– Ты очень даже кто, – с теплотой проговорила Ангелина, – ты лучший гость, и это мой лучший день рождения.
Она вытерла слезы, поправила перед зеркалом волосы и заколола в них большой бант. А потом мама и Римма вынесли торт с одиннадцатью свечками. Папа погасил свет, и они все вместе дружно распевали: «Хэппи берздэй ту ю». Громче всех и ужасно фальшиво пел Семенов. Всем было весело, особенно когда папа предложил посоревноваться: кто сможет съесть все мандаринки со своего куска торта и при этом не измазаться в глазури. У Ангелины и Семенова носы были перепачканы в шоколаде. Римма хохотала, забыв про свою вечную серьезность. И никто не заметил, как мама потихоньку вышла из-за стола и пошла пить лекарство. А потом легла на кровать в своей комнате, ловя ртом воздух, как пойманная в сеть рыба.
Назавтра ей вызвали «Скорую». Ангелина ходила к маме в больницу и чувствовала себя ужасно виноватой за этот дурацкий день рождения, на который никто, кроме Семенова, не пришел, за свое непростительное веселье и измазанный в шоколаде нос, за то, что оказалась такой дурой и позвала к себе на праздник совершенно чужих людей, заставив всю семью сбиться с ног.
Именно тогда Римма первый раз сказала ей:
– Ты слишком наивна. Нельзя так безоговорочно верить людям и думать, что все они такие же, как ты. Они другие.
– Какие? – тихо спросила Ангелина.
Был поздний вечер, они лежали в своей спальне под одеялами. Римма только что впрыснула лекарство (у нее уже была астма), и по комнате витал сладковатый неприятный запах. Римма молчала, задумавшись, и Ангелина повторила свой вопрос громче:
– Какие?
– Злые, – жестко сказала Римма, – злые и равнодушные. Они не терпят слабости, когда кто-то отличается от них.
– А мы с Семеновым отличаемся?
Римма, близоруко сощурившись, посмотрела на сестру:
– Да. Отличаетесь. В лучшую сторону. Но они этого не понимают. Для них ведь хороший – это крутой, с дорогими шмотками, богатыми родителями. Подрастут, поймут, что это не так. А кто-то… – Римма сделала паузу, потом со вздохом закончила: – Кто-то так и не поймет. И это нормально.
Она говорила совсем по-взрослому, хотя ей только недавно исполнилось 18. Ангелина поверила ей. Но что она могла сделать – перестать быть доброй и наивной? Стать такой же, как девчонки из их класса – то есть человеком, способным положить камень в протянутую руку слепого? Это было невозможно, выше ее сил. И она решила, что будет стараться исправиться, но не сразу, а постепенно, тщательно работая над собой…
Исправиться у нее не получилось, хотя с того злополучного дня рождения прошло целых девять лет. Ангелина вышла из оцепенения и взглянула на экран телефона. Три часа ночи. Оксана на улице одна. И это она выгнала ее без всякой жалости, в одной тонкой джинсовке и шортиках, с больным животом! Ангелине вдруг стало так тошно и стыдно, что она аж зубами скрипнула. Она быстро вскочила с постели и принялась натягивать одежду. Выбежала в прихожую, сунула ноги в кроссовки и, юркнув за дверь, понеслась вниз по лестнице.
Двор был пуст. Ангелина вышла на улицу. Мимо нее проехала одинокая машина. Вдалеке кто-то пронзительно свистнул. Ежась на ночном ветру, она побрела вдоль дороги, вглядываясь в темноту и пытаясь отыскать Оксану, однако той и след простыл. «Странно, – подумала Ангелина, – куда она могла деться? Прошло от силы семь минут». На всякий случай она негромко позвала несколько раз:
– Оксана! Оксана!
Но ответа не последовало. Замерзнув окончательно, Ангелина вернулась домой. Она старалась успокоить себя – ну нет так нет. Значит, Оксане было куда идти, а не то она так и торчала бы в подъезде или во дворе. В конце концов, деньги-то Ангелина ей оставила наворованные, могла на них вызвать такси и поехать к той же подруге. Рассудив так, Ангелина разделась и залезла под одеяло.
Сон не шел. Ее охватило волнение. Надо было вчера все же идти в полицию! Вдруг Андрей действительно попал в беду, а никто его не ищет. Никому нет дела. Теперь из-за Оксаны упущено драгоценное время. Да и как все успеть – и плитку принять, и к Римме съездить, и заявление написать? Ангелина прикидывала и так, и сяк, пока все же не задремала уже на рассвете, когда спать оставалось не больше полутора часов.
Глава 12
Она не услышала будильник и проснулась от оглушительного звонка в дверь – приехала доставка. Отчаянно зевая, Ангелина мельком оглядела плитку и расписалась в накладной. В коридор вышел Файзали. Вдвоем с Ангелиной они открыли пару коробок. Плитка различалась по цвету, точнее, по его оттенку. «Сойдет», – решила Ангелина и велела Файзали положить более темный цвет под стол, там не будет так заметно. Затем она сфотографировала две плитки из одной партии и отправила фото Римме. Файзали и его напарник Мирза принялись за работу, а Ангелина с чувством выполненного долга поехала в отделение полиции, то самое, которое отыскала вчера неподалеку от дома Петрачева.
