Но, как я понимаю, план Аластера уже начался, хоть он и не ввёл меня в курс дела. Как бы то ни было, теперь от меня зависит будущее моей семьи.
Посмотрим, что судьба подготовила для меня на этот раз.
Глава 13
Тишина в салоне автомобиля убивает. Я слышу своё нервное сердцебиение. Оно грозится и вовсе остановиться.
Сиденья расположены друг напротив друга, так что я сижу на одной стороне, а Гай – на другой, прямо передо мной. Стеклянный потолок пропускает мягкий рассеянный свет. Гай внимательно изучает что-то в своём телефоне, который держит перед собой. И я пользуюсь этой возможностью снова рассмотреть его. Красивого, но при этом ужасающе холодного и спокойного. Он не произнёс больше ни слова с того момента, как я по его приказу села в машину.
– Куда нам заехать, сэр? – спрашивает водитель. Его неожиданно прозвучавший голос заставляет меня встрепенуться.
Не поднимая головы, Гай бросает через плечо:
– В «Белладжио».
– Есть, сэр.
Я сижу вся в напряжении, не зная, куда себя деть. Но набравшись храбрости, подаю голос, который с трудом выбирается из моего горла:
– Куда ты меня везёшь?
Понятия не имею, что такое «Белладжио», но узнать хотелось бы. Меня держат в жестоком неведении. Гай, однако, игнорирует мой вопрос. Даже взгляда не поднимает. Это безразличие заставляет меня с ужасом вспомнить свой недавний сон. Кажется, он был вещим.
Я оглядываюсь по сторонам и смотрю на улицу сквозь тонированные окна. Места кажутся мне знакомыми. О боже. Мы едем в тот же район, в котором располагается агентство Сары. Я надеюсь, он не успел прознать про неё и не будет пытаться причинить какой-то вред. Это совсем не похоже на Гая, но видя его в таком состоянии… я боюсь, передо мной уже совсем другой человек.
Наконец, спустя несколько молчаливых минут, мы добираемся до пункта назначения. Машина подъезжает к громадному отелю медленно и плавно, останавливаясь перед широким подъездом, вымощенным полированными плитами светлого мрамора. Водитель выходит из машины, открывает нам двери, и Гай вылезает первый. Я едва сдерживаюсь от того, чтобы просто остаться сидеть на месте. Но всё-таки беру себя в руки и выхожу наружу. Солнечный свет, яркий, но рассеянный, словно приглушённый слоем облаков, мягко омывает фасад отеля. Перед входом, на фоне сверкающего в солнечных лучах фонтана, расстилается просторный двор, ухоженный до мельчайших деталей. Высокие пальмы, искусно подстриженные кусты и яркие клумбы с экзотическими цветами создают ощущение обманчивого умиротворения. По крайней мере, умиротворения для меня тут не найдётся, несмотря даже на то, что воздух наполнен ароматом цветов и лёгким морским бризом, доносящимся с озера. Массивные вращающиеся двери из тёмного дерева выглядят величественно. Над входом, на фоне безупречно голубого неба, высится вывеска «Белладжио», изящно выполненная из позолоченного металла. Швейцаров почти не видно, они сливаются с окружением, их мундиры с золотыми пуговицами блестят под солнцем. Оглядываясь по сторонам, я вижу, что из других ехавших всё это время за нами машин вышло ещё несколько человек – люди Гая. Можно сказать, его подданные. Я сглатываю, заметив среди них и Зайда. Всё ещё чётко помню его грубые пальцы на своей шее. Он едва не придушил меня!
Я вздрагиваю, когда чувствую, как меня крепко хватают под локоть. Незнакомое прикосновение знакомой ладони. Успеваю заметить блеснувшие кольца.
– Вперёд, – произносит Гай, заставляя меня идти рядом с ним. Слишком близко. Настолько, что я бедром моментами задеваю его.
Швейцары открывают нам двери, приветствуя Гая, как будто знакомы с ним. Хотя, может, и знакомы. Возможно, Вистан навещал эти места вместе с сыном в прошлом для деловых встреч. Я вынужденно продолжаю путь, не отставая. Внутри перед нами предстаёт отдельный мир. Мягкий свет, льющийся из хрустальных люстр, играет на мраморном полу. В лобби, обставленном антикварной мебелью, я поднимаю голову и наблюдаю за игрой света и тени на высоких потолках, расписанных фресками. Тихий шелест шёлка и бархата, издаваемый нарядами гостей, сочетается со звуками живой музыки, заполняющей пространство. За стеклянными стенами виднеются роскошные магазины, предлагающие эксклюзивные товары от ведущих мировых брендов. Чуть дальше виднеются ряды стоек регистрации, и меня ведут прямиком туда. Подойдя к одной из них, Гай останавливается. За блестящей стойкой сидит девушка с идеально ровно зачёсанными волосами, собранными в тугой пучок. Она внимательно, но без излишнего любопытства, смотрит на нас.
– Доброе утро, – широко улыбается девушка.
Гай решает проигнорировать приветствие и достаёт откуда-то два паспорта, которые затем кладёт на блестящую поверхность стола. Один из них точно принадлежит мне. Они сделали мне паспорт с их грёбаной фамилией, чёрт возьми…
– Номер люкс на имя Гай Харкнесс, – говорит Гай спокойным голосом.
Девушка быстро проверяет документы, её движения точные и чётко отлаженные. Она всё с той же улыбкой кивает и нажимает несколько клавиш на своём компьютере.
