он обязательно меня схватит. Потащит обратно в кровавое царство, которым я его наградила. Прикажет своим слугам погнаться за мной, поймать меня, вернуть в логово дьявола, чтобы я сполна расплатилась за предательство. Я вспоминаю о его жестокости в том сне, и меня мутит.
– Лина! – слышу я далёкий зов снова, когда сворачиваю за угол очередной улицы, приближаясь к парку Мейденбауэр Бэй, где и назначила эту долгожданную встречу.
Уэйн сделал всё как надо – папа действительно ожидает меня здесь, совсем недалеко. Около чёрного «Линкольн-Навигатора», рядом с которым я замечаю и вторую фигуру – крупную, высокую и мускулистую. Наш охранник – Джейсон. Мне становится легче от мысли, что мы здесь не одни.
У меня перехватывает дыхание, когда я понимаю, что до спасения осталось всего ничего. А слёзы всё застилают глаза по неведомой мне причине, которую я сама пытаюсь объяснить себе своим долгожданным побегом. Я едва не спотыкаюсь, когда добегаю до двух мужчин, запыхавшись, горя и дрожа от страха. Ощущая, как внутренности у меня все разом переворачиваются. А потом бросаюсь в объятья папы. Он крепко хватает меня, прижимая к себе, целует в растрёпанные волосы, которые прежде не видел такими, и что-то говорит, пока я пытаюсь отдышаться и убрать пелену с глаз.
– Боже мой, как же я рад видеть тебя, дочка, – нервно смеётся папа, взяв моё лицо в свои ладони. Глаза его блестят. Затем взгляд смещается на «кровавые» разводы на светлой блузке. – Это что, кровь?..
– Искусственная, – успокаиваю его я. – Так надо было для плана.
Джейсон делает шаг вперёд и твёрдо произносит:
– Сэр, нужно срочно уезжать. Они могут пуститься за нами в погоню.
Его слова приводят папу в чувства. Он мотает головой и выпускает меня. Бросает взгляд в сторону машины.
– Садись, Лина, – указывает он, когда наконец берёт контроль над эмоциями.
Я вижу, что папа в ужасе, просто тщательно пытается это скрыть. Тут же повинуюсь, ощущая, как сильно трясётся тело от напряжения и волнения, накатывающих с каждой секундой всё больше и больше. Джейсон открывает мне дверь, и я ныряю в просторный салон, неосознанно поворачивая голову в сторону дороги, которая вывела меня сюда. Мужчина жмёт на газ, и автомобиль с громким скрежетом трогается с места и сворачивает к уже видимой отсюда трассе.
– Лина, ты цела? – Папа снова возвращает внимание на меня, оглядывает с ног до головы, будто ожидает увидеть смертельные раны.
– Я в порядке, – вру я, и меня выдаёт собственный голос. – А где мама?
– Она в безопасности, далеко отсюда. Мы скоро увидимся с ней. Там же сейчас и Дилан с Франческой.
Снова заговаривает Джейсон:
– Мистер Норвуд, вы уверены, что хотите туда ехать?
Мистер Норвуд. Я содрогаюсь от звучания этой фамилии. Она напоминает мне о бесконечной паутине лжи, в которую меня загонял родной отец.
– В твои обязанности входит подчинение и исполнение приказов, а не раздача советов, – строго говорит папа, раздражаясь.
Меня пугает такое нетипичное для него поведение с повышением тона, в котором звучат угрожающие нотки. Возможно, сейчас он не Джереми Норвуд, которого я знала всю жизнь как своего отца. Может, сейчас выступает Кормак О’Райли? Попутно он судорожно набирает чей-то номер на своём телефоне. Я понимаю, что конкретно сейчас не время задавать вопросы о его прошлом и делиться тем, что я в курсе, кем он являлся. Джейсон в свою очередь кивает и больше не произносит ни слова, сосредоточив всё внимание на дороге перед собой.
Дыхание у меня всё ещё прерывается, а затем быстро набирает темп. Надо мной нависает угроза гипервентиляции. Я пытаюсь дышать ровнее, сжимаю кулаки, вонзая ногти в собственные колени. И смотрю на кольцо на своём пальце, касаюсь его шероховатой местами поверхности, имитирующей чешую. Змея с зелёными глазами. У него есть похожая татуировка.
Я снимаю кольцо и сжимаю его в кулаке несколько секунд, размышляя, вспоминая, сомневаясь. Прежде чем неожиданно для себя самой прячу в карман штанов, где всё также лежит и моя карта.
Чёртов мазохизм.
Всю остальную дорогу я молчу. Молчу даже тогда, когда мы вдруг сворачиваем, не заезжая в Сиэтл, и продолжаем путь в совершенно другом направлении, по шоссе. Я слежу за временем, высвечиваемым на дисплее автомобиля, будто мне оно сейчас понадобится. На самом деле я считаю, сколько времени нам необходимо, чтобы добраться в безопасное место. И при этом я совсем не уверена, что такое место вообще существует для нас.
Проходит чуть больше сорока минут молчаливой поездки, прерываемой разве что нервными разговорами папы по телефону и мимолётно бросаемыми Джейсону указаниями.
И вот мы въезжаем в Такому. В город, словно выросший из морской пены. Мы минуем ряды домиков, окутанных во мрак. Город будто дышит своим особенным дыханием, пропитанным запахом соли и древесины. Вдалеке виднеются очертания моста, похожие на гигантскую дугу, перекинутую над водой.
– Пап, зачем мы сюда. – начинаю я растерянно.
