так смотрит. Словно Кровавый принц уступает место тому маленькому мальчику, до которого ещё не добрались руки жестокого отца.
– Отвратительный примитивный язык, – морщит он нос. – Мы не должны так разговаривать.
– Не разговаривай, ваше величество, тебя никто не заставляет.
Только сейчас вижу, что входная дверь нараспашку, так что стоящие снаружи телохранители видят, что тут происходит.
– Разберусь с тобой, когда вернусь, – угрожающим тоном бросает мне Гай, а потом идёт к двери. Она с громким стуком захлопывается.
Я остаюсь одна в большом номере отеля, снова прикованная этими проклятыми наручниками к кровати, быстро сдаюсь, решая ничего пока с этим не делать, и просто свободно ложусь на подушку, пытаясь как можно удобнее пристроить руку над собой. Удивительно, но я опять засыпаю, устав бороться со своим положением.
Спустя время я просыпаюсь, а потом слегка приоткрываю глаза от звука открывшейся двери. Я тайком смотрю на входящего в номер Гая. Вид у него усталый, в руках – несколько бумаг в файле. Он кладёт их на столик, проводит рукой по каштановым волосам, потирает глаза. Его движения, хоть они и так просты, словно хорошо отточены. Он всегда движется аккуратно. Гай сперва снимает свои кольца, а потом бросает взгляд в мою сторону. Я лежу в очень неудобной позе, с поднятой рукой из-за наручника. Он медленно подходит ко мне. К этому времени я уже закрываю глаза, притворяясь спящей. И вдруг он отстёгивает наручник, придерживая мою кисть, а потом кладёт её мне на живот. Несколько секунд его рука не выпускает мою. А затем он поправляет моё задравшееся платье, чтобы прикрыть частично обнажившуюся задницу, и накрывает меня одеялом.
Когда Гай заканчивает вести себя со мной как нормальный человек, он отходит, отворачиваясь, и снимает с себя рубашку. Я вижу это, потому что снова осмеливаюсь открыть глаза и взглянуть на него. Замечаю множество уродливых шрамов на его спине. Но я думаю, куда уродливее шрамы в его душе.
Глава 14
Когда Гай уходит в ванную комнату, я, выждав не меньше пяти минут, сажусь на кровати. Что за чёрт? Он издевается? Это больше похоже на какую-то игру, на попытки доказать мне что-то или, может, проучить. В этом человеке будто уживаются сразу две личности. То он груб со мной и всеми способами пытается унизить, то вдруг резко меняется, как будто ничего плохого я ему никогда не делала.
Здесь что-то нечисто…
– Совсем забыл сказать, – внезапно раздаётся голос в наушнике, и я дёргаюсь от неожиданности.
ЧЁРТОВ ДЖАСПЕР!
Я и забыла о его «присутствии» в моём правом ухе.
– Ты спятил? – шикаю я, бросая периодически взгляд на дверь в ванную, чтобы удостовериться в том, что Гай всё ещё купается: слышен шум льющейся воды. – Предупреждай, когда.
– Не перебивай. Я забыл сказать важную вещь. Если ты захочешь, чтобы я снова с тобой связался, тебе нужно постучать пару раз по наушнику. Достаточно постучать пальцем. И я свяжусь с тобой.
– Ты слышал всё, что происходило за обедом?
– Я прослушиваю тебя двадцать четыре на семь. Это входит в мои обязанности.
Не знала, что подобное входит в обязанности наёмного убийцы. Думала, от них требуется просто немедленная ликвидация цели. Но я не собираюсь задавать ему уточняющие вопросы. Главное, чтобы он мне не мешался.
– Ладно, – говорю я и в ужасе округляю глаза, когда дверь в ванную начинает открываться. Успеваю лишь прошептать: – Он возвращается, всё.
Гай выходит в комнату с мокрыми волосами, зачёсанными назад, и в чёрном банном халате. И вслед за ним в номер врывается просто обалденный аромат мужского шампуня: это его запах. Мне даже приходится с трудом подавить желание зажмуриться от удовольствия. Взгляд зелёных глаз тут же устремляется ко мне, когда он замечает меня, сидящую на кровати.
– С кем ты разговаривала? – спрашивает он, заставив меня похолодеть изнутри.
– О чём ты? – моргаю я, делая вид, что понятия не имею, что он имеет в виду.
Он быстро обводит номер взглядом, как будто мог просто не заметить посторонних людей. Закрывает за собой дверь в ванную, и мне становится труднее дышать, когда он начинает приближаться. Гай проходит к тумбе возле кровати и открывает выдвижной ящик, чтобы достать флакон с одеколоном. Я стараюсь не смотреть на его слегка выглядывающую влажную под халатом грудь с очертаниями татуировки креста. Гай брызгает духи на свою шею, слегка подняв голову, и я наблюдаю за этим так, будто передо мной происходит что-то увлекательное. Смотрю на его кадык, на острую линию скул и в ужасе понимаю, что мне безумно это нравится. Придя же в себя, отвожу глаза и радуюсь, что люди не имеют способности читать мысли.
В дверь раздаётся стук, Гай кратко даёт разрешение войти, и в номер вкатывают тележку с обедом вместе со столовыми приборами. Пожелав приятного аппетита, нагрянувшая женщина сразу покидает нас.
– Ешь, – произносит Гай, не взглянув даже в мою сторону.
Я щурюсь.
– Там яд? – спрашиваю, заставив его издать смешок.