Ей пришлось довольно долго дожидаться в очереди в компании пожилой заплаканной дамы и сильно поддатого мужика с разбитой губой и припухшим глазом. Пока они втроем сидели в коридоре, Ангелина узнала истории обоих. У женщины в троллейбусе вытащили кошелек, в котором была почти вся зарплата, только что снятая с карты и предназначавшаяся на покрытие ипотеки в другом банке. Бедняга рыдала и никак не могла успокоиться. Надежды на то, что вора найдут, было мало, а просрочка по кредиту могла обернуться большими неприятностями. Ангелина и другой пострадавший, избитый собственными друзьями после празднования покупки подержанного автомобиля, пытались хоть как-то успокоить несчастную, но удавалось это с трудом. Всхлипывая и сморкаясь, женщина зашла в кабинет, и вскоре оттуда послышались оглушительные вопли и стенания. Мужик и Ангелина переглянулись.
– Эдак нам еще долго сидеть, – мрачно заявил избитый и приложил грязный платок к кровоточащей губе.
Ангелина понуро кивнула. С каждой минутой она терзалась все больше и больше. Пора было ехать в больницу, Римма уже звонила несколько раз. Ангелина не стала говорить ей, где она находится, соврала, что следит за тем, как Файзали укладывает плитку. Римму это удовлетворило, но не может же она полдня заниматься плиткой вместе с рабочими!
Наконец женщина вышла из кабинета, лицо у нее было свекольно-багровым. Она шумно сморкалась в платок. Вместе с ней вышел молоденький лейтенант с открытым, приветливым лицом. Он аккуратно поддерживал даму за локоток, на ходу что-то негромко втолковывая ей. Они прошли по коридору и скрылись за другой дверью.
– Следующий, – раздался из кабинета низкий хрипловатый голос.
Избитый поспешно встал и, пошатываясь, зашел внутрь. Ангелина бездумно разглядывала крашенную в грязно-бежевый цвет стену. К ее радости, мужик пробыл в кабинете совсем недолго. Дверь распахнулась, он возник на пороге, и на лице его явственно читался испуг.
– Слышь, Чемаров, и чтоб я тебя больше тут не видел! – рявкнул ему вдогонку все тот же грубый осипший бас. – Заколебал со своими гулянками. Разбирайся сам с твоими собутыльниками, пока вы не перелопатили друг друга до смерти.
Избитый Чемаров, воровато озираясь, поспешил на выход, чудесным образом перестав качаться и быстро передвигая длинные, как жерди, ноги.
– Следующий, – гавкнул бас.
Ангелина вошла в кабинет. Следом за ней зашел молодой лейтенант, тот, который провожал обворованную даму. За столом сидел маленький лысый мужик в капитанских погонах с усталым желтым лицом, выдававшим нездоровую печень. Вид его настолько не вязался с устрашающим голосом, что Ангелина невольно остановилась на пороге и уставилась на него с удивлением.
– Проходите, девушка, чего стоим? – недовольно гаркнул капитан.
Лейтенант мягко подтолкнул Ангелину вперед:
– Присаживайтесь.
Она подошла к столу и села на стул для посетителей.
– Слушаю вас. – Лысый уставился на нее маленькими черными, похожими на бусинки, глазками.
– Я хотела бы объявить в розыск человека, – сказала Ангелина.
– Родственник? Ваш муж?
– Нет, не родственник.
– А кто? Приятель, коллега? – На лице капитана отразилась скука.
– Никто. Просто случайный знакомый, – проговорила Ангелина и приготовилась к бою.
Прежде чем прийти сюда, она с утра прошерстила интернет и выяснила, что в полиции обязаны принимать заявление о пропаже от любого человека, не обязательно состоящего в родстве с пропавшим.
Однако, к ее удивлению, лысый не выразил ни малейшего неудовольствия. Он достал из стола лист бумаги и ручку, положил их перед Ангелиной и произнес кисло и равнодушно:
– Пишите.
– Что писать? – опешила Ангелина.
– Заявление о пропаже. Вы ведь за этим пришли.
– А… как писать? – Ангелина краем глаза покосилась на молодого лейтенанта.
– Начальнику ОМВД подполковнику Лесничевскому К. Л. от… – Он вопросительно взглянул на нее. – Как ваши фамилия и инициалы?
– Шапошникова А. М.
– Вот, так и пишите: от Шапошниковой А. М. Далее серия и номер паспорта и адрес.
Ангелина отложила ручку и беспомощно посмотрела на лейтенанта.
– Я не могу указать номер паспорта. Он пропал. А наизусть я не помню.
– Пропал! – сердито произнес лысый. – Как, интересно, вас пустили сюда без паспорта? Кто у нас сегодня на КПП дежурит? – обратился он к лейтенанту.
– Соколов, товарищ капитан.
– Ну будет ему! Рапорт напишу.
– У него жена родила. Сегодня утром. Сына. – Лейтенант улыбнулся и подмигнул Ангелине.
– Все-то вы знаете, Спичкин, – недовольно пробурчал лысый. – Кто кого родил… Паспорт нужно срочно восстанавливать, – бросил он Ангелине.
– Да, да, конечно. Я уже написала черновик в госуслугах, просто отправить не успела. – Она виновато опустила голову.
– Вообще, без паспорта я не могу принять заявление, – угрюмо молвил капитан.
– Но как же? – Ангелина всплеснула руками. – Ведь человек пропал! Ему требуется помощь!
– Ладно, пишите. – Лысый поджал губы и в нетерпении забарабанил короткими пальцами по столу.