– Ключ от вашего номера, мистер и миссис Харкнесс, – произносит она, протянув изящный ключ на блестящей подставке. – К лифту – направо. Приятно провести время в «Белладжио»!
Гай берёт ключ, едва заметно кивнув в ответ, а затем снова хватает меня и направляется к лифту. Его движения спокойны и уверенны, лишь едва заметный блеск в глазах говорит о том, что он подготовил для меня что-то плохое. Поднявшись на нужный этаж, я с трудом заставляю себя покинуть лифт и выйти в длинный, освещённый мягким светом коридор. Совсем скоро мы останавливаемся возле двери с витиеватой цифрой. Гай отпирает дверь и позволяет мне войти в номер первой, сам при этом успевая что-то произнести сопровождавшим нас мужчинам.
Со сжимающимся сердцем я вхожу в номер, бросая взгляд на окружающее меня убранство. На богатую мебель, на картины, на разрисованный узорами потолок. Это достаточно просторные апартаменты, обставленные с изысканным вкусом. Дверь за мной закрывается, и я замираю на месте. Воздух мигом заполняется напряжением, которое я чувствую каждой клеточкой тела. У меня колотится сердце. Оказаться с ним наедине в одной комнате, где нет больше никого, пугает меня больше, чем я ожидала. Я с трудом оборачиваюсь, чтобы взглянуть на него. Гай игнорирует моё присутствие. Лишь снимает пиджак, оставаясь в одной рубашке, и проходит к мини-бару, чтобы достать какую-то бутылку. Я раньше не видела, чтобы он пил, поэтому меня удивляет и пугает это его действие. Боюсь дышать, боюсь издать хоть звук, как будто это обязательно потянет за собой неприятности. Как если бы я стояла в тёмном лесу и пыталась не привлечь внимание разъярённого волка, который загрызёт меня, если заметит.
Гай с шумом ставит бутылку с янтарной жидкостью на столик и опускается на кожаный диван. Не знаю, куда себя деть. Мне продолжить стоять? Или сесть? Мне можно вообще перемещаться по этой комнате свободно?
Поразительно, как сильно изменилось моё восприятие Гая. Раньше я ощущала себя в безопасности рядом с ним, а после того, что он сказал мне в лицо во дворе церкви… мне кажется, он жаждет поиздеваться надо мной.
– Ты будешь продолжать молчать? – с непонятно откуда взявшейся смелостью спрашиваю я, и голос звучит странно в этой мёртвой тишине.
И в этот момент Гай поворачивает голову в мою сторону, словно только сейчас понял, что я всё это время стояла здесь. Его глаза не выражают ничего, кроме безразличия. Ужасающее чувство сжимает мне все органы. Я не должна была ожидать ничего другого. Ведь всё это по моей вине. Я исполнила главный его страх. Было бы глупо надеяться, что он просто отпустит меня или не воспользуется случаем поизмываться надо мной. Его растили как монстра, хотя он и пытался всячески этого не перенимать. Так что ему ничего не стоит раздавить одну-единственную предательницу.
– Сядь, – тон Гая такой грубый и резкий, что я сперва даже сомневаюсь в том, что это произнёс именно он.
Я оборачиваюсь в поисках дивана или кресла, чтобы сесть, как он вдруг снова заговаривает:
– Нет. Сюда.
Он кивает в сторону кресла прямо перед собой. Медленно подойдя к нему, я опускаюсь на сиденье, всем телом ощущая неприятную дрожь в конечностях. Гай сидит на диване, разведя ноги, и смотрит на меня в упор. Он внимательно вглядывается в моё лицо, словно пытается прочесть мысли. Никогда не думала, что буду бояться его вот так.
– Ты будешь сидеть здесь до тех пор, пока я не разрешу тебе встать, – отчеканивает он, вызвав у меня неподдельное удивление. Скорее даже шок.
У меня не хватает сил сдержаться.
– Пока ты не разрешишь мне встать? – фыркаю я. – Так значит, ты решил превратить меня в свою рабыню?
– Слово «пленница» мне нравится больше.
Я вспоминаю, что именно так он и называл меня, когда впервые похитил из моего дома, желая защитить. Те воспоминания всё ещё такие прочные. Он вдруг подаётся вперёд и тянется к моей руке, и я одёргиваю её. Его это словно радует, потому что вслед раздаётся:
– Неужели ты так сильно боишься меня?
– Я всегда тебя боялась. Просто на время решила, что, может, мне стоит подумать о своей безопасности и сделать вид, что меня всё устраивает, чтобы ты не навредил мне.
Он язвит:
– Так это из соображений безопасности ты раздвинула передо мной ноги в свой день рождения?
Неприятный укол в сердце. Это так грубо, так унизительно. Так непохоже на него. Это не он. Я готова заплакать прямо сейчас. Наверняка он теперь очень доволен тем, что заставил меня вновь прокрутить в голове ту ночь.
– Я была не в себе, – только и выдаю я.
– Я так и понял. Ты всегда была не в себе рядом со мной. И сейчас продолжаешь.
Опустив голову, чтобы не глядеть на его лицо так близко, сжимаю ладони. Ещё чуть-чуть – и я зарыдаю как последняя соплячка.
Гай откидывается на спинку дивана и громче произносит:
– Оказывается, мне нравится, когда ты меня боишься. Гораздо больше, чем тогда, когда я считал, что ты меня любишь.