– Если бы я хотел твоей смерти, то устроил бы это как-нибудь поизобретательнее.
– С пытками?.. – Помолчав пару секунд, интересуюсь: – Что ты обычно делаешь с теми, кто тебя предаёт?
У него начинают играть желваки. От этого у меня учащается пульс. Я помню, что он пытает всяких должников, предателей и прочих личностей, не угодивших британской мафии. Но вот как он это делает, я пока не видела своими глазами. И, наверное, лучше мне этого не знать.
– Ешь, Каталина, – игнорируя мой вопрос, требовательно произносит Гай.
Я перевожу взгляд на тележку и всё так же недоверчиво кошусь на Гая. Рядом с блюдом лежит небольшая тарелка с нарезанными фруктами, хрустальный графин с соком и два стакана. Честно признаться, я ужасно голодна, но всеми силами пытаюсь этого не показывать. У меня моментами урчит в животе, а рот заполняется слюной, когда я думаю о еде. Гай тем временем проходит к шкафу и достаёт один из своих элегантных костюмов. Я надеюсь, он не собирается одеваться прямо у меня на глазах.
– О чём у тебя интересовался Аластер? – внезапно задаёт он вопрос.
Я едва сдерживаюсь от того, чтобы не коснуться наушника, словно меня поймали с поличным.
– Когда они нашли тебя, – уточняет Гай. – Они ведь пытались выудить у тебя какую-то информацию о моей семье, верно?
– С чего ты взял?
– Отвечай на вопрос.
Закатив глаза, я вздыхаю. Хотя на самом деле меня накрывает паника.
– Единственное, чем они интересовались, – не беременна ли я, – отвечаю, не упоминая того, что Аластер хочет, чтобы я как-то повлияла на решение Гая о передаче некоторых территорий в Англии ирландцам. Я всё ещё не знаю, какое было принято решение на встрече в церкви, и меня продолжают держать в неведении.
Гай не отвечает, и это делает ситуацию не на шутку напряжённой. О чём он думает? Чёрт, он просто ходячая головоломка, которую невозможно разгадать. Так ничего и не сказав, Гай наливает нам обоим сока, хватает с тележки один из стаканов и идёт к креслу. Однако прежде чем сесть, он распахивает настежь дверь на балкон, и в номер льётся солнечный свет и дневное тепло. А всё-таки сев, принимается изучать глазами содержимое какой-то бумаги, которую он принёс с собой. Не знаю, что внутри, но это явно один из тех документов, которые ему передал за обедом мистер Оллер.
И внезапно у меня начинает неприятно тянуть внизу живота, и я в ужасе округляю глаза, догадываясь о том, что это может быть. Вот чёрт! Обязательно именно сейчас?! Я встаю с кровати, и Гай на моё резкое движение поднимает голову, выгибая бровь в вопросительной мимике.
– Мне нужно в магазин, – произношу я, ощущая такое унижение, что хочется зарыться в землю.
Что, если он воспользуется ситуацией? Ему предоставляется идеальная дополнительная возможность надо мной поизмываться.
– Зачем? – спрашивает Гай, откладывая бумагу, которую внимательно изучал до этого. Взгляд у него заинтересованный.
В боку возникает острая боль, и я морщусь, схватившись за живот.
– Кажется, у меня начались месячные, – отвечаю я раздражённо. – Мне нужны прокладки.
Он остаётся спокоен на это заявление и как будто даже слегка расслабляется, словно до этого думал, что я произнесу что-то намного хуже.
– Стюарт купит их тебе, – отвечает он спустя несколько секунд.
– Я не хочу, чтобы твой бугай покупал мне прокладки. Это слишком интимная вещь, знаешь?
Гай откладывает бумагу в сторону, принимает в кресле другую позу: теперь он сидит, разведя ноги. Ещё чуть-чуть – и его халат задрался бы настолько, что я вполне смогла бы увидеть то, что под ним припрятано. Я поспешно отвожу взгляд, смутившись от своих же мыслей.
– По-моему, я не спрашивал, хочешь ты или нет, – подытоживает он.
– Если я сейчас залью всю эту чёртову комнату кровью, в этом виноват будешь ты.
– Иди в ванную. Позже тебе всё принесут.
Его охрана продолжает стоять у дверей, это я знаю, так что у меня нет никакой возможности всё-таки купить себе прокладки самой. Это бесит. Я направляюсь в ванную, а Гай возвращает внимание на бумаги перед собой, пока вдруг снова не поднимает голову, чтобы спросить:
– А ты не врёшь? Ты столько раз лгала мне, что поверить тебе на слово уже крайне трудно.
Остановившись, поворачиваюсь обратно:
– Не вру насчёт чего?
– Насчёт своей менструации. Может быть, ты просто выдумала это, чтобы предпринять очередную глупую попытку сбежать.
И тогда я, разозлившись окончательно, сую руку под платье, провожу ладонью между ног, и на моей ладони остаётся кровавый след, который я демонстрирую Гаю со словами:
– Если ты не подумаешь сейчас, что я нарочно порезала свою вагину, чтобы просто создать видимость месячных, то вот… Это они и есть.
Его взгляд опускается к моей окровавленной ладони, но Гай быстро возвращает его к моему лицу.
– Можешь идти, – говорит он, отворачиваясь.
Я прохожу в ванную комнату, а потом снимаю платье, пытаясь понять, насколько всё плохо. Трусики уже влажные от крови. Удивительно, как я не запачкала кровать. Внизу живота всё ещё отдаётся боль