Я ощущаю себя маленькой девочкой, росшей в тесной дружбе со старшим братом. Мы проводили так много времени вместе в детстве, и ничего при этом не напоминало о том, что я девочка, а он – мальчик, кроме некоторых запретов мне и разрешений ему. У нас были общие хобби, общие игры и игрушки. Я с радостью растворяюсь в этих родных руках. Когда Дилан отстраняется, принимаюсь детальнее рассматривать его. За всё то время, что мы не виделись, у него отросли волосы. Теперь они почти доходят до середины шеи, и если Дилан захочет, я думаю, он вполне сможет завязать небольшой хвостик на затылке. Непривычно видеть брата с такой причёской, учитывая, что он всегда коротко стригся.
– Ух ты, что у тебя с волосами? – коснувшись моих локонов, подмечает Дилан. – Тебе очень идёт.
– Как будто только вчера виделись, – улыбаюсь я, забавляясь тому, что мы оба в первую очередь обратили внимание именно на волосы.
– Я так скучал по тебе. – Он снова хватает меня за плечи и притягивает к себе, заставив уткнуться лицом ему в грудь. – Господи, безумно скучал. А ты скучала по мне?
– Нет.
Дилан выпускает меня из рук, чтобы взглянуть мне в глаза и, видимо, убедиться в том, что я в порядке и не ударилась головой, раз такое ляпнула. Не выдержав, я хохочу. Его реакция оказалась смешнее, чем я думала.
– Фу, ты потерял чувство юмора, – бурчу, и брат в ответ закатывает глаза.
– Это было не смешно!
– Ещё как смешно.
Краем глаза замечаю движение со стороны стола, и взгляд автоматически смещается на подходящего человека. Мама. У меня замирает сердце, когда она возникает передо мной – безумно красивая, грациозная, с идеальной осанкой и плавными шагами, будто она не ходит, а парит над землёй. Сама женственность во плоти. Не понимаю, как она могла родить такого человека, как я. Видно, как говорила Сара, характером я больше пошла в отца. Мама подаётся вперёд и крепко обнимает меня, придерживая одной рукой мою голову, чтобы притянуть как можно ближе. Я отвечаю на её объятия, с удовольствием вдыхая лёгкий цветочный аромат. Это длится словно целые часы, прежде чем моя грудь заполняется теплом, а разумом овладевает умиротворение. Мама отстраняется и тут же принимается рассматривать меня с ног до головы. Её глаза блестят от подступившей влаги. Хоть она пока не говорит ни слова, я всё понимаю по одному лишь её взгляду. Она касается моих волос, и тут я начинаю волноваться, не начнёт ли она жаловаться. Ведь мама так любила мои длинные каштановые волосы, которые красиво вились на кончиках. Она ими буквально гордилась.
– Моя девочка, – улыбается мама сквозь слёзы, и я наконец слышу её голос. Мелодичный, нежный, как лепестки цветов. – Неужели я снова тебя вижу?
Её голос вздрагивает, и это даёт мне основания полагать, что во время моего отсутствия её посещали самые разные ужасные мысли. И в их числе, судя по всему, были мысли и о моей возможной смерти. Я не удивляюсь таким предположениям. Любой подумал бы о том же, не застав свою дочь в её комнате с приоткрытым окном. Особенно спустя всего пару месяцев после выяснения того, что в её жизни, оказывается, появился опасный преступник.
– Как ты? – спрашиваю я, желая отвлечь её от тяжёлых воспоминаний. – Вижу, Гелдофы о вас заботятся.
Женщина за столом улыбчиво кивает, и, судя по всему, это жена Аластера. Она сидит на почётном месте и одета в дорогое шмотьё, так что это точно не может быть какая-то горничная или ещё кто-то в этом роде.
– Привет, Лина, – приветствует меня ещё один голос, и я расплываюсь в улыбке.
Франческа подходит к Дилану и, кажется, не знает, будет ли уместно обнять меня или лучше ограничиться одним приветствием. Её беременный живот заметно округлился, и я вспоминаю о том, о чём давно не думала, – у меня будет племянник или племянница. От этих мыслей мне даже становится веселее.
– Привет, Франческа, – отвечаю я. – Отлично выглядишь.
Брак с Диланом дал свои плоды: она стала нежнее и женственнее. А может, дело в её общении с моей мамой. Возможно, она стала для неё той самой дочерью мечты. Её светлые волосы собраны в косу, щёки округлились. Она выглядит очаровательно. Нет ни капли той стервозности, что я помню с универа.
– Может быть, вы сядете за стол? – предлагает хозяйка дома. – Семья должна воссоединиться за вкусным обедом.
У меня нет желания сейчас делить с ней трапезу, но, глядя на всё вокруг, я понимаю, что должна быть хоть немного благодарна Гелдофам за то, что они приютили маму, Дилана и Франческу, если так можно сказать. Я часто представляла, что их держат в каком-нибудь подвале, а оказалось, они проводят дни прямо у Гелдофов дома. Как почётные гости, а не пленники.
– Скоро приедет мой сын, Каталина, – многозначительно упоминает миссис Гелдоф с улыбкой, когда я подхожу к столу и уже собираюсь сесть за свободный стул. – Может быть, вы даже наконец познакомитесь и…
– Нет, благодарю, у меня есть муж, – резко отрезаю я, заставив всех за столом удивлённо вытаращиться на меня.
