– Лина, ну зачем ты вернулась? – разочарованно выдыхает он, но глаза его не врут. Он счастлив видеть меня в целости и сохранности, даже если обстоятельства не такие уж и сказочные.
– Не хотела больше прятаться. – Улыбнувшись, я добавляю: – Это участь слабаков.
– Иногда лучше быть слабаком.
Не соглашаясь, я качаю головой:
– Это не для нас, пап. Мы сильные и будем такими до самого конца.
Он смотрит за мою спину, вероятно, на Аластера, и тяжело вздыхает. На его щеках и подбородке появилась щетина, которую он раньше обязательно сбривал по утрам. Папа выглядит не таким, каким я его знала. Нет больше этой элегантной опрятности.
– Ты не можешь соглашаться на их условия, Лина, – говорит он, понижая голос.
– Почему нет? Если взамен они наконец дадут нам жизнь, о которой мы мечтаем?
– Я понятия не имею, что Харкнессы захотят сделать с тобой. И дело тут не в одном Кровавом принце, которого ты бросила. Речь идёт о чести всей семьи. Это такой позор для них. Они просто не позволят тебе вот так просто сбежать и исчезнуть. Ты всё ещё принадлежишь им.
Я поджимаю губы, задумавшись. Я этого не знала. Думала, что избавилась от этих связей, просто бросив его в тот день у всех на глазах. А то, что у меня всё ещё их фамилия, это ничего не значит. Однажды мы бы придумали, как от неё избавиться. А тут, оказывается, всё гораздо сложнее. Фамилия для Харкнессов – это не просто слово рядом с именем. Это знак принадлежности. Видно, не просто так они не позволяют своим дочерям менять её даже после замужества.
– Ну и отлично, – стараясь говорить весело, произношу я. – Значит, мне будет легче вернуться, чтобы провернуть всё, что от меня хочет Аластер.
Папа потрясённо вскидывает брови.
– А если Гай убьёт тебя?
Этого вопроса я не ожидала. По спине пробегается холодок, когда я представляю такой исход. Мне сложно вообразить себе такую ситуацию, но если предположить… Перед глазами всплывает последний увиденный сон. Такой непохожий на него, с безразличным взглядом на мой страх. Он никогда не смотрел на меня так пугающе и никогда не был глух к моим просьбам о помощи.
– Ты веришь Аластеру? – спрашиваю я, пропустив мимо ушей его вопрос.
– Да, но это не отменяет того, как опасно то, что он просит.
Здорово. Папа доверяет Гелдофам, а значит, после того, как я сделаю всё, что они хотят, нас и в правду отправят в Грецию.
– Мне всё равно, – пожимаю я плечами. – Наконец-то мне представилась возможность отплатить тебе за твою любовь и заботу. Я буду счастлива ответить тебе тем же.
– Дочка, это разные вещи. Я обязан оберегать свою семью: Мэри, тебя, сына. А вы должны находиться под моей защитой. Я не хочу возлагать свои обязанности на твои плечи. Ты совсем ещё ребёнок… – Папа на мгновение опускает взгляд, чтобы не показать мне того, что я уже и так успела увидеть. Мокрый блеск в глазах. – Когда я забрал тебя в Клайд-Хилле… я заметил синяки. Какие-то следы того, будто тебя били. Лина, он в самом деле причинял тебе вред? Я знал то, как его отец поступал со своей женой. Сын просто не мог вырасти другим, понимаешь?
Сердце щемит от того, что я слышу. Потому что все эти слова – клевета. Они совершенно не сходятся с реальностью. Я с ними категорично не согласна, но и отрицать вслух тоже не могу: мне нельзя показывать, что я чувствую к нему что-то, кроме страха и ненависти. Аластер нас точно сейчас подслушивает.
– Пап, я справлюсь, – говорю я, наполняя голос уверенностью, которая должна убедить его. – Просто поверь в меня. Как ты верил в меня, когда я сказала, что хочу заниматься боксом. Помнишь, в какой ужас пришла мама? Она едва не упала в обморок.
Папа не сдерживается, из его горла вырывается краткий смешок, когда он вспоминает тот день. Мама, которая уже подготовила список из разных курсов, подходящих для её маленькой дочери, едва не потеряла сознание, когда вместо музыкальной или художественной школы я выбрала занятия боксом. Отца её выражение лица позабавило, и ему пришлось стеной встать на мою защиту. Тогда он сказал, что музыкой или рисованием я вряд ли отобьюсь от какого-нибудь грабителя, а вот бокс вполне мне пригодится. Знал бы он тогда, что мне в будущем и в самом деле придётся частенько защищаться и что именно моё увлечение этим видом спорта не позволило мне сразу сломаться, укрепив меня морально и физически.
– Я хотела поговорить с тобой, только чтобы узнать, можно ли верить словам Аластера, – признаюсь я, хотя он, наверное, и сам догадался. – И раз ты говоришь, что можно… Теперь я в полной мере уверена в себе и готова пойти на его условие.
– Лина.
– У нас есть другой выход?
Папа молчит, сокрушённо опуская голову.
– Вот и всё, – киваю я. – Раз выбора так или иначе нет, необходимо взяться за то, что есть. Если по итогу это принесёт пользу.
Не дав ему больше и слова вставить, я покидаю его, возвращаясь на свою исходную позицию. Аластер снова обращает взор на меня.