– Не сейчас, Лина, – говорит он в ответ.
Я в полном смятении. Единственная причина, по которой мы с родителями сюда приезжали, была.
О боже. Мы едем в аэропорт!
Я судорожно прокручиваю в голове всё, что слышала о Харкнессах и «Могильных картах» в целом. Мне даже кажется, что моя голова превратилась во временную небольшую энциклопедию, в которой я копошусь в поисках информации. Знаю я, конечно, далеко не всё, но сомневаюсь в том, что без осведомлённости Харкнессов можно просто выехать или вылететь из одной точки в другую внутри их территорий. Как мне помнится, весь Вашингтон находится под ними. Было бы это так просто, наверняка парни просто удрали бы к чёртовой матери из лап этой семьи, когда находились под угрозой. У них достаточно денег, чтобы просто переехать куда-нибудь в, допустим, Северную Дакоту или Техас. Куда угодно, избегая те пять штатов, которые крышуют Харкнессы. Но они этого не сделали. Меня не могли даже из Сиэтла вывезти, что уж там говорить о выезде или вылете из штата.
Проходит ещё немного времени, прежде чем я понимаю, что моя догадка оказалась верной. Дорога, уходящая к аэропорту, напоминает ленту, спускающуюся с вершины холма. С каждым километром город становится всё меньше, уступая место просторному небу и бескрайнему горизонту. И вот, наконец, Джейсон паркует машину недалеко от огромного здания. Ночью это место совсем не теряет своей оживлённости. Людей достаточно много, чтобы я снова ощутила это напряжение, вглядываясь в лица, хотя и явно не встречу здесь никого знакомого. Я надеюсь.
– Джереми! – приветствует папу внезапный мужской голос, который я слышу, едва кто-то открывает мне дверь снаружи.
Джозеф. Мой дядя, которого я не видела целую вечность. Он стоит в своей полицейской униформе, а значит, при исполнении.
– Лина, – облегчённо вздыхает дядя, когда заботливо обнимает свою племянницу, которую он буквально держал на руках, когда она только родилась. А отстранившись, бросает взгляд на «кровь». – Что с тобой сде…
– Джо, нет времени, – нервно выдаёт папа. – Наш джет готов?
Джейсон становится возле меня, не переставая озираться по сторонам. Он одет в строгий костюм, который я видела на нём каждый день, с утра до ночи, сколько себя помню. И через пиджак я замечаю закреплённый на кобуре пистолет.
– Да, – кивает Джозеф. – Я обо всём договорился. Как ты и велел.
– Отлично. Лина, идём, – торопит меня папа и хватает за локоть.
Он так спешит, что я еле поспеваю за ним. Не знаю, уверен ли он в том, что мы сумеем вылететь отсюда. И понятия не имею, куда мы собираемся. Джейсон идёт впереди и проталкивается сквозь толпу людей, если они заграждают нам путь. Мы почти переходим на бег, бежим вдоль стеклянных высоких окон в пол, за которыми показываются самолёты. Их блестящие корпуса отражают свет аэропорта и зажжённых фонарей вдоль него. Мы доходим до стойки регистрации, и тут Джозеф выступает вперёд, направившись к администратору, склонившему голову. Тот быстро поднимает взгляд, увидев нас. Дядя обменивается с ним парой слов, пока я озираюсь по сторонам, обводя взглядом кафешки, в которых сидят и пьют кофе путешественники или туристы со своими мини-чемоданами и сумками. А затем папа снова меня хватает и ведёт дальше. Мы проходим по длинному коридору, пока в конце нас не встречает молодой мужчина, который сопровождает к специальному транспорту, поджидающему у выхода, ограждающего зону вылета от самого здания аэропорта. У нас с собой нет ничего: ни чемоданов, ни ручной клади, что значительно облегчает наши передвижения. На транспорте мы доезжаем до небольшого частного самолёта. Дверь открыта, к ней ведёт приставленный трап.
– Что ж, братец, – начинает Джозеф, остановившись у первой ступеньки, – будьте осторожны и удачи. Я до сих пор не одобряю твой чокнутый план, но если это единственный выход…
– Это единственный выход. Спасибо за помощь, Джо. – Папа пожимает ему руку и кивает в знак благодарности. – И тебе удачи.
– Береги себя, Лина, – заговаривает дядя и со мной. – Чтобы мы ещё не раз с тобой встретились. Каррен с Кейт скучают.
Я киваю ему с улыбкой, всё ещё не понимая, что именно происходит и куда мы направляемся. И, не дав мне опомниться, папа продолжает путь, залезая по трапу в самолёт, снова схватив меня за руку, словно я маленький ребёнок, который может потеряться, отвлекись он на мгновение. Для папы я навечно останусь маленьким ребёнком. Сколько бы лет мне не исполнилось.
– Добро пожаловать, – улыбается стюардесса у входа, когда я ступаю на борт самолёта.
Воздух наполнен тихим гулом двигателей и лёгким запахом кожи и полировки. Салон невелик: всего два ряда мягких кресел, обтянутых бежевой кожей. В центре – столик, покрытый лакированным деревом. Источником освещения служат простые, но изысканные потолочные лампы, бросающие мягкий свет на мебель и стены.
Джейсон принимает свою рабочую стойку, готовый в случае любой угрозы искоренить её. Я сажусь в одно из кресел, и папа обустраивается возле меня. Кладёт руку на мою ладонь. Сейчас обстановка более размеренная, чтобы начать говорить.