Мне просто нужно было поставить эту даму на место, пока она совсем не обнаглела. И лучшего способа я не нашла. Женщина и в самом деле не решается продолжить свою мысль, и я чувствую маленькую победу. С одной стороны, быть его женой полезно. Одно лишь упоминание об этом – и можно заткнуть любого.
Я сажусь за стол и понимаю, что голодна настолько, что вот-вот сожру всё, что мне принесут.
В пентхаус Сары я возвращаюсь вечером, когда солнце уже опускается за горизонт, выбрасывая в небо оранжевые и розовые краски, отражающиеся на поверхностях высоток.
Убедить маму в том, что я в полном порядке, оказалось не так-то просто. Пришлось привлечь к этому и Дилана, который всячески успокаивал её. В конце концов она расслабилась, когда я сказала, что за мной присматривает папа. И что он решает все вопросы и только поэтому не смог явиться на обед. Конечно, о том, что в этом всём деле собираются использовать и меня, я рассказывать не стала. Рано или поздно она узнает, но лучше, чтобы в тот момент меня не было с ней рядом. Что касается Логана Гелдофа: он всё-таки действительно приехал и строил мне глазки почти всю трапезу, сев рядом, пока миссис Гелдоф о чём-то красочно рассказывала, заполучив внимание всех сидящих за столом. Для того, чтобы поставить его на место, я воспользовалась вилкой. Едва он положил руку мне на плечо, я ударила ею по его ладони. Разумеется, я не использовала всю свою силу, чтобы продырявить ему руку, но больно этому говнюку точно было, так что он убрал свои клешни и больше ко мне не притронулся. Вероятно, Логан Гелдоф один из тех типов парней, что предпочитают девушек на одну ночь. Он на полном серьёзе думал, что со мной у него тоже выйдет что-то подобное. Или же он считал, что я должна ему за то, что его семья гостеприимно приняла мою семью и помогает им. И вот, спустя несколько затянувшихся часов (видимо, Аластер всё же сжалился и решил дать мне больше времени), я снова в «борделе» Сары, о которой, кстати говоря, маме тоже не рассказывала. Мало ли, вдруг она снова зачитала бы мне свою лекцию.
Едва дверца лифта закрывается за моей спиной, как на меня тут же обрушивается чёткая громкая испанская речь.
– Dios mío! Qué es esto? Casi me vuelvo loca! De verdad se puede tratar así a una tía querida? Solo unas sobrinas muy malas hacen eso![16]
Едва сдерживаю хохот.
– Что такое, тётя Сара? – улыбаясь, интересуюсь я, когда она появляется передо мной в белом халате, с полотенцем на голове и зелёной маской на лице.
– Не увиливай, querida! Разве можно вот так без предупреждения ехать к этим bandidos irlandeses? Я не успела даже морально подготовиться!
У меня быстро находится то, чем я могу её подловить:
– Ты же сама сказала, что я взрослый humano и могу делать всё, что посчитаю нужным.
Сара заикается и возмущённо-растерянно переводит взгляд на Тео, входящего в дом за моей спиной, словно ища от него поддержки. Но тот молчит и почти даже не реагирует. Как странно он перевоплотился из раздражающего болтуна и выскочки в неожиданного тихоню.
– Я имела ввиду не это, Dios mio! – размахивает Сара руками.
Я быстрым шагом преодолеваю почти всю гостиную и крепко обнимаю её, заставив тётю удивлённо замереть. От неё исходит какое-то материнское тепло, которого мне действительно не хватает уже столько времени. Встреча с мамой лишь ненадолго удовлетворила желание быть ребёнком любящей и заботливой родительницы, а Сара словно явилась, чтобы временно заменить мне маму в её отсутствие.
– Catalina? – произносит она. – Estás в порядке?
– Да, всё хорошо. Прости, что заставила тебя волноваться.
Я отстраняюсь и оборачиваюсь к Тео, успевшему пройти к кухне. Он стоит, опираясь локтями на «островок», и смотрит на нас.
– Ты расскажешь мне, как всё прошло? Lo juro por Dios, я вот-вот потеряю терпение, и ты не отделаешься одними обнимашками… – Сара поворачивается к своему парню и возмущённо спрашивает: – Тео, mi amor, это ты отвёз её? Чем ты думал?
– Я не виноват. – Тео театрально невинно хлопает глазами, и я устало вздыхаю, когда понимаю, что его обычное поведение уже возвращается. – Она угрожала прикончить меня, если я не буду слушаться её.
– No, только без шуток на этот раз! Я на взводе.
Парень отталкивается от «островка» и ехидно передразнивает её.
– Ладно-ладно. – Поднимаю руки, словно сдаюсь. – Я тебе всё расскажу. Только не ворчи.
Тётя довольно кивает и идёт за мной. Насколько же эта женщина хороша. Даже в этом белом халате, с полотенцем на голове и маской на лице она выглядит шикарно. Как те самые модели из рекламных роликов. Неудивительно, что Тео на неё повёлся. Её возраст вообще перестаёт иметь значение с такой-то внешностью.
– Я слушаю, – кивает Сара и садится на диван, закинув ногу на ногу.
Тео в свою очередь отлучается наверх, на ходу вытаскивая телефон из заднего кармана своих клоунских штанов. Я дожидаюсь, когда он совсем исчезнет из поля моего зрения. Не собираюсь вводить этого идиота в курс дела.