить поверх этого обмана? Как мне быть?
Дорогая Селеста!
Где ты сейчас? В безопасности ли? После той встречи с мистером Парксом я совсем не сплю. Я сделала большую глупость, выставив фотокарточку Родди на самое видное место.
Не знаю, что со мной, в последнее время нервы мои совсем расстроены. Элла добавляет хлопот: рассказывает в школе байки о том, как ее отец участвовал в экспедиции капитана Скотта, как их корабль замерз в полярных льдах и отец свалился за борт. Откуда у нее такие фантазии? Мисс Парри, учительница, предположила, что Элла тоскует по отцу, однако она ведь его никогда не знала! Я рассказала ей ровно столько, сколько посчитала нужным, не упоминая «Титаник». Она еще слишком мала.
Порой мне бывает трудно отбиваться от вопросов. Я стараюсь отвлекать Эллу. По субботам она посещает танцевальный класс мисс Франсетти, а после школы берет уроки рисования. Кроме того, она ходит в воскресную школу, там у них есть что-то вроде кружка скаутов для младших школьников. Иногда мы смотрим фильмы в кинотеатре, но тогда фантазия Эллы разыгрывается лишь сильнее. Надеюсь, в классе ее не дразнят за низкое происхождение. Бывает, она прижимается ко мне и говорит, что у нее болит живот и ей не хочется идти в школу.
Я постоянно прокручиваю в голове сцены крушения «Титаника», слышу голоса, взывающие о помощи из океанской бездны. У меня пропал аппетит. Я превратилась в развалину, и это как раз, когда я думала, будто ко мне возвращается любовь к жизни. Самые простые действия я выполняю с большим усилием. Даже не знаю, что со мной происходит. Возможно, все было бы не так плохо, если бы у меня наладился сон, но по ночам я мучаюсь бессонницей и вспоминаю катастрофу, а утром встаю совсем разбитая. Прошу, вели мне взять себя в руки. Вокруг полно людей, которым приходится гораздо хуже. Помоги не сойти с ума.
Твоя Мэй, потерявшая покой и сон.
Утром она перечитала свое письмо и разорвала его на кусочки. Никому не интересно читать эту чушь.
Глава 58Пароход «Саксония», август 1919 г
Родди, задрав голову, смотрел на огромный корабль.
– Мы на нем поплывем?
Селеста кивнула и крепче стиснула руку сына.
– Далеко-далеко, в Англию, к дедушке и дяде Селвину.
– А как же школа?
– Я всем написала: и директору, и родителям девочек, которые посещали мои уроки этикета. Солдаты вернулись с войны, и женщины в правительственных учреждениях больше не требуются. Осенью ты пойдешь в новую школу.
– А почему мы собрались и уехали так быстро?
Чтобы попасть с гулкого, шумного вокзала в порт, понадобилось долго идти пешком, да и ночной переезд из Вашингтона в Нью-Йорк был утомительным. Селеста всю ночь не сомкнула глаз, опасаясь слежки. Ей и сейчас не верилось, что они добрались без приключений.
– Родерик, не забывай, за нами гнался плохой человек. К счастью, теперь он нас не найдет.
– Почему он плохой?
– Расскажу, когда немного подрастешь, милый. А пока, если кто-нибудь будет спрашивать тебя о папе, вежливо отвечай, что твой папа погиб на войне.
– А он погиб? – озадаченно спросил Родди.
– Просто говори, что у тебя больше нет папы, и люди не будут приставать к тебе с вопросами. И никому не рассказывай о наших делах, ни на пароходе, ни дома. Это очень важно, понимаешь?
Родди кивнул, хотя ничегошеньки не понимал.
– Да, еще кое-что… Ты должен постоянно носить этот нагрудник. Ни в коем случае не снимай его, что бы тебе ни говорили.
– Не буду я в нем ходить, это глупо, – буркнул Родди и сунул ей в руки детский спасательный нагрудник.
– Пожалуйста, пусть он всегда будет при тебе, как только мы отчалим. Поверь, я прошу тебя не просто так, – уговаривала Селеста. – Кто знает, что может случиться.
Она пригладила свои короткие кудряшки и оправила серый твидовый костюм с меховым воротником. В суете Селеста не захватила ни одной приличной шляпки и теперь чувствовала себя полураздетой.
– Что, например?
Селеста перевела взгляд на спасательные шлюпки, машинально их пересчитала.
– Если услышишь сирену, беги к шлюпкам и во что бы то ни стало занимай место. Обещай…
– Хорошо, хорошо, мам, но где мы будем жить? Почему уезжаем так поспешно?
– Я уже говорила тебе, мы едем домой, в Личфилд, повидать дедушку. Пока я не найду работу, жить мы будем у дяди Селвина. Ты познакомишься с моей подругой Мэй и ее дочуркой Эллой. Тебе будет с кем поиграть.
– А без этого нельзя обойтись? Ненавижу играть с девчонками. И переодеваться в девчачье платье я тоже больше не буду.
– Это была просто игра. Плохой человек следил за нашим домом, и требовалось выбраться так, чтобы он нас не заметил.
– Мы сбежали из дома и отправились в моря?
– Пожалуй, что так, – улыбнулась Селеста. – Я как-то об этом не задумывалась, но ты прав.
– Отлично! Тогда все в порядке, – просиял мальчуган и вновь посмотрел на высокий борт лайнера. – Никто, кроме меня, во всем классе не отправился в моря, правда?
Видя неподдельную радость сына, Селеста испытала облегчение.
– Вперед, Джим Хокинс! Приключения начинаются!
На второй день путешествия Селеста стояла, перегнувшись через перила, и холодный дождь хлестал ее по лицу. «Саксония» двигалась сквозь хмурые, неспокойные воды. Судно давно покинуло тихую и безопасную Нью-Йоркскую гавань и вышло в Атлантику. Как не похоже на предыдущий вояж… Радостное волнение от скорой встречи с домом омрачал страх перед океаном, ведь Селеста опять доверила жизнь переменчивым морским волнам. Она гнала от себя ночные кошмары: вопли живых, тела мертвых на воде, огромный корабль, разломившийся надвое, острый нос, медленно уходящий в бездонную глубину…
Неким странным образом сыщик Гровера ослабил страх Селесты перед необходимостью вновь подняться на борт судна. Если надо, значит, надо. Жаль только, что приходится обманывать Родди и заставлять его лгать, лишая фамилии, семейного наследия, родной страны. Несмотря ни на что, Селеста сохранила любовь и уважение ко многому в Америке.
При всем том катастрофа «Титаника», пережитая ею, навсегда изменила мироощущение Селесты, так же как многих других, уцелевших в трагедии, ибо всем этим людям приходилось мириться с грузом воспоминаний о страшных событиях, очевидцами которых они были.