– Поговорили? – улыбается он так, будто не подслушивал.
– Можно мне увидеть маму с братом? – перехожу сразу к делу. – Я давно их не видела. И неизвестно, останусь ли я жива после того, как помогу вам осуществить ваш план. Поэтому мне хочется повидаться с ними, пока это возможно.
– Что за мрачные мысли? – со смешком цокает языком Аластер. – Ты ещё так молода, у тебя вся жизнь впереди.
Я устало вздыхаю, сдерживая агрессию, которая вот-вот польётся на него, если он продолжит язвить.
– Ну так что? – настойчиво продолжаю я.
Гелдоф думает недолго. А потом подзывает пальцем одного из своих людей. Тот спешит подойти к нему и выслушивает поручение. Я, пользуясь их болтовнёй, поворачиваю голову в сторону Таллии. Она сидит в непринуждённой позе и попивает какой-то напиток. Как же мне хочется поинтересоваться о том, как она сюда попала. Мне помнится, её похитили в Нью-Йорке и доставили в поместье Харкнессов. Она рыдала и не могла связать слов, чтобы объяснить, кто это сделал. Кто же тогда её похитил?
– Байрд отвезёт тебя к ним, – раздаётся голос Аластера, заставив меня отцепить взгляд от Таллии. – Однако у тебя будет всего пара часов. Пообнимаетесь, поговорите за это время. Но как только Байрд скажет, что пора возвращаться, ты встанешь и вернёшься обратно в машину.
– Хорошо, – не перечу я. Меня вполне устраивает то, что он в принципе разрешил мне увидеться с мамой и Диланом.
– А что касается моего плана… Насколько я понимаю, ты согласна помочь мне в этом непростом деле?
Набрав побольше воздуха в лёгкие, я с отчаянием, которое тщательно маскирую, отвечаю:
– Да. Я помогу вам.
– Что ж, хороший выбор. – Аластер удовлетворённо кивает. – Я уже послал весточку твоему мужу, и завтра с утра он должен прилететь для обсуждения моего предложения. А это значит, что завтра ты должна быть снова у нас. Без тебя эта встреча точно не состоится. Ты будешь ключевой фигурой.
У меня начинает кружиться голова от ужаса. Завтра. Так скоро? Он предлагает мне увидеться с ним уже завтра? Смогу ли я выдержать это испытание и не сойти с ума? Тем не менее я не выказываю никакой паники, даже если внутри умираю из-за неё.
– Я должна снова приехать сюда? – спрашиваю, пытаясь себя отвлечь.
– Нет. Тебя заберёт мой человек. Назови адрес, куда ему нужно будет подъехать.
Он явно хочет вытянуть из меня информацию о месте, в котором я остановилась. О месте, где я сейчас живу. Не дождётся. Название эскорт-агентства Сары автоматически едва не слетает с языка, и я вместо этого быстро описываю ресторан, в котором мы впервые встретились с Авой. Ещё упоминаю, что именно там я убила Джилроя. Чтобы они отлично это помнили. Аластер улыбается с хитрым прищуром.
– Что ж, ладно. Ровно в семь утра будь на месте. Байрд заедет за тобой. Оденься поприличнее. Ты ведь мужа поедешь встречать, должна быть красивой.
Меня передёргивает, и одновременно с этим хочется зарыдать, поэтому я спешу отвлечься очередным вопросом:
– Что мне надо будет делать?
– Разберёмся на месте. Не волнуйся и ничего не бойся.
Тебе легко говорить…
И спустя несколько минут после нашей договорённости Аластер со мной прощается, желает приятно провести время с семьёй, и меня выводят наружу, сажают в машину, на которой довозят до места. При этом всю дорогу я сижу с завязанными глазами, потому что мне не позволено видеть путь. Меры предосторожности.
Доехав, водитель помогает мне вылезти из автомобиля и проводит под руку до того момента, пока в лицо не бьёт тёплый воздух, подсказывающий о том, что мы вошли в чей-то дом. Я слышу чьи-то голоса, и это настораживает. Мне казалось, что маму с Диланом держат подальше от людей. Наконец сопровождавший меня мужчина останавливается и снимает повязку. Я морщусь от света, ударившего в глаза, и фокусируюсь на том, что вижу. И меня поражает то, где мы находимся. Это гостиная. Нет, она принадлежит не обычному маленькому домику, который мог бы быть расположен где-нибудь за городом в тихом месте. Это гостиная большого великолепного особняка. Скорее всего, это дом Гелдофов. Мимо меня проходит девушка в форме горничной, держа в руках поднос с едой. Зал заполнен характерными для трапезы звуками, доносящимися со стороны большого стола посередине. Я удивлённо хлопаю глазами, заметив за ним маму, Дилана и даже Франческу.
– О, кажется, у нас гости, – улыбается женщина, сидящая за столом параллельно маме, и привстаёт в знак вежливости.
Дилан, повернув голову, находит мой взгляд самым первым и буквально вскакивает со своего места, громко заскрипев стулом по полу.
– Сестрёнка! – радостно вскрикивает он и подбегает ко мне для того, чтобы сгрести в охапку.
Я едва не падаю от резкого объятья, к которому не успела за эти секунды подготовиться. Дилан выше меня на голову и усердно занимается в зале, поэтому вынести такой внезапно навалившийся вес мне удаётся с трудом.
– Привет, – хриплю я, а потом прикрываю глаза, отвечая ему.